— Вылезайте, — сказал сармат, проведя по куполу двумя пальцами. Этого хватило — оставалось только удивляться, как поле продержалось так долго под натиском гимов. Люди вжались ещё глубже, и один из них выставил вперёд миниглайд.
— Ну? — Гедимин, сердито сузив глаза, протянул к расщелине руку. «Если застряли — как вытаскивать?» — мелькнуло в голове и тут же угасло — ближайшая «макака» молча плюнула сармату в ладонь.
Так же молча схватив одну «мартышку» за волосы, а вторую — за меховой капюшон, Гедимин дёрнул на себя. «Не застряли,» — с кривой ухмылкой подумал он, ставя их на землю и обматывая защитным полем.
— Идти шаг в шаг! — рявкнул он. — Ясно?
Большой купол растворился. Гедимин схватил огнемёт, ожидая, что гимы со всех сторон бросятся ему на плечи, но тварей на холме уже не было. Живое «море» колыхалось в тридцати метрах от сармата — гимы, прибиваемые к земле дождём и потоками напалма, пытались добраться до десантников, повисших на спасательных тросах. Глайдеры сматывали их быстро, сбивая на лету прыгающих насекомых. Земля между холмом и копошащимся скоплением дымилась — тут взорвались две гранаты.
По броне Гедимина скользнула синяя вспышка — третий глайдер, кружащий в небе, нашарил его лучом. Следом полетел магнитный трос. Сармат, не доверяясь магнитам, ухватился за него двумя руками. Два конуса из защитного поля свисали по бокам, прикреплённые к броне; там что-то трепыхалось и, кажется, ругалось, но шум глайдера всё заглушал.
Корабль уже летел, сматывая на ходу последний трос, когда Гедимин увидел внизу две ярких белых вспышки — плотное скопление гимов, не дав ему рассеяться, накрыли двумя гранатами. Трос дёрнулся, подтаскивая сармата к самому брюху глайдера. Тот опустил руку в конус, ухватил кого-то за подвернувшуюся часть — кажется, опять за волосы, — и вытолкнул в открытый люк. Второй успел подсунуть руку. Отправив наверх и его, Гедимин подтянулся и выбрался на палубу, сматывая за собой трос. «Подъёмник тут слабый,» — мелькнуло в голове. «Осторожнее с десантированием…»
— Сиди, где сидишь! — донеслось из открытой рубки. — Идём на базу!
Сармат развернулся и сел поудобнее, придерживаясь когтями за качающуюся палубу. Правая ладонь казалась ему мокрой, запачканной, но, присмотревшись, он не увидел даже мокрого пятна — всё вытерлось о «макак».
— Эй, капитан, вы всё видели! — донеслось оттуда, где стояли десантники; голос был незнакомый, слишком тонкий для взрослого самца. — Вы подтвердите! Эта слизь едва не сняла с меня скальп!
— А у меня теперь ссадины, — поддержал второй голос, ещё более тонкий. — И рваная куртка. Эй, я требую компенсации!
Глайдер резко вильнул в сторону.
— Тихо! — гаркнул Люк; Гедимин не видел его лица, но от громкости вопля даже вздрогнул — похоже, командир был так же сердит, как сам сармат. — Ещё один звук — вернётесь к гимам! Вас живыми никто не видел, а твари — рядом. Всё ясно⁈
Глайдер садился в полной тишине. Гедимин, вытерев сухую ладонь о палубу, поднялся на ноги, как только чужие шаги смолкли. В открытый люк он увидел, как передают охране космодрома спасённых «макак», и как командиры кораблей объясняют «копам» что-то, оживлённо жестикулируя. Он выбрался наружу, прошёл вдоль фюзеляжа, отмечая появившиеся вмятины и вытирая бурую жижу, — то ли он не заметил атакующих гимов, то ли насекомые добрались до глайдера, пока сармата на борту не было.
— Эй, не надо, я сам, — услышал он смущённый голос Хейза. — Иди в дом. Дот пошла за кофе… Ты блины ешь?
Сармат качнул головой.
— Там тесно, — ответил он, не оборачиваясь. «Интересно,» — думал он, сердито щурясь. «Заплевали скафандр, а жжёт кожу. Чем её теперь отмывать?»
— Брось, идём! — к глайдеру подошёл ухмыляющийся Люк. — Ты отличился, теск. Это надо отметить. Хейз, у тебя с собой?
«Поищу у них какое-нибудь мыло,» — решил сармат, нехотя переступая порог штаба. Там, как он и ожидал, было тесно — дождь к полудню ещё усилился, загнав всех под крышу. При появлении Гедимина к нему обернулся каждый, даже те, кто вцепился в чашку с кофе. Под настороженными взглядами ополченцев сармат прошёл к стене и сел, подвернув ногу под себя. Не успел он ещё устроиться, как Люк вышел на свободный пятачок и похлопал в ладоши, привлекая внимание.
— Сегодня нам нелегко пришлось, — ухмыльнулся он, показывая всем большой палец. — Но мы справились, а гимы огребли по жвалам. А особенно отличился наш новый стрелок, теск по имени… Джейд? Джед?
Хейз, выискивающий что-то в многочисленных карманах комбинезона, едва заметно вздрогнул и покосился на сармата со странным выражением лица. Некоторые из десантников вежливо похлопали.
— И это его второй день! — продолжал Люк. — Он заслужил наш значок. Хейз?
— Нашёл, — пилот протянул ему что-то маленькое и широко улыбнулся, показав зубы. — Да, этот его прыжок прямо в стаю — это было нечто! Не делайте так, люди. Я так и не понял, как он там выжил!
— Держи, Джед, — Люк протянул ему раскрытую ладонь. На ней лежала миниатюрная цацка — насекомое с металлическими лапками и блестящими крыльями, больше похожее на жука, чем на саранчу, но сделанное очень аккуратно и с заметным старанием. «А я вот давно ничего не делал,» — подумал Гедимин, принимая значок и чувствуя, как ноют стяжки вдоль пальцев. «Пора бы заняться. Может, так быстрее вспомню, где шахты. Где тут помойка?»
В животе заурчало, и сармат досадливо сощурился — пришло время обеда, а у него по-прежнему не было Би-плазмы. Он зашевелился было, собравшись к выходу, но кто-то из десантников, постучав по его броне, протянул свёрток с блинчиками. «На кой столько глюкозы?» — поморщился Гедимин, проглотив еду; желудок вроде бы наполнился, но сытости он не почувствовал. «Ближе к вечеру схожу за бургером. „Макаки“ едят мало белков — может, поэтому такие хилые?»
— Надо же, как поливает, — хмыкнул один из ополченцев, выглянув из штаба. — Вызовов, наверное, не будет. Даже гимы не настолько тронутые.
Где-то среди завалов хлама на столе задребезжал чей-то передатчик. Ополченец, дотянувшийся до него, через пару секунд изменился в лице и протянул устройство старику с мохнатым лицом.
— Вот тебе и отличившийся стрелок, — пробормотал ополченец, садясь на место и толкая локтем соседа. — Говорил же — от теска жди проблем…
Старик отключил передатчик и смерил сармата тяжёлым взглядом.
— Вот что, Джед. К тебе вопросы у наших копов. Хейз и Хиггинс, идите с ним.
…Экзоскелетчик выключил наручный смарт и перевёл угрюмый взгляд на Гедимина.
— Если до десятого «Сарма» не отчитается, что ты у них, — будешь арестован за уклонение от регистрации. Всё понятно?
Он развернулся к выходу.
— Сэр, а что там с жалобой? — забеспокоился пилот. — Ей дадут ход? Тогда пусть вызывают меня, я там был. И Люк Хиггинс тоже, и…
— Спокойно, — поморщился «коп». — О жалобе можете забыть. Но она, вернее всего, не последняя. Пока у вас тут теск… Сами должны понимать.
Люк закивал. Хейз, покосившись на него, презрительно ухмыльнулся.
— Мы, командир, сделали большую глупость, — сказал он, глядя вслед уходящему экзоскелетчику. — Мы оставили гимов без завтрака и помешали сдохнуть двум идиотам. Если бы я их вытаскивал, они бы на меня нажаловались.
— Да всё я понимаю, — отмахнулся Хиггинс. — Всё в порядке, Джед. Только людей за волосы больше не хватай, окей?
Сармат молча кивнул. Он вспомнил, что так и не нашёл мыла, — руку хотелось помыть с соляной кислотой.
— Я на корабль, — буркнул он, увидев свет за приоткрытой дверью штаба. — Если будет вызов…
— Да откуда в такой ливень? — отмахнулся Люк. — Сиди спокойно, можешь даже спать.
Часть 912–30.09.19. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити — купол Альбукерке, город Спрингер
12 сентября 19 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
За пять минут до полуночи Гедимин выбрался из глайдера и залез по обшивке наверх. Вечер ушёл на отладку магнитных тросов, особенно — втяжных устройств, — сармат помнил, что они рассчитаны на большой вес, и сильно удивился, когда болтался вчера над сожранным лесом, а трос еле-еле полз. Сейчас вроде бы всё было в порядке, — для окончательной проверки надо было взлететь, а Гедимин ещё не забыл, как на него реагировали глайдеры, флипперы и реактивные ранцы. «На вызове проверим,» — решил он, оставив тросы в покое. «Скоро луч…»
Ровно в полночь яркая зеленоватая полоса разрезала небо, и мачта над подстанцией загорелась, посекундно вспыхивая по всей длине. «Перекачка,» — теперь Гедимин был в этом уверен. «Там кольцевые элементы, и омикрон передаётся от одного к другому. У основания — самый насыщенный, потом заполняются верхние… Ага, а вот вращение. Другая сторона подставляется под луч. Для равномерности заполнения?.. И всё-таки не очень понятно, как это вещество накапливает омикрон. Если бы оно перерождалось, там был бы ирренций…»
Он снова включил сканер, проверяя химический состав мачты. Микроскопические внутренние ячейки накопителя были выстланы металлическими нитями, но ирренция в их составе не было. Гедимин не обнаружил даже урана — только небольшие примеси иттрия, хрома и ванадия. «Иттрий,» — он озадаченно покачал головой. «Даже иттрий под облучением не перерождается. А это вещество… непохоже, чтобы из него можно было вывести ирренций. Капсулы герметичны…»
Он выключил сканер и досадливо сощурился — гадать можно было не одну неделю, никакой пользы от таких догадок не было и быть не могло. Луч уже погас, и мачта убирала принимающие элементы; Гедимин с трудом отвёл от неё взгляд и повернулся к кораблям. «Ги Лалиберте» стоял на крайней западной площадке, ещё пять глайдеров — восточнее. Тот, что был рядом, носил на борту размашистую надпись «Стивен Маклейн». «Мы с ними вчера летали,» — кивнул Гедимин собственным мыслям, брезгливо рассматривая разболтанную обшивку. «Странно, что я не слышал, как он грохочет в полёте. Пойду подтяну винты и кое-что переклепаю…»
Люки «Маклейна», к удивлению сармата, на ночь не закрывались — он стоял нараспашку, так же, как и «Лалиберте», и «Бондар», и остальные корабли. Огнемёты занесли под крышу, к прочему снаряжению, гранатомёты разрядили, кинетика так и стояла заряженной. Гедимин проверил предохранители, — достаточно было лёгкого пинка, чтобы орудие выстрелило. Сармат с досадливым шипением вынул заряды, порылся по «карманам» в поисках нужных проводов и припоя — и выбрался наружу, под моросящий дождь.