е немного – и об осторожности придется забыть. Если она срочно не выяснит планы противника, у них с Энтони и Тео попросту не останется времени на то, чтобы им противостоять.
Люк все не появлялся. Элспет и надеялась его увидеть, и страшилась этой встречи. В разлуке с ним она тосковала, а когда он был рядом – не могла не думать постоянно о том, что своими руками разрушает его мечту. Ее обман отравил их брак и лишил счастья их обоих; и все же она мечтала вновь с ним встретиться – увидеть его улыбку, коснуться руки, услышать спокойный, уверенный голос.
Ученые в блокгаузе устроили перерыв на обед: не вставая с мест, они перекусывали бутербродами и прихлебывали кофе. Обычно появление красивой женщины вызывало веселое оживление, но сегодня атмосфера в штабе была сосредоточенной и напряженной. Ракетчики ожидали проблем: тревожной лампочки или сирены, сообщающей о перегрузке, поломке, неработающей детали. Едва обнаруживалась проблема, ученые, сразу приободрившись, принимались искать и наперебой предлагать решения. Ведь если понимаешь, что и где не в порядке – нетрудно догадаться, как это исправить. Куда страшнее, если не знаешь, когда и откуда прилетит следующий удар.
Элспет присела рядом со своим начальником, а Уилли Фредриксон, сдвинув на шею наушники и микрофон, откусывал от сандвича с сыром.
– Сейчас все только и говорят, – начала она как бы невзначай, – что о попытке диверсии.
По его угрюмому лицу Элспет поняла: шеф прекрасно знает, о чем речь. Однако прежде чем он успел ответить, техник позвал с другого конца комнаты: «Уилли!» – и указал на наушники.
Руководитель проекта отложил бутерброд, пристроил наушники на место и рявкнул в микрофон:
– Фредриксон!
С минуту он молча слушал, затем ответил:
– Да, принято. Постараемся побыстрее. – И, подняв глаза на коллег, громко приказал: – Остановите обратный отсчет!
Элспет насторожилась и замерла с деловым видом, приготовив карандаш и блокнот.
Уилли снял наушники.
– Запуск отложен на десять минут.
– Можно узнать, почему? – спросила Элспет.
– Проходной конденсатор придется заменить. Что-то он трещит.
Вполне возможно. Конденсаторы – важнейшая часть системы слежения, а «треск» – беспорядочные мелкие электрические разряды – в конденсаторе означает, что он вот-вот выйдет из строя. Тем не менее Элспет сделала себе мысленную пометку: если удастся, проверить, действительно ли дело в конденсаторе.
Она встала и, с улыбкой помахав техникам рукой, вышла на улицу. Тени уже удлинились, и одинокий белый корпус ракеты высился на стартовой площадке, словно указующий перст, подъятый к небесам. Элспет ясно представилось, как ракета медленно, нестерпимо медленно отрывается от земли, волоча за собой хвост из дыма и пламени, как взмывает в ночное небо… а в следующий миг – вспышка ярче солнца и оглушительный гром! Ракета взорвется в небесах, превратившись в ослепительный огненный шар, и угнетенные бедняки всех стран будут приветствовать ее гибель, как свое освобождение…
Быстрым шагом Элспет пересекла пусковую площадку, обошла кругом сервисную башню и толкнула железную дверь в ее основании, за которой располагались машинный зал и помещения для рабочих. Главный по башне, Гарри Лейн, говорил по телефону, одновременно записывая что-то в блокноте толстым карандашом. Когда он повесил трубку, Элспет спросила:
– У нас задержка на десять минут?
– Может, и дольше, – проворчал он, даже не взглянув на нее. Гарри Лейн всегда был грубияном: считал, что женщинам на космодроме делать нечего, и не видел нужды это скрывать.
– Причина? – деловым тоном спросила Элспет, черкнув что-то в блокноте.
– Заменяем неработающее устройство.
– Может быть, уточните, какое?
– Не уточню, – отрезал он.
Вот чертов хам! Обиднее всего, что Элспет не знала, темнит ли он из соображений секретности или просто по грубости. Она уже повернулась, готовая уйти, когда в башню вошел рабочий в промасленном комбинезоне.
– Гарри, вот старый! – проговорил он и протянул Лейну раскрытую ладонь.
На ладони у него лежал блок радиоприемника.
Элспет сразу поняла, что это. Приемник сигнала для кода самоуничтожения!
Элспет отвернулась, чтобы скрыть торжествующую улыбку, и вышла за дверь. Оказавшись на улице, она поспешила к своему джипу, обдумывая то, что узнала. Итак, чтобы избежать диверсии, ракетчики заменили блок. У нового блока другая схема, а значит, он запускается другим кодом. Второй такой же блок закрепят на передатчике. По-видимому, новые блоки прибыли сегодня из Хантсвиля.
Да, все сходится, с удовлетворением подумала она. По крайней мере, теперь ясно, что предпринял противник. Но как его переиграть?
Блоки для приемников и передатчиков всегда изготовлялись четверками: два основных, два запасных. Именно запасная пара попала Элспет в руки в воскресенье; именно с нее она срисовала разводку проводов, которая давала Тео возможность повторить код и подать сигнал к уничтожению. И теперь, с тревогой думала она, придется сделать все это еще раз: добраться до запасной пары блоков, разобрать их и скопировать схему проводки.
Элспет вернулась к ангарам, однако вместо своего ангара Р подъехала к ангару Д и вошла в телеметрическую лабораторию – туда, где обнаружила запасные блоки в прошлый раз.
Хэнк Мюллер вместе с еще двумя учеными, склонившись над столом, мрачно взирал на какое-то сложное устройство. Увидев Элспет, он широко улыбнулся и произнес:
– Восемь тысяч!
Один его коллега издал притворный стон, другой возвел глаза к потолку.
Элспет подавила нетерпение. Она должна вести себя как всегда – и притворяться, что эта игра, как обычно, ее увлекает.
– Двадцать в кубе, – ответила она.
– А еще?
Элспет немного подумала.
– Сумма последовательных кубов: 11 в кубе + 12 в кубе + 13 в кубе + 14 в кубе.
– Очень хорошо! – Хэнк выжидательно вручил ей монетку.
Элспет напрягла мозг в поисках какого-нибудь любопытного числа и наконец сказала:
– Куб из 16830.
Хэнк нахмурился.
– Здесь нужна вычислительная машина, так не посчитаешь! – обиженно проговорил он.
– Неужели никогда не слышал?.. Это сумма всех последовательных кубов от 1,134 до 2,133.
– Понятия не имел.
– Когда я училась в школе, мы с родителями жили в доме номер 16830, поэтому я и знаю.
– Что ж, в первый раз мне не удалось отыграться! – комически развел руками Хэнк.
Обыскивать лабораторию Элспет не могла; оставалось только спросить. По счастью, другие ученые стояли в стороне и их не слышали. Не заботясь больше об осторожности, она выпалила:
– Скажи, запасную пару новых блоков из Хантсвиля передали тебе?
– Нет, – ответил он со вздохом. – По их словам, у нас плохо с безопасностью. Блоки хранятся в сейфе.
– В каком сейфе?
– Не знаю, мне не сказали.
– Ладно, неважно. – Элспет сделала вид, что записывает что-то в блокнот, вышла и, увязая каблуками в песке, поспешила в соседний ангар Р. У нее снова появилась надежда; однако уже темнело, а сделать предстояло еще очень, очень многое.
На космодроме ей был известен лишь один сейф – в кабинете у полковника Хайда.
Сев за свой стол, она вставила в пишущую машинку конверт армейского образца и напечатала на нем: «Доктору Фредриксону, конфиденциально». Затем вложила в конверт пару чистых листов бумаги и запечатала.
С этим конвертом Элспет отправилась в кабинет к полковнику Хайду и, постучав, вошла. Полковник, сидя за столом, курил трубку. Он поднял глаза на посетительницу, и его лицо озарилось улыбкой.
– Элспет! Чем могу служить?
– Вы не положите к себе в сейф? Это для Уилли, – и она протянула ему конверт.
– Разумеется, – ответил он. – А что там?
– Не знаю, он мне не сказал.
– Хорошо, хорошо.
Полковник повернулся во вращающемся кресле и открыл шкаф у себя за спиной. Заглянув ему через плечо, Элспет увидела в недрах шкафа железную дверцу с круглым циферблатом. Она подошла поближе. На циферблате было 99 делений, однако цифрами обозначались только десятки, а между ними шли черточки. Элспет вперила взор в циферблат. Даже при остром зрении со своего места ей нелегко было разглядеть, какой шифр набирает полковник Хайд.
Первое число было понятно: 10. Дальше – что-то рядом с 30, то ли 28, то ли 29. И последнее число – между 10 и 15. Возможно, 10–29–13. Должно быть, это день его рождения, догадалась Элспет: 29 (или 28?) октября 1911, 1912, 1913 или 1914 года. Итого, восемь возможных комбинаций. Если ей удастся проникнуть в кабинет в отсутствие полковника, она переберет их все за пару минут.
Хайд открыл дверцу сейфа. Внутри лежали два блока.
– Эврика! – прошептала Элспет.
– Что вы сказали? – переспросил Хайд.
– Ничего.
Он положил конверт в сейф, захлопнул дверцу и повернул кодовый замок.
– Огромное вам спасибо, полковник! – прощебетала Элспет, направляясь к дверям.
– Не за что.
Теперь оставалось подождать, пока полковник выйдет. Со своего рабочего места Элспет не видела двери его кабинета, зато видела коридор, по которому он неминуемо должен пройти. Она приоткрыла дверь.
На столе зазвонил телефон.
– Выезжаем через несколько минут, – сказал Энтони. – Ты достала то, что нам нужно?
– Еще нет, но достану, – с уверенностью, которой вовсе не чувствовала, ответила Элспет. – Какая у вас машина?
– Светло-зеленый «Меркьюри Монтерей», пятьдесят четвертого года, старая модель.
– Отлично, узнаю. Как Тео?
– Спрашивает, что ему делать дальше.
– Вернуться в Европу и писать для «Ле Монд», что же еще.
– Он боится, что его настигнут и там.
– Да, могут… Что ж, тогда пусть уезжает вместе с тобой.
– Он не хочет в Россию.
– Пообещай ему все, что угодно, – нетерпеливо сказала Элспет. – Главное, чтобы вечером он выполнил свою задачу.
– Ладно.
В этот миг мимо ее двери прошел полковник Хайд.
– Мне пора, – торопливо сказала Элспет и повесила трубку.