На последних словах Эдик аж взвизгнул от злобы. Секьюрити дружно потупили взгляды и втянули головы в плечи. На лице инструктора явственно читалось одно желание: умереть быстро и безболезненно.
— Эдик…
— Ну?
— Ты меня уважаешь?
— Не, а вы-то тут при чем? Ваша тачка на месте. А, вы насчет часов? Да я отдам, вы не думайте… Вот…
— Эдик, я вопрос задал, — Лев Карлович решительно отстранил протянутые часы. — Оставь, у нас тут явный форс-мажор, так что пари недействительно… Ты меня уважаешь?
— Могли бы и не спрашивать. Не знаете, как я к вам отношусь?
— Понял, спасибо. Тогда вот что… Эдик, продай мне его.
— Вот это? — Эдик ткнул пальцем в инструктора и скривил личико в недоуменной гримасе. — Оно же абсолютно никчемное! Полный ноль. Зачем оно вам?
— Зачем? Понятия не имею. Просто «оно» — это живой человек. Понимаешь?
— Ну, живой — это ненадолго, — Эдик нехорошо ухмыльнулся. — Это очень легко исправить… Вообще, ума не приложу, какой вам от него толк будет…
— Тебе какая разница? Я предлагаю тебе сделку, а ты просто скажи, согласен или нет.
— Ага… — заинтересовался Эдик. — И что предлагаете?
— Номинал.
— То есть?
— Фактическая стоимость твоей машины, плюс бесплатная доводка и тюнинг в моем сервисе. Моральные траты — извини — компенсировать никак не могу.
— Угу… — Эдик опять забрал челюсть в руку и свел глаза в кучку. — Так…
— А потом, ты же у нас шустрый мальчуган. Глядишь, через недельку-другую отыщешь свою тачку. Тогда тебе вообще кругом сплошная выгода.
— Продано, — Эдик решительно взмахнул телефоном и сунул его в карман. — Но я надеюсь, вы его хоть немного на цепи подержите?
— Ну, это уже мое дело, — Лев Карлович царственно кивнул в сторону пленника: — Браслеты можете снять.
Секьюрити сняли наручники с пленника и подтолкнули его в спину. Жест смотрелся однозначно: давай, скотина, топай к хозяину!
— Убивать никого не буду, — глухо пробурчал инструктор, растирая запястья. — Так что, если вы за этим… Если есть какие-то мысли на этот счет…
— Убивать никого не надо, — совершенно серьезно сказал Лев Карлович, с интересом рассматривая свое приобретение. — Всех, кого надо, уже давно убили. Шутка…
— Да уж, это точно, — авторитетно подтвердил Эдик.
А прозвучало так, что непонятно было, что именно «точно». Точно шутка или точно всех убили?
— Думаю, я тебе найду работенку попроще, — Лев Карлович достал из кармана блокнот и зачем-то принялся его листать. — Отсюда тебя уволили, так что…
— Да, я готов, — торопливо кивнул инструктор. — Я отработаю, вы не сомневайтесь! Сутками буду пахать! И это… Короче, я попробую найти машину.
— Пфф… — Эдик презрительно оттопырил нижнюю губу. — Ну ни чмо? Все-таки надо было его на органы сдать…
— Похвальное рвение, — все так же серьезно одобрил Лев Карлович. — Имеется опыт в делах подобного рода? Связи, информеры, источники?
— Ну… Понимаете, я работал опером в убойном отделе. Довольно долго. Год как уволился… Да, связи кое-какие есть…
— Я опером не работал, — с сожалением развел руками Лев Карлович. — Так что понятия не имею, что это такое. Но я тут слушал, как Эдик общался по телефону с начальником УВД. И тот, судя по всему, не смог ничего пообещать. Нет, безусловно, если у отставного опера больше возможностей, чем у действующего начальника УВД…
— Извините… — инструктор покраснел и уставился в землю. — Просто подумал: надо же что-то делать, не сидеть же сложа руки…
— Ничего, я найду, чем занять твои руки. И не только руки… — Сенковский внимательно посмотрел на свое «приобретение» и на несколько секунд задумался. — Так… Значит, говоришь, здоров как бык… Ну что ж, посмотрим. Клинику Сеченова знаешь?
— Та, что на Еланского?
— Именно.
— Знаю.
— Завтра туда — к семи утра, натощак, сдашь анализы. Я распоряжусь, тебя встретят.
— Погодите… Там же гинекология! И потом, зачем мне сдавать анализы?!
— Я должен быть уверен, что ты абсолютно здоров. Профиль учреждения пусть тебя не волнует, там сделают все, что надо. Алкоголь сегодня не принимать, завтра с утра ничего не есть, — Лев Карлович достал из портмоне визитку и протянул инструктору. — И завтра же, ровно к двум дня — по этому адресу. У меня перерыв на второй завтрак, уделю пять минут. И смотри, не опаздывай: я очень ценю свое время…
Глава 2Действующие лица и исполнители
«…Председателю Государственной Комиссии по борьбе с коррупцией
РАПОРТ
Довожу до Вашего сведения, что за истекший квартал т. г. возглавляемый мною Комитет не выполнил ни одной из поставленных в начале отчетного периода задач. Сообщаю также, что перспектива выполнения этих задач в ближайшее время отсутствует, в связи с чем целесообразность функционирования Комитета практически равна нулю.
Учитывая вышеизложенное, прошу Вас перевести меня для дальнейшего исполнения обязанностей по прежнему месту службы — в Главное управление военной контрразведки.
Директор Исполнительного Комитета
Государственной Комиссии по борьбе с коррупцией
Иванов С.П.
Число, подпись…»
— Тэк-с… Это что у нас?
— Гхм… Виктор Николаевич, вы же прекрасно видите — это рапорт.
— Вижу. И что мне с ним… А! Вы, очевидно, резолюцию хотите?
— Хочу. И не только резолюцию…
— Легко!
Витя, не раздумывая, размашисто накатал в левом верхнем углу рапорта:
«Работать! Сидеть по управлениям вы все мастера!»
Затем, призадумавшись ровно на секунду, добавил:
«Работать, работать и работать! А кто не работает — тот не мужик!!!»
И поставил «министерскую» подпись.
— Держите.
— Зачем вы так? — обескураженно пробормотал Иванов. — Это, между прочим, официальный документ. Я ему собирался дать ход…
— А куда, если не секрет? — вяло заинтересовался Витя, глянув на часы.
— В смысле — «куда»?
— Куда ход?
— Ну… в секретариат, наверное…
— В думский или правительственный?
— Эмм…
— Сергей Петрович, вы же прекрасно знаете, что комиссия подчиняется непосредственно Президенту. У нас тут такая коротенькая «вертикаль»: предкомиссии — Президент, дальше — Господь Бог. А ход — это, насколько я понимаю, движение документа «наверх», правильно?
— Ну, в общем — да…
— Хе-хе… Вы что же, думаете, вашу бумажку зарегистрируют в Администрации?
— Я не думаю, но…
— Бросьте дурака валять, Петрович, — Витя недовольно поморщился и опять глянул на часы. — Я вас хоть раз упрекнул в отсутствии результатов?
— Нет, не упрекнули. Однако…
— Ну так и в чем проблема? Совесть мучает?
— Да просто непривычно как-то… Понимаете — чувствую себя полным дармоедом.
— Да бросьте вы! — Витя небрежно плеснул ручкой. — Это что еще за приступ гражданского самосознания?! Любой крупный государственный проект вот так с ходу, с бухты-барахты, не делается. На реализацию всех проектов такого рода уходят годы. А вы хотите, чтобы у вас за три месяца функционирования были какие-то видимые результаты?
— Вы знаете, что мы за это время собрали немало информации. У нас имеется очень даже приличная база данных…
— В курсе. Видите, какие-то результаты все же есть. Я в курсе, что команда трудится не покладая рук, так что насчет дармоедства — это вы зря, батенька, зря!
— Так вот, боюсь показаться конченым пессимистом, однако…
— Да не бойтесь, уже показались. И не сейчас, а бог знает как давно. Пожалуй, при первом же знакомстве… Что — будет трудно? Это для меня не новость. Когда нам с вами было легко?
— Нет, боюсь, что будет совсем никак. Вернее — совсем не будет.
— То есть?
— Рапорт, который вы испортили… Я написал четко и ясно: перспективы выполнения задач отсутствуют, целесообразность равна нулю…
— Может, механизм стимулирования пересмотреть? — Витя озабоченно изогнул бровь. — Так, что мы там еще можем дать…
— Да не в этом дело! — в отчаянии воскликнул Иванов. — Ну что вы, не понимаете, что ли? Это же глухая стена, без малейшей бреши! Это Система! Что может какой-то там кроха-Комитет сделать против Системы?
— Шура! — вопреки ожиданиям, Витя впадать в панику не стал, а напротив, отчего-то разулыбался и лукаво подмигнул Иванову.
— Слушаю, — в дверях кабинета мгновенно возникла секретарь-референт, дамочка от тридцати, сугубо делового, а местами даже военного обличья.
— Две тысячи второй, Иванов, безысходность, — отдал странное распоряжение Витя.
— Сию минуту, — Шура кивнула и скрылась за дверью.
— Не понял… Что вы имеете в виду?
— Сейчас принесут — сами все увидите. Вернее, услышите…
Через две минуты вернулась Шура с лазерным диском. По-хозяйски расположилась за боковым столиком с компьютером, диск воткнула в привод, порхнула пальчиками по клавиатуре…
— Тут три безысходности. Нам какую надо?
— Пожалуй, самую первую. По-моему, это сентябрь… Сентябрь есть?
— Есть.
— Ну вот, давай ее.
— Пожалуйста.
«… Да я говорю вам — никаких шансов!.. — ворвался в кабинет тоскующий голос Иванова. — … Вы же прекрасно знаете статистику. Куда ни посмотрите — везде по нулям! И это — ФСБ, могучее ведомство с неограниченными возможностями и отлично налаженной машиной военной контрразведки. Ну и что, по-вашему, здесь может добиться какая-то паршивая кучка дилетантов? Вы что, не понимаете, что это тупик? Это же глухая стена, без единой бреши!!!..»
— Знакомая песня, не правда ли? — Витя кивнул Шуре, чтобы остановила трансляцию, и жизнерадостно хмыкнул. — Вы, Петрович, судя по всему, в детстве мечтали стать каменщиком…
«Мало того, что все подряд пишет, так еще и не скрывает этого, — машинально отметил Иванов, чувствуя, что щеки его наливаются конфузливым багрянцем. — Вроде бы государственный человек, персона самого высокого уровня… а как был майором-чекистом, так им и остался…»
— …И знаете — легко верится, что при других обстоятельствах ваша мечта наверняка бы осуществилась. И были бы вы прекрасным мастером! Стены у вас получались бы без единой бреши… Хе-хе…