— Hasu! — выдохнул Гедимин, проводя ладонью по шее. Причинить ему вред противник не успел, но кожу хотелось оттереть металлической губкой.
— И что это было? — он повернулся к Кигану. Тот уже прошёл сквозь расступившуюся толпу и стоял неподалёку, испуганно щурясь и пытаясь улыбнуться.
— Я ни при чём, механик, — он поднял руки. — Кто на тебя напал? Маури? Эжен?
— Эти трое, — ответил вместо Гедимина Миран. — И ещё четвёртый, у него теперь рука сломана. Был с ножом, верно, должен был напасть сзади…
Гедимин поморщился.
— Тебе-то что было не так⁈ — он развернулся и смерил растерянным взглядом скорчившегося у стены Маури. Лицо у него было в крови, и Гедимин, дотянувшись до своего затылка, увидел на пальцах красное.
Придавленный Эжен зашевелился было, но Миран молча дёрнул за вывернутую руку, и боец с воплем улёгся обратно.
— Метил тебе под колени, — пояснил Миран, перехватив взгляд Гедимина. — Пришлось его перехватить.
— Он у тебя хоть без переломов, — Гедимин недовольно сощурился. — А меня опять…
Запоздалый вой сирены заглушил его слова, и сармат замолчал, не закончив фразу. Заключённые шарахнулись в разные стороны, не дожидаясь, когда экзоскелетчики начнут стрелять. Миран и сармат, переглянувшись, повернулись к двери.
— Вон тот был с ножом, — сказал Гедимин, кивнув на человека со сломанной рукой. Острый осколок фрила всё ещё лежал на полу. Охранник направил на него луч фонаря и выкрикнул пару коротких команд. Через несколько секунд Гедимина в застёгнутых наручниках вытащили из ангара. Следом вывели Мирана и двоих бойцов. В ворота уже въезжала медицинская тележка; за ней быстро шёл санитар в сопровождении экзоскелетчика.
«Вот тебе и отключенные камеры,» — Гедимин поморщился. «Надо же было поверить „макаке“…»
Заглянувший в ворота бледный сержант Матейка только сдавленно булькнул, увидев сармата, и пошёл вслед за охранниками. Навстречу из тюремного ангара уже выходил экзоскелетчик с значками капитана.
— Раненых — в медчасть, этих — допросить, — быстро распорядился он. — Теска — на второй ярус. Матейка, проследи!
— А меня… — открыл было рот Гедимин, но его молча огрели по затылку стальной «клешнёй» и поволокли к лестнице. «Понятно,» — сармат выругался про себя, но замолчал. «Ладно, пусть посмотрят запись. Там видно, кто на кого напал.»
31 марта 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Странные нынче порядки, — охранник Алькарас, заглянув в смотровое окошко, протянул Гедимину аккуратно сложенный листок бумаги и осуждающе покачал головой. — Лет десять назад тебя за пресечение бунта ещё и поощрили бы. Вот, держи, это с первого яруса. Отвечать сразу будешь?
Гедимин качнул головой. Внутри бумажного свёртка было что-то твёрдое, на ощупь похожее на съёмный диск, и сармат, прежде чем развернуть лист, осторожно вытряхнул предмет себе на ладонь. «И верно, диск,» — с лёгким удивлением подумал он, разглядывая гравировку на корпусе — логотип австралийского электронного издательства. «Книга?»
«Как ты там, механик?» — спрашивал в письме то ли Виклунд (сармат узнал его почерк), то ли Киган — формулировки были его. «Только не волнуйся. У нас тут всё под контролем. Копы признали, что ты защищался, так что тебя не тронут, а через месяц вернут обратно.»
«За что тогда я должен сидеть тут целый месяц?» — Гедимин досадливо сощурился, вспомнив, что так и не сходил за неделю на космодром.
— Отсюда никак нельзя выйти на прогулку? — спросил он у Алькараса, снова заглянувшего в камеру. Тот покачал головой.
— Никак, теск. Пока ты здесь — строгий запрет. Ты напиши своим, на первый ярус, они перешлют тебе, если что-то надо.
«Маури в госпитале, Эжен — с тобой на втором ярусе,» — рассказывал дальше Виклунд (или Киган). «А Риваса отпустили. Со всех постов мы их, конечно, выкинули. Ривас клянётся, что убивать тебя не собирались, только убрать из главарей — мол, ты на самом деле трус и слабак. Теперь уверяет, что ничего такого больше не думает. Но если захочешь взгреть его, мы всё устроим, только намекни.»
Гедимин еле слышно фыркнул. «Один раз вы уже устроили. Теперь мне месяц сидеть взаперти. Без меня, мартышки. Теперь — без меня.»
«Миран взялся тренировать бойцов,» — сообщали с первого яруса. «Он теперь в нашей банде. Он прислал тебе подарок и письмо. А мы все ждём, когда ты вернёшься.»
«Это от Мирана?» — Гедимин покачал диск на ладони и вытряхнул из сложенной бумаги ещё один обрезок, узкий и длинный. Видимо, маленький предмет был обёрнут им, — листок ещё хранил следы сворачивания в кольцо.
«Я не знаю, какое чтиво ты любишь,» — писал Миран, — «но видел у тебя книги про повстанцев. Тут ещё несколько — про австралийцев в прошлой и позапрошлой войне. Тут удалось найти только это, и я не знаю, понравится тебе или нет. Считай это компенсацией — один дуболом уже согласился заплатить виру, ещё троих ждём на ярусе.»
«Австралийцы,» — Гедимин повертел в пальцах диск. «Тут может быть и про „Скат“, который мы пытались поднять. Но читать надо осторожно. Где Винстон врал, я видел. А тут… Наверное, все повстанцы много врут.»
— Дай ручку, — попросил он охранника.
«Проверь тайники,» — написал он на обороте листа. «Чтобы оружия в ангаре больше не было. Новых правил без меня не вводи. Миран пусть натаскает командиров, а то совсем расслабились.»
15 апреля 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Книги про повстанцев были дочитаны, как и всё, что прислала библиотека на неделю, а до понедельника оставалось ещё полдня. Гедимин посмотрел на бесполезный смарт и досадливо сощурился. «Надо будет попросить Кигана прислать мои диски. Оставил в камере. Если охрана их ещё не прибрала…»
В камере было тихо — смотровое окошко оставалось закрытым, и звуки из коридора не просачивались внутрь, как Гедимин ни прислушивался. Он поднялся с койки, в очередной раз покосившись на свёрток с грязным бельём, и прошёл от стены до двери, а потом развернулся обратно. Судя по времени, первый ярус давно помылся, и время обеда прошло; сармата, похоже, оставили напоследок.
Ещё через десять минут смотровое окошко приоткрылось, и Гедимин услышал лязг обшивки экзоскелета и ещё один звук, более тихий, необычный для тюрьмы. «Второй экзоскелетчик,» — определил он. «Не из охраны. Очень похоже на…»
— Я поведу его в душ, сэр? — опасливо спросил у кого-то сержант Матейка.
— Выводите, — отозвался шериф Фостер. — Уберите свою гирлянду, одной пары хватит. Кнопка ведь у вас наготове, так?
Гедимин поморщился — лишний раз вспоминать о чипах в собственном теле было неприятно. Дверная створка уже медленно втягивалась в стену, ещё несколько секунд — и в проёме появились три жёлтых силуэта.
— Руки! — отрывисто приказал Матейка. Алькарас, протянув стальную «клешню», забрал с койки сармата узел с грязным бельём и отодвинулся, не вмешиваясь, пока конвоир надевал Гедимину наручники и выводил его в коридор.
— Вы, похоже, прижились тут, мистер Кет, — сказал шериф, окинув сармата хмурым взглядом. — Лучше, чем у себя на базе. Как там ваш реактор? Проектируете помаленьку?
Гедимин сузил глаза, но промолчал, — стальная «клешня» больно сжимала его предплечье. Матейка явно считал, что одной пары наручников недостаточно, и не собирался отпускать сармата ни на секунду.
— Вперёд, — приказал Фостер охранникам, отступая к стене. В следующий раз Гедимин услышал его голос уже на лестнице — шериф шёл за ним, не отставая, и сармату всё время хотелось обернуться.
— Вас отведут в душевую, Гедимин. Я не собираюсь смотреть, как вы моетесь. Это ваша очередь кое на что посмотреть. Надо было показать это вам сразу, как вас сюда привезли, но не всегда выпадает удобный случай. Стоп!
Охранники остановились. Теперь в Гедимина вцепился не только Матейка, но и Алькарас. Перед ним в душевую заводили ещё одного заключённого в жёлтом комбинезоне. На его руке был оповещающий браслет, и охранники обходились одной парой наручников, не хватая при этом подконвойного ни за руки, ни за плечи. Гедимин сузил глаза, но комментировать не стал — ничего неожиданного он не увидел.
Дверь ещё не успела закрыться за первым заключённым, а в предбанник уже втолкнули Гедимина. Первый, освобождённый от наручников, спокойно разделся, не обращая ни на кого внимания, бросил вещи там, где стоял, и, привычным жестом потерев запястье, сдавленное браслетом, вошёл в душевую. Охранники немного отстали, остановившись там, где помещение сужалось, отделяя душевую от предбанника. Только сейчас Гедимин понял, что его удивляет, — не было слышно шума воды, все распылители были отключены.
Один из охранников бесшумно вскинул бластер. Выстрел был всего один, прожигающим лучом, и крови почти не было — просто человек пошатнулся и упал навзничь. Посреди лба дымилось небольшое отверстие.
— Фиксация? — отрывисто спросил стрелок у второго охранника. Тот, войдя в душевую, наклонился над трупом и потыкал «клешнёй» в браслет.
— Двенадцать сорок две, — ответил он. — Мёртв.
Первый вытряхнул из ниши под бронёй свёрнутый чёрный мешок и бросил второму. Тот одним движением расправил его и принялся заталкивать тело внутрь. Через пару минут на полу лежал непрозрачный продолговатый пакет, сквозь который не просматривались даже контуры содержимого.
— Твоя очередь, — сказал упаковщик стрелку. Тот хмыкнул.
— Не-а. Я в прошлый раз тащил.
— Тогда была не моя смена, — буркнул упаковщик. — Ничего не знаю.
— Шевелитесь, — негромко скомандовал шериф, и экзоскелетчики, вздрогнув, быстро схватили тело за оба конца и понесли к выходу. С потолка хлынула вода, смывая кровь и чёрную пыль. Через несколько секунд никаких следов расстрела не осталось.
— Не то, что вы надеялись увидеть, верно? — негромко сказал Фостер, повернувшись к Гедимину. — Никакого шума, никаких посторонних глаз. Обычная утилизация негодного материала.
«Эта „макака“…» — сармат невольно поёжился. «Я видел, как он заходил. Он не зна