— Эй, атомщик! Как тебя угораздило? — Линкен кивнул на забинтованную руку. — Все пальцы целы? Завтра зайду и пересчитаю…
— Ошибся в расчётах, — недовольно сощурился Гедимин. — Взрыв гремучей смеси. Жаль, ангар пострадал. Но могло быть и хуже.
— Взрыв, — ухмыльнулся космолётчик. — И, как обычно, без меня. Долго тебя тут продержат? Не могу дождаться, когда ты покажешь, откуда взял гремучую смесь. Сколько ждать — неделю, две?
Гедимин качнул головой.
— Не думаю, что смогу это показать. В обозримом будущем, — сказал он. — Есть большая вероятность, что с опытами придётся покончить.
26 сентября 55 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Круглая присоска пискнула и мигнула красным светодиодом, отделяясь от запястья Гедимина. Сармат-медик подставил ладонь и поймал её.
— Вчера я мутантом не был? — хмуро спросил Гедимин. Медик усмехнулся.
— Лаборатория утверждает, что не был. Но вчера — не сегодня. Что-нибудь странное чувствуешь?
— Скуку, — отозвался бывший ремонтник, разминая забинтованную кисть. Пальцы зашевелились ещё вчера вечером, но каждое их движение неприятно отзывалось в раздробленном предплечье.
— Значит, мозг в порядке, — хмыкнул медик. Всё, что нужно было проделать с Гедимином, уже было проделано, можно было бы уйти, — но он не спешил, сидел у кровати, разглядывая ремонтника и что-то обдумывая.
— Когда тебя выпустили из клонария, сколько было вас в партии? — спросил он. Гедимин мигнул.
— Спросить уже некого, — ответил он. — Но знаю, что мне дали номер тридцать пять.
— Это я видел, — кивнул медик. — Не уверен в достоверности… А сколько в этой партии было сарматов с жёлтыми глазами?
Гедимин пожал плечами и сощурился от боли — раздробленные кости не давали о себе забыть.
— Анестетик? — сармат-медик похлопал по карману. Гедимин качнул головой.
— От него мысли путаются. Я не знаю, кто ещё был в партии. Так и не поговорил ни с кем из них. Возможно, их всех убили.
— До мозга он, положим, не доходит, — медик посмотрел на ампулы с анестетиком и убрал их в карман. — Но настаивать не буду. Значит, убили…
Он развернулся к двери.
— Зачем ты спрашиваешь? — запоздало удивился Гедимин. — Это существенно?
— Не думаю, — медик не стал поворачиваться к нему. — Отдыхай. Пойду проверю пробы. Вечером скажу, мутант ты или нет.
Время тянулось медленно. Очень давно Гедимину не приходилось ничего не делать столько часов подряд. «Посмотрим, можно ли выспаться вперёд,» — думал он, растягиваясь на постели; пока лежать удавалось только на спине, другим перемещениям мешала сломанная рука. «Было бы удобно…»
В коридоре послышались тяжёлые шаги, где-то лязгнули, смыкаясь, створки двери.
— Куда⁈ — раздражённо крикнул сармат-медик.
— Поговорить, — буркнул кто-то. — Пусти меня к нему. Эй, пусти, не будь макакой…
«Иджес?» — удивлённо мигнул Гедимин. Резким движением он сел на кровати, а спустя полсекунды уже стоял у двери. Иджес вполголоса препирался с сарматом-медиком; Гедимин услышал фразу на языке Севера и хмыкнул.
— Ну вот, разулся, — после недолгой возни буркнул Иджес. — Теперь пустишь?
— Иди, но если что — охрану позову сразу же, — хмуро ответил медик.
— Уран и торий… — вздохнул сармат-северянин, открывая дверь. Гедимин отступил на шаг и смерил его задумчивым взглядом. Иджес был без сапог, в новом чистом комбинезоне; вчерашние синяки и ссадины успели затянуться.
— Пришёл добить? — негромко спросил Гедимин, машинально оглядывая комнату в поисках чего-нибудь тяжёлого. «Сначала ты думаешь, что они тебе враги, потом успокаиваешься… потом лежишь и сращиваешь кости,» — мелькнуло в голове. Иджес растерянно мигнул.
— Ты в себе? — он показал пустые ладони. — Я защищал тебя, между прочим. Помнишь?
Гедимин, помедлив, кивнул.
— Ты не ранен? — спросил он. Иджес качнул головой и шагнул вперёд. Гедимин обнял его здоровой рукой, не обращая внимания на боль в раздробленном предплечье — северянин невольно надавил на больную конечность.
— Жёваный крот! — Иджес осторожно погладил забинтованные пальцы. — Йорат — больной ублюдок. Хочешь, я уроню на него кран?
Гедимин покачал головой и часто замигал — отчего-то защипало в глазах.
— Хорошо, что ты пришёл, — сказал он, опускаясь на кровать, и хлопнул здоровой ладонью по свободному месту рядом с собой. — Пора прощаться. Я больше не ремонтник.
— Знаю, — кивнул Иджес. — Макаки сказали. Ещё утром, у глайдера. А в обед я написал заявление. Ты куда пойдёшь?
Гедимин хотел пожать плечами, но вспомнил о больной руке и досадливо сощурился.
— Пока не знаю.
Может, дело было в анестетике, а может, в бессмысленном валянии на кровати с утра до вечера, — мысли ворочались в черепе медленно и неохотно, и информация доходила с большим запозданием.
— Жаль, — вздохнул Иджес. — Уйти я ушёл, но хотел присоединиться к тебе.
— Ты… ушёл? — информация наконец дошла до мозга, и Гедимин изумлённо мигнул. — Оставил базу? Но зачем? Йорат ничего не имел против тебя…
— Он и против тебя ничего не имеет, — хмыкнул Иджес. — Собирался звать обратно. Ты бы видел их рожи с утра, когда пришла макака с новостями! Он ещё приползёт уговаривать. Но я с этим ублюдком больше дела не имею.
— Сейчас он — командир базы? — спросил Гедимин, почти не сомневаясь в ответе. Иджес поморщился.
— Макаки — идиоты, — он хотел сплюнуть, но посмотрел на ремонтника и смутился. — Да, он теперь там главный. И я там не останусь.
Что-то зашуршало под окном, Гедимин обернулся и увидел за оградой группу ремонтников. Один из них встретился взглядом с сарматом и помахал ему сложенным вчетверо листом. Гедимин сузил глаза.
— Йорат, — Иджес резко поднялся и показал в окно северянский жест. Ремонтник за оградой пожал плечами и снова помахал листком.
— Хочет говорить, — северянин посмотрел на Гедимина.
— Пусть говорит, — сармат приподнял раму на пару миллиметров. Йорат закивал и просунул в окно сложенный листок.
— Ишь ты, письмо, — хмыкнул Иджес, разворачивая послание. На отмытом скирлиновом листе было напечатано несколько строк.
— «Мы хотим, чтобы вы двое вернулись,» — прочитал вслух северянин, сглотнул просившееся на язык выражение и продолжил. — «Мы согласны, чтобы Гедимин был командиром и работал на базе. Я, Йорат Ло, готов попросить прощения за сломанную руку и побои. Но я сломаю ему обе руки, если он продолжит опыты с ураном. Отвечайте — согласны или нет?»
Гедимин пошевелил забинтованными пальцами и досадливо сузил глаза.
— Напишешь ответ?
— О чём речь, — кивнул Иджес, выглядывая за дверь. — Эй, друг…
Сармат-медик стоял у окна и хмуро смотрел на собравшихся там ремонтников, пока двое в палате пытались совладать с писчим пером.
— Разучился, — вздохнул Иджес, выводя корявые буквы. — Во всём нужна тренировка. Так, я пишу — «командуй, как знаешь, мы не вернёмся»?
— Оборудование… — запоздало вспомнил Гедимин и поморщился. — Что-нибудь уцелело?
— Из того, что взрывалось? Это всё на свалке, — махнул рукой северянин. — То, что в подвале, цело. Весь твой уран и сломанный лазер.
— Напиши, что я заберу всё это из ангара, — сказал сармат. — Как только срастётся рука. И больше туда не зайду.
Иджес просунул листок под раму, и тот выпал под ограду, на кучку жёлтых листьев. Йорат подобрал его и развернул.
— Я бы охрану позвал, — проворчал медик, настороженно глядя на сборище за окном. — Так как именно ты сломал руку?
— Накрыло отлетевшим обломком трубы, — ответил Гедимин. — Обойдёмся без охраны.
Через несколько минут в окно постучали. Листок снова просунули в палату.
— «Нам не нужны твои вещи, можешь их забрать,» — прочитал Иджес. — «Мы хотим, чтобы вы оба передумали. Гедимин, ты хороший механик. Ты не должен уходить.» Вот не знаю — он мутант или тупица?
— Анализы чистые, — буркнул медик. — Очевидно, второе. Как они с тобой справились? Впрочем… очевидно, всей толпой. Странно, что никто из них не попал в медчасть.
— Что ты пишешь? — мигнул Гедимин, заглянув в листок.
— Ответ, — сказал Иджес, выводя последнюю северянскую букву.
— Он туда не пойдёт, — сказал медик, прочитав послание. — Он не макака.
— Его проблемы, — бросил северянин, проталкивая листок под раму. Гедимин стоял у окна и смотрел, как ремонтники, собравшись группой, недолго что-то обсуждают, а потом разворачиваются и уходят.
— Опять на шахту, — вздохнул Иджес. — А эти пусть командуют. А мы посмотрим.
— Йорат — хороший командир, — заметил Гедимин, отвернувшись от окна. — Он быстро всех объединил. Он справится.
— Урод он, — поморщился северянин. — Сдать его надо было.
— А он бы сдал меня, — сармат посмотрел на светло-серую «пыль», въевшуюся в кожу. Облучение, несмотря на все меры предосторожности, продолжалось, — «налёт» потускнел, но не стёрся. «Интересно, что по законам макак положено за мои опыты? Скорее всего, расстрел…»
27 сентября 55 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Кровезаборник с громким сигнальным писком отделился от руки Гедимина и упал в подставленную ладонь сармата-медика.
— Всё ещё не мутант, — хмыкнул тот, подсоединяя к прибору пустую ёмкость для крови. — Даже странно. Теперь ты, Иджес.
— Зачем? — подался назад сармат-северянин.
— Ты сидишь в госпитале — должна же от этого быть польза, — медик ловко поймал его за руку и прицепил кровесборник. — Не хочешь — выход свободный.
— Вот упырь, — покачал головой Иджес, но послушно вытянул руку, дожидаясь, пока прибор возьмёт пробу.
— Лучше некуда, — кивнул медик, принимая «насосавшийся» кровесборник. — Теперь можете поесть.
Гедимин протянул Иджесу контейнеры с пайком. Тот забрался на кровать и сел рядом с ним, раскладывая по карманам смятые исчирканные листки.
— Эа-мутация, — протянул он, будто пробуя слово на вкус. — Слушать стыдно. Интересно, как теперь принято называть мутантов Саргона?