Вот вам итоги первых дней пребывания Ростовского в цитадели:
— между хозяевами как будто пролегла безразмерная полоса отчуждения. Живут врозь, общаются только для поддержания имиджа крепкой семейственности, чтобы деловые партнеры и свет не вообразили себе невесть что;
— поведение хозяев неравноправно. Он всячески перед ней «стелется и пресмыкается» (дословная цитата из Ростовского), она как бы помыкает им — во всех доступных формах…
Видите: все «как будто» и «как бы» (столичное слово-паразит), отчетливо оформленных ощущений нет, впечатления смазаны, все туманно и расплывчато, как в утренней дымке. И вообще, все в этой семье настолько необычно и непонятно, что порой возникает давно забытая неуверенность в своих силах. А не погорячился ли я, понадеявшись на возможность проведения «дистанционного» анализа через восприятие ситуации Ростовским — парнем развитым и неглупым, но по сути своей чемпионом и отставным спецназовцем?!
Ладно, о сомнениях не будем — это мое сугубо личное дело, давайте далее.
Опять неопределенность: хозяйка «как бы не в себе» (цитата из Ростовского). Особенности: дамочка умна, цинична, обладает прекрасной памятью и умеет не хуже специалиста в этой области решать любые психологические этюды. Над доктором-психиатром всячески издевается и забавляется с ним как кошка с мышкой. Обычно доктор уезжает от нее сам «как бы не в себе», а порой вообще красный как рак и едва ли не в предынфарктном состоянии. О докторе я наслышан — это светило в своей области, думается мне, что у него давненько таких клиентесс не было и терпит он все это только за очень большие деньги.
Вместе с тем «бабонька совсем без тормозов» (цитата все оттуда же): ведет себя так, словно персонально для нее вдруг взяли и убрали все существующие в обществе (не то чтобы в высшем, а просто — в человечьем) этические запреты. Причем об неуравновешенности, в привычном понимании этого слова, речь не идет: дамочка прекрасно понимает, что делает, ситуацию контролирует и «на людях» пока что ничего такого не допускает. Пример: недавняя дикая сцена после обеда в немецком посольстве. Сцену приводить не буду, потому что сам не совсем разобрался — если целиком и без купюр брать за основу «выдохи» Ростовского, получается вообще полная жуть! Женщина, пусть даже и с сильной придурью, так вести себя вроде бы не должна… Тут надо думать, как встретиться с красивым парнем Валерой лично. Выспросить все, уточнить, подробно обсудить детали… И вообще, все эти ваши диктофоны — редкая дрянь! Столько вопросов возникает при прослушивании этих задушевных «хмм-фу-фу», что аж весь чешусь от невозможности уточнить что-то прямо с ходу.
А сцена-то была только в присутствии мужа и водителя — Ростовского то бишь. «Лишних» никого не было. А до этого, кстати, она вела себя как светская дама, никаких намеков на отклонения…
Установленный факт: вот так, как сейчас, было не всегда. Вернее, совсем наоборот: всегда все было здорово, а вот именно так — всего лишь с год, не более.
Вся прислуга относится к хозяйке с сочувствием и жалостью. Вот, мол, какая беда: была ангел во плоти, в муже души не чаяла, и вдруг ни с того, ни с сего — на тебе!
Характерная деталь: при всем при том в «лагере хозяйки» ненависти, как и просто неприязни, к хозяину никто не испытывает (а вроде бы должны — по классическому принципу отношений антиподов и их окружения). А тоже относятся с глубоким сочувствием: нормальный вроде пацан, и за что его наша голубушка этак вот — вообще непонятно…
Но это всего лишь характеристика эмоционального плана ситуации. А фактически, если коротко, «на выходе» мы имеем следующее: жили душа в душу, все было просто прекрасно, потом вдруг — раз! Да ладно бы просто — «раз», а то ведь и два, и три: забросила бизнес, ударилась в беспорядочную благотворительность, возненавидела мужа всеми фибрами души…
Мои выводы вам уже известны, нет смысла приводить их в деталях. Не остается ничего иного, как предположить, что год назад у них случилось что-то действительно из ряда вон. А вот что именно — бог его знает, остается только гадать.
Переходим к части, касающейся фактов, годных для организации первичных следственных действий. Таких фактов у нас целый вагон — аж две штуки кряду!
Первый — собственно подоплека для рабочей версии: умерший год назад «на ровном месте» водитель хозяйки. Здоровый сорокалетний мужик, в прошлом профессиональный автогонщик и мастер своего дела, вечерком возвращался домой, не справился с управлением и вылетел с трассы. Заключение врача: внезапный сердечный приступ. В общем-то, бывает — даже со здоровыми ребятами и мастерами, редко, но случается. Мы все смертны, и неуязвимых людей нет.
Для нас этот случай интересен тем, что он произошел это как раз год назад — в тот период, когда вспыхнула холодная война между хозяином и хозяйкой. Более ничего по этому поводу неизвестно, но Ростовский, характеризуя начальника СБ «РОСГАЗ», утверждает, что тот в «воспитательных» целях намекнул: парень, конечно, умер сам, от большого личного огорчения… Но не следует забывать, что перед этим он очень здорово проштрафился!
Намек прозрачный: не делай такие вещи и не будет у тебя таких летальных огорчений.
Однако товарищи наглые — дальше некуда. Угробили человека и не стесняются бросать такие намеки. Или, напротив, непричастны, вины не чувствуют и потому позволяют себе такие намеки. А еще: просто не воспринимают Ростовского в качестве потенциальной угрозы именно по данному вопросу. В последнем случае, как ни крути, получается, что начальник СБ элементарно оговорился!
Вот во всем этом нам и предстоит разобраться в самое ближайшее время.
Второй факт от Ростовского в дело употребить нельзя, но к руководству принять стоит. Это характеристика начальника СБ Николая Семеновича Доценко. Интуитивен, умен, «человека видит насквозь», «способен на крайние меры» (это цитаты из первоисточника) и вообще чрезвычайно опасен!
Само по себе, разумеется, это все звучит весьма обще… Но поскольку характеристика исходит от Ростовского-чемпиона, который никогда в жизни никого не боялся, — над этим стоит как следует подумать. Кроме того, Иванов тоже кое-что раздобыл по этому типу. Если коротко: профессионал высочайшей квалификации, мастер своего дела, имеет большие связи и многое может.
Есть еще совсем свежая сплетня от Ростовского, но как с ней быть, мы пока еще не определились. Цитирую по диктофонной записи, дословно, но без выдохов: «…А потом, значит, его, как Веничку, да?…»
Речь идет о фрагменте того самого жуткого скандала после обеда в немецком посольстве. Если коротко, высказывание принадлежит хозяйке и касается Ростовского. А суть, опуская все нюансы, можно свести к следующему (моя интерпретация): сейчас вы его используете, а потом поступите с ним, как с Веничкой?
Умерший водитель — Юра Логинов, значит, он здесь ни при чем. Кто такой Веничка (Вениамин?), никто не представляет себе даже отдаленно. Просмотрели всю информацию по семье: в орбите их жизнедеятельности никто с таким именем никогда не мелькал!
Вряд ли можно предположить, что Валера неверно интерпретировал услышанное и речь шла о предмете домашнего обихода — а конкретно, о маленьком венике. Он, конечно, парень красивый, но далеко не идиот, можете мне поверить. И нам всем, естественно, жутко интересно, кто такой этот «маленький веник» и как с ним поступили? Назначили вице-президентом компании, дали грант, уволили, расчленили?
Но пока в этом направлении у нас ничего нет. Да и вряд ли будет в ближайшее время — больно уж неохотно цитадель отдает информацию о своей жизнедеятельности.
И вообще, согласитесь, для организации даже самой элементарной «разработки объекта» материала у нас до смешного мало. Основной шпион Ростовский пока только раскачивается, поэтому рассчитывать на добычу каких-то сенсационных данных даже и не приходится. Так что — ждем.
Да, кстати, кое у кого может возникнуть закономерный вопрос: а чего, вообще, ждем? Что в итоге хотим получить от «внедрения» Ростовского, на какой результат конкретно нацелены?
Вопрос, между прочим, далеко не праздный, а самый что ни на есть генеральный. Потому что он определяет главное направление деятельности Исполкома.
Напомню, наша основная задача — это не утопическая борьба с коррупцией (это ведь, по сути, только прикрытие), а создание предпосылок для возврата стратегических сырьевых ресурсов России в государственное пользование. Звучит, конечно, громко и так же утопично… Но задача такая есть, и никто ее не отменял.
Придите к господину Сенковскому (это к примеру — господ таких у нас много, просто сейчас нам данная фигура «роднее») и скажите ему этак запросто: «Ну все, Лев Карлович, попользовался и хорош — вертай взад ресурс!»
Экспериментировать никто не пробовал, но поверьте мне, умудренному опытом общения с разнообразными типажами: пошлют вас так далеко, что доехать туда никакого ресурса не хватит!
Наш Лев Карлович со всех сторон, как уже говорилось, защищен от всего на свете. По сути, он в неприступной крепости. При всем при этом прошу помнить, что он имеет полное моральное право считать себя безусловным хозяином принадлежащего всем нам ресурса: хотя бы уже потому, что он ничего не крал. Ему все это в свое время отдали совершенно добровольно, практически безвозмездно и закрепили сей акт в законодательном порядке.
Ну и как же теперь заставить господина вернуть то, что ему принадлежать не должно?
Есть один старый и испытанный на разных исторических этапах способ решения такого рода проблем. Называется он грубо и нелицеприятно: шантаж. В принципе можно было все это обрядить в какую-нибудь более респектабельную форму, но нам проще называть вещи своими именами — все равно ведь потом будет понятно, где собака порылась и почем за рыбу деньги.
Период становления любого капитала, пусть даже самого на вид благопристойного, чреват как просто массой мелких нарушений закона, так и самыми кровопролитными преступлениями. Это правило для нашей страны универсально и исключений не имеет. Тут весь вопрос только в ловкости тех, кто этот капитал «ставит» и принимает участие в тотальной гонке за прибылью. Одни, не очень ловкие, «горят на работе» и быстро сходят в самом начале дистанции. Другие держатся дольше, добиваются каких-то результатов и закрепляются у подножия горы под названием «Благодать». Третьи настолько проворны, что карабкаются на перевал и умудряются построить там крепость, из которой их уже никто никогда не сможет выкурить.