— Сидел на втором, не мог выйти на связь, — отозвался Гедимин, угрюмо щурясь. — Слышал, Миран сейчас вместо меня…
— Там всё как часы, механик, — ухмыльнулся бывший заключённый, глядя на сармата с плохо скрываемым восторгом. — Значит, они не посмели тебя грохнуть… Тебя в самом деле выпустили, да? Амнистия?
Сармат кивнул. «Я не просил об освобождении,» — он вспомнил «стандартную формулировку» в ознакомительном документе. «Кто-то сделал это за меня. Интересно, кому я опять понадобился…»
— В этот же четверг напишу мистеру Кигану, — пообещал один из освобождённых, переглядываясь с остальными. — Они там должны знать. Миран особенно. Помните, как он тогда ругался?
«Миран? Ругался?» — Гедимин удивлённо мигнул — в его памяти Миран остался тихим и очень спокойным. «Из-за меня? Не пойму я этих существ…»
— Стойте, стойте, — Сантуш раскинул руки в стороны. — Мы на месте. Тут есть терминалы связи — кто ещё не написал родственникам и друзьям, можете это сделать.
Они стояли перед невысоким крыльцом, в трёх местах прорезанным пологими пандусами. Над входом мигала крупная надпись по-сински, за дверьми из прозрачных рилкаровых пластин горел яркий жёлтый свет, и толпились люди. Сантуш, пройдя сквозь узкий вестибюль, остановился у ближайшего регистрационного терминала, попищал наручным передатчиком, несколько раз ткнул в клавиши и довольно улыбнулся.
— Всё готово, — он подставил стальную «ладонь» экзоскелета под жетоны, падающие из терминала, и протянул их бывшим заключённым. — Ключи стандартные, без имён. Хотите выписаться раньше или остаться подольше — идёте к терминалу, и дальше по инструкции.
Судя по хмурым лицам освобождённых, они всё это знали, и им хотелось поскорее отсюда уйти. Гедимин, впервые вошедший в хостел не для ремонта, слушал внимательно, не забывая поглядывать по сторонам. «Вон там сетевые терминалы. А вон там выдают деньги. Надо взять пару пятикойновых — пригодятся…»
— Распишитесь, — Сантуш протянул освобождённым наручный смарт с развёрнутым голографическим экраном и сенсорной пластиной. — Ну вот и всё… Кто-нибудь из вас покидает Луну?
Он остановился взглядом на Гедимине. Тот замешкался у сенсора — по привычке едва не ткнул в него пальцем, забыв о скафандре, и теперь, недовольно щурясь, вспоминал, как сдвигать такие мелкие щитки.
— Я, — буркнул он, разобравшись наконец с подписью. — Ещё до заката.
Сантуш отвёл взгляд.
— Понятно. Что ж… Я всегда жалел, что гетто расформировали. Да и многие в Кларке тоже… Удачи вам на новом месте, мистер Кет. Не забывайте отмечаться в полиции!
Прозрачная дверь закрылась за ним, и Гедимин остался у терминала регистрации с жетоном в руке и нарастающим гулом внутри черепа. Сердито сощурившись и встряхнув головой, он отошёл от стены и огляделся. Трое его спутников уже исчезли, и он не успел заметить, куда они пошли, — то ли к лифтам, то ли наружу, то ли смешались с толпой, клубящейся в вестибюле.
Сармат посмотрел на жетон — на нём не было ничего, кроме крупных цифр «4–86−3». «Ясно. Посмотреть в терминале…»
Он собирался встать в очередь, но все, кто маячил у терминала, расступились, как только сармат двинулся к ним. «Тем лучше,» — он решил не задумываться о происходящем — голова и так гудела, не хватало ещё впасть в ступор или панику. «Где приёмник? Вот он. Смотрим, что значат цифры, и какие тут условия…»
«Этаж четыре, комната восемьдесят шесть, место номер три» — цифры на экране дублировались текстом на пяти языках. «Забронировано: 7−00 10.09 на двенадцать часов (до 19−00 10.09). Согласие? Продление? Отмена?»
«В комнате несколько мест…» — Гедимин покосился на ближайшее скопление людей. «Видимо, койки, как в камерах. Зря они это…»
Он двинулся к платёжному терминалу. Там людей было меньше, — свободный аппарат нашёлся сразу же, безо всяких странностей. Проглотив карту Гедимина, он на несколько секунд затих, и сармат едва не потянулся за инструментами, но терминал всё же загудел и выдвинул сенсор. «Вы: искусственнорождённый», — сообщил он, когда Гедимин убрал палец с пластины; надпись была подсвечена красным. «Находитесь: в штате Кларк. Гетто: отсутствуют. Допустимое время нахождения: двадцать четыре часа.»
«Да чтоб тебя…» — сармат с тяжёлым вздохом стряхнул с экрана предупреждение. Убралось оно не сразу — ещё дважды вылезало, прежде чем Гедимин добрался до нужной ему информации.
«380,85» — высветился на экране остаток по счёту. «Хватит на билет до Ураниума?» — задумался на секунду сармат, судорожно разбираясь в управлении. «Никогда их не покупал. А, вот оно… Пятьдесят койнов до любого космопорта. Когда там барк на Ураниум-Сити?»
— Нужна помощь, сэр? — неестественно широко улыбнулась самка, подошедшая к нему. На её комбинезоне виднелись те же буквы, что над воротами хостела.
— Билет до Ураниума, — отозвался сармат — вмешательство отвлекло его и слегка напугало. — Ищу. Не мешай.
— Ни в коем случае, сэр, — самка быстро ткнула пальцем в экран. Гедимин хотел отогнать её, но не успел — там уже высветилось расписание всех рейсов «Луна-Земля», через секунду ужавшееся до двух строчек с пунктом назначения «Ураниум-Сити».
— Хм… очень мало рейсов, сэр, — слегка удивилась самка. — Видимо, какие-то накладки… Ближайший — в двенадцать, через четыре часа. Это вы искали?
Терминал распечатал сармату мягкий белый листок, непохожий на привычные карточки; на обороте виднелось схематичное изображение ракеты и лунного диска. «Земного диска,» — поправил себя, приглядевшись, Гедимин. «На билете с Земли был бы лунный. Забавно.»
— Прошу прощения, сэр, — самка, забыв о терминале, пристально вглядывалась в лицо сармата — ту узкую полоску, что была видна сквозь лицевой щиток. — Это не вас постоянно приковывали к ограде на космодроме? У нас тут… вообще немного сарматов.
Гедимин хмыкнул.
— Скоро вообще не будет, — пообещал он, бережно пряча билет под пластину брони. — Как выйти в сеть? И… тут где-нибудь есть тихое место?
…Узкие койки стояли вдоль стен, собранные по две, одна над другой; сармат, пригнув голову, смотрел на хлипкие лестницы, по которым предполагалось забираться на второй ярус, и досадливо щурился. Тут ему делать было нечего, — на такой постели он не помещался, ни вытянувшись вдоль стены, ни свернувшись в клубок. Покосившись на стулья, такие же хлипкие, как кровати, он поморщился и сел прямо на пол. В комнате было пусто — здесь, как сказала самка из вестибюля, днём вообще не засиживались, возвращаясь из города только к ночи.
«Надеюсь, в Ураниуме найдётся нормальный матрас,» — думал Гедимин, глядя на экран наручного передатчика. Сначала он по привычке развернул голограмму, потом убрал её, — встроенный смарт и так был сделан под него, и всё было подходящего размера. «Гетто Ураниум-Сити» — набрал он в поисковике и, подумав, добавил: «АЭС».
«Четыре энергоблока комплекса ядерных энергостанций „Вайтрок — Налвэн“ полностью покрывают потребности Ураниум-Сити в энергии. С таким заявлением представитель „Вестингауза“…»
Гедимин мигнул. «Четыре блока? Две станции в одном городе? И всё это меньше чем за год? Мать моя пробирка… „Торий“ и „Уран“, похоже, времени даром не теряли. Видимо, один из них действительно…»
Оборвав бесполезную мысль, Гедимин вчитался в новость и несколько минут провёл, то ухмыляясь, то негромко хмыкая. Смотреть на него было некому — в закрытую изнутри комнату так никто и не вошёл.
«Двадцать энергоблоков типа „Альнкит“ полностью покроют потребности северных территорий, включая обеспечение сети туннельных поездов „Хелед“. Строительство достаточного количества подстанций приёма-передачи прямого луча…»
Сармат снова мигнул. «Какого луча⁈»
«Технология так называемого „прямого луча“ при достаточном распространении позволит полностью отказаться от линий электропередач, что на порядок снизит расходы на ремонт и обслуживание…» — Гедимину пришлось прерваться, чтобы досчитать про себя до двадцати и выровнять дыхание. «Так у них получилось…» — он перечитал абзац и, прикрыв глаза, снова досчитал до двадцати. «Передача лучом. Не по проводам. Без рассеивания в атмосфере, без… Hasu! И ни Хольгер, ни Герберт этого не увидели… и я мог бы сдохнуть, не увидев… Tza hasu!»
«Удержание защитного купола над подстанциями сведёт угрозу проникновения радиофагов к минимуму. Вероятность перехвата луча между подстанциями составляет менее одного процента, что пренебрежимо мало… За отсутствием источников электромагнитных импульсов подстанции прямого луча не представляют пищевого интереса для популяции электрофагов, а следовательно, не требуют специальной защиты с воздуха…»
Под статьёй, пытающейся доступно объяснить, что такое «прямой луч», стояла знакомая подпись — её автором был профессор Айяла, и Гедимин, прочитав его фамилию, невольно усмехнулся, будто знал физика лично. Объяснения, видимо, сочли исчерпывающими — дальше в новостной ленте шли только сухие сообщения: «Система подстанций прямого луча строится в Грейт-Фолс», «Новая подстанция прямого луча введена в строй в Чикаго», «Промежуточные подстанции на линии Солвези-Сумбе приняли первый луч от АЭС „Темск“, продолжаются работы на линии Солвези-Мафекенг»…
«Сейчас в Африке две новых АЭС, и будут строить ещё двенадцать — из семнадцати во всём мире,» — Гедимин еле слышно хмыкнул. «Видимо, электрофаги победили. Теперь на материке не осталось ни одной целой ЛЭП…»
Несколько минут он разглядывал фотографии достроенных подстанций, — башни разной высоты, широкие снизу, тонкие сверху. В верхней части угадывался сложенный и втянутый под защиту стен приёмник луча — отчего-то ни одна подстанция не была сфотографирована в момент приёма или передачи. Также сармат, как ни искал, не нашёл снимков строящихся башен, и даже северянские сайты молчали. «Секретная технология,» — ухмыльнулся он, оставив сеть в покое. «Если этим занимаются сарматы, я в любом случае всё увижу. Может, и в руках подержу. Давно надо было построить такую систему. У нас всё было для переброски луча, были роторы из ферка… Нет, надо было извести ирренций на бомбы, затеять войну, испоганить планету…