ой ленты и вручил их «Тилацину». На табличках был изображён символ биологической опасности.
— Что, глазеешь? — услышал Гедимин весёлый голос Матейки. Конвоир подошёл незаметно — видимо, обогнул оба карантинных ангара с дальней, глухой стороны.
— Чьи это ящики? — спросил сармат. — Там очень странные животные.
— Хозяин — какой-то Эверланн, — Матейка неопределённо повёл стальной «клешнёй». — Вон там его корабль, видишь?
Гедимин, засмотревшись на контейнеры и возню вокруг них, даже не взглянул на космодром — иначе он сразу вычислил бы корабль, на котором всё это добро прилетело в Кларк. Он, как и униформа его команды, был ярко-фиолетовым, с прорисованными по бортам электрическими разрядами жёлтого цвета. Рядом с ним стоял второй корабль той же окраски, но меньших размеров. Гедимин принял было его за барк, но секунду спустя понял, что это миниатюрный спрингер — и не исключено, что внутри для питания антиграва установлена четвёрка ЛИЭГов. «Вот тебе и запрет на ирренций,» — невесело ухмыльнулся он. «Должно быть, снял с трофейного „Ицмитля“ или „Стимфалиды“ — вон их сколько продавали с молотка…»
— Я думал, есть запреты на инопланетное зверьё, — сказал Гедимин. Матейка уже отстегнул его от ограждения и лёгким тычком в плечо направил к проходу между ангарами, но сам очевидно никуда не спешил, и сармат тоже не стал торопиться.
— Без понятия, — отозвался конвоир. — Если притащил — значит, там позволили. Видел, сколько ящиков? Если в каждом по какой-то зверюге… Вот бы их оставили на Кларке! Знаешь, у нас в Праге… в Новой Праге, как они тут говорят…
Он презрительно хмыкнул. Гедимин напряг память, но только и смог предположить по отсутствию каких-либо данных, что речь о населённых территориях Старой Европы — каком-то ошмётке, с которого люди не ушли, несмотря на чудовищный уровень заражения.
— Туда свозили зверьё со всей Солнечной системы, — мечтательно продолжал Матейка. — Ну, ещё до запретов. Мне было восемь… или девять? — уже не помню… Начался весь этот шум — жестоко, запретить, всех вывезти… И мать говорит — это, мол, последний случай, своди его, пока всё не закрыли. Вот тогда я туда и сходил. А больше, теск, туда никто не ходил — в этот зверинец с инопланетными тварями. Всех увезли. М-да… Ну ладно, пошли, и так задержались.
«Эти существа в контейнерах — явно не из Солнечной системы,» — думал сармат, уже вернувшись в камеру. Перевозной зверинец занимал его мысли до самого вечера — очень нескоро он смог сосредоточиться на недочитанной книге. «Они из Мианы. Я уже видел мианийских тварей на карантине — значит, запрет сняли… Но в этот раз их уж очень много. И они крупные… У кого-то будет свой экзотариум.»
Он вспомнил огромные отсеки, отведённые под живую коллекцию Ассархаддона, и не удержался от ухмылки. «Может, для него и привезли? Да, он был бы доволен.»
14 февраля 23 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Я сегодня, может, задержусь, — пробормотал Макнайт, пристёгивая Гедимина к ограждению космодрома. — Ненадолго, минут на десять. Пиво будешь?
Сармат качнул головой и едва заметно ухмыльнулся. У сержанта Макнайта сегодня отобрали отгул, но он не стал расстраиваться и решил наверстать упущенное самостоятельно, — тут не было ничего неожиданного, и даже Гедимину не требовались пояснения.
— Тогда я пошёл, — сказал Макнайт, виновато покосившись на сармата, и быстро зашагал к терминалу, навстречу плавным ритмичным звукам — сегодня на космодроме играла музыка. Перед объявлениями диспетчеров её выключали, всё остальное время она разносилась по окрестностям. Гедимину несложно было от неё отвлечься, но на ангар байкеров он косился с сочувствием — их ритмы звучали совсем по-другому, и, вполне возможно, чужие звуки их раздражали.
Ангар был закрыт, но изнутри, а не снаружи, — кто-то там остался, но музыку не включал. Звуков ремонта тоже было не слышно. Гедимин покосился на мониторы на стенах ближайшего терминала — там было выставлено изображение человеческой пары в странных и очевидно неудобных одеждах среди цветущих деревьев. «День спаривания,» — сармат криво ухмыльнулся. «Мэллоу опять будет пить джин и спрашивать про мулаток. Сейчас в тюрьме есть мулатки? Надеюсь, есть. Если со спариванием у него не задастся, он будет ещё и ныть. Ah— saat— hasesh…»
Он перевёл взгляд на карантинный ангар — сперва на новый, сплошь затянутый белым защитным полем и обнесённый красной лентой, затем на старый — на его мониторы, как всегда, облепленные зеваками. Несколько минут он следил за изображениями — их быстро переключали, но среди них так и не попался ни аэростат с щупальцами, ни суставчатое животное с непропорционально длинными конечностями. Сармат повернулся к космодрому и легко нашёл взглядом пару фиолетовых кораблей — похоже, Эверланну так и не удалось провести свой экзотариум через карантин. С тех пор, как животных привезли, Гедимин ни разу не видел их ангар открытым — даже защитное поле с него не снимали. «Значит, это не для Ассархаддона,» — сармат невесело усмехнулся. «Он бы своих животных давно вытащил. А может, в ангаре уже пусто?»
Справа от него кто-то негромко хихикнул.
— Вы сегодня особенно задумчивы, мистер Джед, — услышал он голос Мишти. — Работа не отпускает даже в тюрьме?
Сармат обернулся. Самка, пока он глазел на корабли, успела подойти к нему почти вплотную и сейчас с интересом его разглядывала. Одета она была по-праздничному — в уличный комбинезон, чёрный с крупными белыми цветами, а плечи накрыла ярко-красным куском материи с золотистой бахромой.
— Даже странно увидеть вас здесь, — продолжала Мишти с лёгкой усмешкой. — У кого-то из ваших конвоиров, видать, был неудачный день…
Гедимин криво ухмыльнулся.
— Он у Дэйва. Может, найдёт там самку. А ты что тут ходишь? У вас же сейчас самая работа.
Мишти хихикнула.
— В любой работе бывают перерывы, мистер Джед.
Она обошла сармата и, заглянув за его спину, поцокала языком.
— М-да, у него точно был плохой день. И он отыгрался на вас. Значит, сидит у Дэйва? Пойду за ключами, пока вам руки не свело.
Гедимин удивлённо мигнул — он за мыслями об инопланетных животных даже забыл о наручниках и о том, что магнитная «цепь» до сих пор укорочена.
— Не ходи, — он крепко сжал пальцами оба браслета, «отматывая» два лишних метра. Мишти хмыкнула.
— Значит, вы здесь по собственной доброй воле, а это всё — бутафория?.. Сядем на скамейку, мистер Джед, а то мне всё время хочется устроить вам побег.
Села она почти вплотную, только что не прижалась к его плечу. Сармат смущённо сощурился.
— Джой жива? — спросил он.
— Более чем, — хихикнула Мишти, доставая из кармана смарт. — Вот этот клуб в Чикаго. У них оранжерея на крыше — видите стеклянное кольцо? По вечерам, бывает, они танцуют прямо там — там есть площадка с бутафорскими растениями. Сейчас найду… вот они — Джой и две девушки.
— В шкурах? — Гедимин еле слышно хмыкнул, глядя на одежду танцовщицы. Навряд ли это была настоящая шкура — это животное, кто-то из крупных кошачьих, наверняка относилось к вымирающим — но выглядело очень похожим.
— Такой номер, — отозвалась Мишти. — Вот, смотрите, на руке сделано, как золотые когти. Что-то про Африку… колдовство и всё такое.
«Выглядит довольной,» — отметил про себя сармат, глядя на странно раскрашенное лицо танцовщицы. «Но занятие, похоже, не из лёгких.»
— Поедешь к ней? — спросил он. Мишти пожала плечами.
— Пока не знаю. Может, здесь останусь. В парке всегда нужны рабочие…
Она, выключив смарт, проследила за взглядом Гедимина — он поверх её плеча смотрел на закрытый ангар.
— Знаете, что там?
Гедимин кивнул.
— Его когда-нибудь открывают? Эти существа… Кто-то должен их кормить, подавать газ. Или их так там и бросили?
— Беспокоитесь о животных? — усмехнулась Мишти. — Сарматы вроде бы их не сильно любят… Тут каждое утро ходят люди Эверланна. А с ними — то карантинщики, то «копы». Похоже, они тут надолго застряли.
— Не знаешь, что с ними? — спросил Гедимин. — Что не нравится карантинщикам?
Мишти пожала плечами.
— Я вообще не знаю, как они работают. Там куча тварей с кучи планет. На каждой — куча своей заразы. Пока проверишь каждого зверя на каждую болячку — год пройдёт. И откуда они знают, что для людей опасно, а что нет? Да по каждой планете… Не знаю, я бы всё это никуда не таскала. Запустила бы дроны на те планеты и смотрела бы издалека, кто там бегает. А то, вон, люди вернулись с Кагета, а потом у них кости гниют…
Гедимин вспомнил флягу из панциря кагетской «улитки», потом — как сам из неё пил. «Могли бы „макаки“ уже сделать себе нормальный иммунитет и не дохнуть от каждой бактерии…»
— Зачем ему столько животных? — спросил он. — Будет показывать за деньги?
Мишти снова хихикнула.
— Это не для него, мистер Джед. Он только перевозчик. Их развезут по всей Земле… если они, бедняги, переживут наш карантин.
Она неожиданно протянула руку к ладони сармата и крепко сжала его пальцы — насколько позволила длина её собственных. Гедимин мигнул.
— Наклонитесь ко мне, мистер Джед, — тихо сказала она, слегка сузив весёлые глаза. — Какой сегодня день, помните?
Она провела пальцем по его скуле и, подавшись навстречу, осторожно прикоснулась губами к кольцу шрамов, сходящихся к его рту. Гедимин, изумлённо мигнув, только и смог, что придержать самку за плечо — ему показалось, что она сейчас не удержится и упадёт. Мишти, отстранившись, хихикнула и спрыгнула со скамейки.
— Мы скоро встретимся, мистер Джед… и я надеюсь, что заржавевший механизм удастся запустить.
Сармат несколько секунд смотрел ей вслед, ошеломлённо мигая. Ничего внятного он сказать не мог — и только махнул рукой, поднимаясь со скамейки, и провёл тыльной стороной ладони по шрамам вокруг рта. «Странные шутки у этих самок…»
Он подошёл к ограде, хотел сразу пристегнуться, но передумал и облокотился о перекладину, задумчиво глядя на фиолетовые корабли. У меньшего спрингера был открыт грузовой люк; через пару секунд из него выехал фиолетовый глайдер, и Гедимин невольно усмехнулся. «Последовательность…»