— К Склепу Войны, теск, — ответил «коп», пока Макнайт завороженно разглядывал экзоскелеты. — Запечатает и вернётся.
Гедимин мигнул. Что такое склеп, он знал (хоть и не одобрял подобной траты ресурсов и был доволен, что с дикарским обычаем покончено). «Как можно похоронить… войну?» — думал он. «Или это „склеп времён войны“, просто так сократили? А зачем…»
— Это такой ритуал? — осторожно спросил он, и оба человека повернулись к нему и одновременно хрюкнули.
— Эй, теск, — Макнайт смотрел на него расширенными глазами. — У вас там совсем историю не учат, а?
— А вот Гельмер знал, — пробормотал «коп», склонив голову и едва не уткнувшись лбом в лицевой щиток. — И что, и где искать… Я же говорил — кто-то нас сдал. Тески пришли, как к себе домой…
— А ты думал, — невесело хохотнул Макнайт. — Сигнал же! За пять лет до войны поймали сигнал. От тесков! И что сделали? А ничего!
Гедимин смущённо сощурился. «За пять лет… Похоже, сигнал был мой. Чуть не сдал всю базу…»
— Я не знаю этого ритуала, — ровным голосом напомнил он, глядя, как экзоскелеты расходятся по десантным палубам. Некоторые направились к кораблям чужого блока; Гедимин на секунду подумал, что они перепутали, и сейчас будет предупредительный огонь, но, видимо, «путаница» была частью представления.
— Это старая традиция, — «коп», перестав вполголоса ругать Гельмера и «предателей из совета», перевёл взгляд на Гедимина. — Тогда ещё вас не было. После Третьей мировой сделали захоронку на гребне Бэрда…
— Эрлангера, — перебил Макнайт. — Там к Эрлангеру ближе.
— Да без разницы, — отмахнулся экзоскелетчик. — Там такая пирамида с красными гранями. И надпись: «Больше никогда». И каждый раз, когда флот Земли собирается вместе, едут туда и снова запечатывают. Чтобы между собой больше не воевать.
Гедимин озадаченно хмыкнул — назначение ритуала он понимал и одобрял, но вот эффективность была под вопросом.
— Тихо! — Макнайт подтянул сармата к себе и повернул лицом к космодрому. В проход между двумя флотами, сбавляя скорость, въезжал белый глайдер. Он ещё не добрался до ворот, когда все, кто стоял внизу, начали бить в ладоши. Кто-то подпрыгнул и замахал подручными предметами.
Через несколько секунд глайдер выпустили с космодрома, но о нём уже все забыли — корабли Космофлота попарно выходили на старт и, отъехав на дальние южные площадки, отрывались от поверхности. Крыша ангара под ногами Гедимина едва заметно вздрагивала при каждом старте — боевые корабли включали антиграв на взлёте, и двойной удар гравитационного конуса встряхивал окрестности. «Выдержит?» — думал сармат, с сомнением глядя на ангар. Он предпочёл бы слезть и отойти подальше от современных, кое-как слепленных построек, — но Макнайт не двигался с места, только махал стальными конечностями, провожая корабли Западного блока.
— А теперь — валим, — сказал он, едва последняя пара «десантников» оторвалась от земли, и кивнул на толпу. — Сейчас всё это пойдёт на улицу…
Толпу они обогнали — когда в переулках послышался гул, сармат уже подходил к тюремному ангару.
— Скоро вернутся? — спросил он у конвоира, имея в виду корабли. Тот хмыкнул.
— Двадцать четвёртого жди. Меня не будет, пойдёшь с Матейкой.
…Лоренц завистливо вздохнул и перевёл взгляд на молчаливого Виклунда.
— Ну, что я говорил? Механику не нужны никакие трансляции. У него вип-ложа!
— Вам хоть давали пояснения, — недовольно сощурился сармат. — А я ничего не понимал. Этот ритуал, с могилой в кратере Бэрд… Никогда не слышал о нём.
Лоренц махнул рукой.
— Так это не наше. Не лунарское. Земляне придумали, они и соблюдают. Туда детей на экскурсии возят. Ничего интересного, механик, просто красная пирамида. Там сдуру сложили оружие, ракеты… Вот Гельмеру был подарочек!
Гедимин подавил смешок. «Хорошо знать местные обычаи. Иногда пригождается. Интересно, кто Гельмеру-то рассказал? Он ведь тоже не этнограф…»
— Теперь посмотреть бы, когда они вернутся, — мечтательно протянул Виклунд, уже забывший о могиле в кратере Бэрд. — Устроили бы нам трансляцию…
— Устроят, — уверенно сказал Лоренц. — Я, считай, договорился.
24 сентября 21 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Со вчерашнего вечера тюремный ангар гудел, затихая лишь при появлении охранников. Учения Космофлота закончились; корабли прибывали на лунный космодром в семь утра, и уже всем было понятно, что в это время на смотровую площадку никого не поведут. Сразу после завтрака в коридор вышел охранник и ударил «клешнёй» о «клешню», требуя тишины.
— В три часа — выход в зал, — буркнул он. — Синий и зелёный коды вместе. Трансляция будет в записи, после просмотра — по камерам.
…Гедимин сделал два шага от решётки к стене, резко развернулся и двинулся обратно. В тесной камере негде было разбежаться, и недовольство сармата не находило выхода. Пройдя туда и обратно ещё четыре раза, он с досадой ударил кулаком в стену и сел на койку. На грохот никто не пришёл — в коридоре было пусто, лишь роботы-уборщики ползали по открытым камерам.
«Матейка ушёл без меня,» — сармат тяжело вздохнул, вспомнив слова Макнайта. «Чего ещё ждать от этих макак⁈»
В дальнем конце коридора загудели ворота. Кто-то пнул робота-уборщика и громко выругался. Узнав голос сержанта Матейки, Гедимин удивлённо мигнул. «Двадцать минут четвёртого,» — бросив последний взгляд на часы в углу экрана, он выключил смарт и убрал в нишу. «Самое время прийти.»
…Всё интересное давно закончилось, но, к удивлению Гедимина, людей на окраине космодрома было много, хоть и меньше, чем в прошлый раз. Они облепили ограждение в четыре слоя; кто-то отходил, кто-то занимал его место, некоторые забирались ненадолго на скамейки. Табло на терминалах были отключены — все рейсы на сегодня отменили, освободив космодром для боевого флота. Гедимин покосился на ангар, откуда наблюдал вылет «голубя», — полицейских там не было. Все патрули собрались у терминалов, оставив у ангаров только предупредительную жёлтую ленту. Кое-где её успели оборвать, но поправлять никто не спешил — «копы» толпились на крыльце, оживлённо что-то обсуждая.
— Стой, — Матейка придержал Гедимина за плечо и включил защитное поле вокруг экзоскелета. Снаружи остался только проблесковый маячок на макушке, и он немедленно включился вместе с сиреной, заставив толпу зашевелиться. Экзоскелетчик, не замедляя шаг, пошёл прямо к ограждению. Гедимин ждал, что кого-нибудь прижмёт полем к перекладинам, но зеваки успели расступиться, и Матейка спокойно подошёл к ограде и отключил защитное поле.
— Руки! — он щёлкнул наручниками, пристегнув сармата за оба запястья к ограде. Магнитные «цепочки» натянулись, оставив между браслетами по пять сантиметров. Гедимин недовольно сощурился — освободиться из такого положения было можно, но очень непросто.
— Теперь не убежишь, — конвоир довольно ухмыльнулся и встал рядом с сарматом, облокотившись на ограду и отгородившись от толпы защитным полем. Краем глаза Гедимин видел, как между куполом и зеваками растёт дистанция, — те, кто оказался близко к сармату, пытались отодвинуться, а если не получалось, отходили назад, к скамейкам. «Правильно. Чем вас тут меньше, тем лучше,» — мрачно подумал Гедимин, переводя взгляд на космодром.
Боевые станции сажать на Луну никто не стал — они встали на ближний рейд; разглядеть их было несложно — четыре новые яркие звезды над космодромом. Ближе всего к терминалам космопорта подъехали небольшие спрингеры — тяжёлые десантные корабли и заатмосферные бомбардировщики. В этот раз десантные палубы освобождать не стали; шлюзы были открыты, и внутри виднелись космодромные погрузчики, глайдеры ремонтных бригад и — иногда — часть фюзеляжа истребителя или «конечность» экзоскелета. Обшивку облепили ремонтные роботы, выправляя мелкие выбоины и оплавления; серьёзных повреждений Гедимин не увидел, разве что один миноносец потерял пару квадратных метров внешней брони. Место «ранения» обозначили яркой краской и прикрыли защитным полем, но заменять сорванные пластины никто не спешил. «Нет материалов,» — подумал сармат. «Ждут поставки. Или пойдут чиниться на Землю.»
За миноносцами, на южной окраине космодрома, выстроились в линейку крейсера. Привели сюда явно не всё — по четыре «образца» на каждый флот. Гедимин разглядывал корабли и вспоминал, как постепенно с течением лет менялась их окраска. Сейчас и австралийские «Солти», и «Кондоры» Атлантиса были выкрашены в тёмно-синий цвет Западного блока, а звездолёты трёх стран Восточного блока покрылись серебристой обшивкой с неровными чёрными пятнами. На этом модификация и закончилась.
Два крейсера Гедимин узнал — их приводили на ремонт, когда сарматская база только-только начинала работать, и законы ещё не ужесточились. Он долго разглядывал обшивку реакторного отсека, — снаружи всё выглядело исправным, но сармат подозревал, что вблизи обнаружатся и протечки в системе охлаждения, и вышедшие из строя датчики, и микроскопические каверны на лопатках турбин. «Сейчас отстрелялись без аварий,» — успокоил себя Гедимин. «Значит, ничего серьёзного. И потом — теперь это не мои проблемы.»
С трудом отведя взгляд от знакомых крейсеров, сармат посмотрел на самые дальние площадки — и вздрогнул, с присвистом выдохнув сквозь стиснутые зубы. Трофейный «Феникс» и «Бет» были выкрашены в цвет Западного блока, ещё один «Феникс» и «Цикло-Бет» — в серебристо-чёрный «камуфляж», но не узнать их было невозможно. Гедимин обшаривал взглядом обшивку и выступающие конструкции — сантиметр за сантиметром — и тихо шипел, замечая вырезанные для облегчения корабля куски обшивки и оружие «макак», поставленное взамен сарматского. Над трофейными атомолётами кружили ремонтные дроны, но сармат ни разу не увидел, чтобы они садились, — обшивка, даже искромсанная, оставалась достаточно прочной, чтобы не отвалиться на учениях.
«Надо же,» — Гедимин прикрыл на секунду слезящиеся глаза — видимо, не стоило так сильно щуриться. «У них ещё есть атомолёты. Восемь лет на одном топливе или… что там с запретом на ирренций?»