— Можешь дать смарт? — спросил он, скользнув равнодушным взглядом по вентилям. Тут было что проверять, но Гедимин пока не мог думать о водопроводе — в голове крутилось только слово «Суинберн».
— Держите, конечно, — Фокс протянул ему карманный передатчик и отошёл в сторону. — Только ненадолго. Если мы сильно задержимся, ваш конвоир может пойти на поиски…
Гедимин невольно прижал ладонь к груди и поморщился. «Пойти… Лучше бы и вправду пошёл! Так ведь будет жать на кнопки…»
У смарта не было клавиш — только едва заметные пятнышки на чувствительном экране. Гедимин возился с ними не меньше минуты, подавляя желание выпустить когти и потыкать ими, сократив площадь прикосновения. Минуту спустя на экран вылезла клавиатура, небольшая, но всё же различимая невооружённым взглядом; ещё через минуту поисковик получил запрос «суинберн изучение ирренция» и тут же выдал россыпь ссылок. На них нажимать уже было проще.
«Университет Суинберна сообщил о возобновлении исследований ирренция. Работа с радиоактивным веществом была прервана более чем на десять лет. „Мы отстали от сарматов на десятилетия,“ — сообщает неназванный источник в Университете Суинберна. „И всё, что у нас сейчас есть, — легенды, мифы и остатки утерянных технологий.“ Комитет Западного блока по ядерной безопасности осудил поспешность администрации университета в таком важном вопросе, однако вето на исследования наложено не было. Несмотря на требования мианийской комиссии по Солнечной системе, ядерная лаборатория в Суинберне приступила к работе с образцами ирренция, собранного во время ликвидационных работ. „Мы не собираемся делать бомбы,“ — заверил наш информант. „Разработки будут сугубо мирными. Мы уже работаем над прототипом новейшего сканирующего устройства на ЭСТ-излучении.“ Комиссия Мианы по Солнечной системе наложила вето на строительство реакторов для синтеза ирренция, предупредив, что в противном случае будут приняты жёсткие меры. Разрешение на сбор ирренция на заражённых территориях выдано в единственном экземпляре службе по радиационной, химической и биологической безопасности Университета Суинберна…»
Гедимин криво ухмыльнулся. «Я строил реакторы в Ураниуме. Маккензи — здесь, под носом у шерифа. Там, в Суинберне, — целый университет. Там можно космофлот построить, и никто не заметит.»
Он заглянул в следующую заметку — в ней не было ничего нового, только та же информация, пересказанная другими словами. Похоже, университет не делился свежими новостями, — о том, что сканеры уже готовы и даже высланы в лунный госпиталь (и это определённо не первое место, куда они высланы), в сети не было ни слова.
«ЭСТ-излучение,» — повторил про себя Гедимин озадачившие его слова. «Это ещё что? Открыли что-то новое? От ирренция можно ждать…»
Видимо, за то время, что он сидел без доступа к сети, секретность несколько снизилась, — поисковик моментально нашёл статью об ирренции, сильно упрощённую, но всё же вполне внятную. «…так называемый ЭСТ- и ЭМИА-распад с выделением одноимённых квантов…» — прочитал Гедимин и хмыкнул в респиратор. «Понятно. Это теперь так назвали сигму и омикрон. Зачем? А, тут написано — „в соответствии с терминологией Мианийского содружества“… Да, верно. Я же читал в словаре… Новые термины. Надо будет запомнить.»
Фокс, перехватив его рассеянный взгляд, вежливо кашлянул. Сармат выключил передатчик и вернул владельцу.
— Идём. Покажешь свои анализаторы.
…«Они снова изучают ирренций,» — Гедимин перевернулся на другой бок. В камерах давно пригасили свет, прозвучал сигнал отбоя, звуки в коридоре затихли, но сон к сармату не шёл. «Конструируют приборы. А потом поймут, что мианийцы не залезут в каждую дыру, и снова начнётся синтез. Но нас к нему уже не подпустят.»
Он беззвучно усмехнулся. «Попытаются не подпустить. „Уран“ и „Торий“ всё ещё на Земле. Может быть, какой-то сармат уже достраивает безопасный реактор. А через десяток лет там будет полно ирренциевых АЭС. А я так и буду сидеть тут за синтез ирренция. Tzaat hasesh!»
25 декабря 21 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Ворота загудели, открываясь. Лоренц, отложив неразобранный подарок, удивлённо хмыкнул.
— Механик, это не к тебе?
Гедимин приподнялся с койки, но тут же лёг обратно и уткнулся в недочитанную книгу — её герои как раз пытались предотвратить взрыв термоядерного реактора, и сармат насчитал уже пять фатальных ошибок.
— Привели кого-то, — буркнул он, прислушавшись к звукам из коридора. Охранники, по местной традиции, громко топали, экзоскелеты лязгали, но можно было различить шаги ещё одного человека — он шёл босиком и заметно шуршал.
— Эндрю Киган, зелёный код, — представил новичка охранник, который его привёл. Лоренц выглянул из камеры.
— Киган?.. Виклунд, у нас интересное пополнение. Ты когда-нибудь видел, чтоб человека посадили на Рождество?
Виклунд качнул головой.
— Вот и я не видел, — сказал Лоренц. — В середине января — ещё куда ни шло, но на Рождество! Это что надо было сделать⁈
— И почему тогда зелёный код, — пробормотал Виклунд. — Если особо опасен, дали бы жёлтый, и ушёл бы на второй этаж…
Лоренц вопросительно взглянул на Гедимина. Тот, на секунду оторвавшись от книги, пожал плечами. «Пойдут на прогулку — узнают. А мне тут сидеть до января.»
…Стоять на руках, упираясь ступнями в потолок, было по-своему приятно, но соседи реагировали странно — и Гедимин, услышав звук открывающихся ворот, бесшумно перевернулся обратно и потянулся за контейнером с водой. Тренировка, на его взгляд, была довольно лёгкой, но на коже всё равно выступила испарина, — то ли тело совсем размякло, то ли от «мартышечьей» еды разладилась выделительная система.
Заключённые возвращались в ангар, оживлённо переговариваясь, и охранники не одёргивали их. Лоренц что-то напевал — и замолчал, только войдя в камеру.
— Виклунд, покажи ему сразу, — попросил он, остановив сокамерника на пороге, пока решётка не успела опуститься. Тот, кивнув, развернулся к сармату и просунул в проём сложенный листок.
«Эндрю Киган, зелёный код. Пять лет: подпольные игровые автоматы», — прочитал Гедимин. «Первый помощник?»
Под последними словами стояли подписи Лоренца и Виклунда и явно было оставлено место для третьей. Гедимин озадаченно посмотрел на соседей.
— Этот Киган — очень толковый парень, — сказал Лоренц. — А я, как ты знаешь, скоро вас покину. Думаю, не сделать ли его своим преемником. А пока пусть походит со мной, переймёт дела. Сам понимаешь, это непросто.
Гедимин пожал плечами.
— Как знаешь. Я его даже не видел.
— Не беспокойся, Джед, — поспешно замахал руками Лоренц. — Если что не так, мы быстро отыграем назад. Но пока что он мне нравится. И Виклунд не против.
Сармат, снова пожав плечами, начертил на листке зигзаг. «Не знаю, кто эта „мартышка“, но освоилась она быстро…»
04 января 20 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— И ещё четверо внесли по два койна, — донеслось из соседней камеры — Виклунд показывал Лоренцу обновлённые списки должников. Гедимин приподнялся с койки, прислушиваясь к голосам.
— Отлично, — сухо ответил Лоренц. — И сколько ещё осталось?
— От шести до восемнадцати, — Виклунд скользнул взглядом по списку. — Всего сорок три койна. С того месяца осталось двадцать шесть долга, и ещё кое-кто проигрался на тотализаторе.
— Сорок три койна, — повторил Лоренц. — Тьфу ты! Так они раньше выйдут, чем расплатятся. Что-то надо делать, Виклунд. И я за телесные наказания.
Виклунд поморщился.
— Изгнание вроде бы себя оправдывает…
— Да ни черта! — на секунду повысил голос Лоренц. — Весь результат — во дворе теперь болтаются четверо бездельников и цедят по койну в неделю. Нет, я за то, что придумал Киган. Многие успокоились бы, выдав должникам пару пинков. А кого это не устроит, пусть себе ждут — хоть полной расплаты, хоть парада планет.
Виклунд насмешливо хмыкнул.
— Смотрю, Киган сильно торопится. В правилах нет ни слова о том, что его голос — решающий. А я бы посмотрел, как он уговорит Джеда на такие новшества…
Лоренц досадливо поморщился, бросил быстрый взгляд на Гедимина (тот опустил голову и прикрыл глаза) и раздражённо фыркнул.
— Я уговорю, Виклунд. Надо только, чтобы Джед выбрался наконец во двор. Где, чёрт бы их драл, носит конвоиров⁈ У них что, весь январь выходной?
«Вот и мне интересно,» — угрюмо подумал Гедимин.
Официальные праздники закончились ещё позавчера, но сармат до сих пор сидел в камере; второго января он вместе со всеми выбрался в душевую, и на этом его «прогулки» закончились. Снаружи, судя по приглушённым разговорам в соседней камере, происходило что-то интересное и, возможно, требующее вмешательства…
Из коридора донёсся протяжный гул, а за ним — лязг плохо пригнанной брони. Гедимин снова приподнялся на локте, прислушиваясь к тяжёлым шагам. По коридору шли двое — местный охранник и кто-то в лёгком экзоскелете, не привыкший топать на весь ангар. «Ко мне, что ли?» — сармат сел и развернулся к решётке, глядя, как Виклунд поспешно прячет бумаги под койку.
— Он здесь, — сказал сержант Матейка, останавливаясь у камеры Гедимина и оглядываясь на второго экзоскелетчика. — Куда бы он делся⁈ Кому-кому, а ему мы сбежать не позволим. От него, в отличие от остальных, хоть какая-то польза.
Он ухмыльнулся. Его спутник — его экзоскелет был раскрашен в цвета «Кларк Централ Пауэр» — остался серьёзным, даже помрачнел. Он смерил Гедимина хмурым взглядом и слегка наклонил голову.
— Гедимин Кет? Вы нам ненадолго понадобитесь. Завтра утром за вами придут.
— Зачем? — спросил сармат. Пришлось на мгновение сжать зубы и старательно сощуриться, иначе довольная ухмылка так и лезла на лицо, — за прошедшие праздники ремонтник извёлся от скуки.
От его вопроса «энергетик» едва заметно вздрогнул и отчего-то поморщился.
— Я бы сказал — низачем, — пробормотал он. — Но ради спокойствия смены…
Матейка громко фыркнул.