Мусорные контейнеры прятались в затенённой нише, ночью их было тяжело найти, — Гедимин, не полагаясь на разметку, сразу взялся за сканер и наткнулся на искомое в полусотне шагов от штаба ополчения.
«Раздельный сбор — удобная штука,» — еле слышно хмыкнул он, подцепляя когтем крышку и зажигая фонарь. В баке с пометкой «металл» было мало вещей, но все они, так или иначе, могли пригодиться. Гедимин вытащил всё, рассовал по «карманам» скафандра и с довольной ухмылкой пошёл к стоянке. Чей-то взгляд заставил его замедлить шаг — кто-то, отойдя от киоска «Wendy’s», повернулся к сармату и несколько секунд на него смотрел. Гедимин выждал немного, ожидая, что человек его окликнет или подойдёт ближе, но тот снова смешался с поредевшей к ночи толпой. Сармат пожал плечами и забрался в люк — предохранители, так или иначе, надо было менять, пока никого на космодроме не пристрелили.
…Он уснул поздно и проснулся от голосов за приоткрытым люком. Свет, падающий в проём, показался ему спросонья ослепительно-ярким. Сармат выглянул наружу и замигал от удивления и обжигающих лучей. Небо за ночь почти очистилось. Ветер дул с севера, сгоняя остатки облаков к югу, площадка вокруг стоянки практически высохла — вода осталась только в углублениях водостоков.
— Прогноз все видели? — услышал Гедимин мрачный голос Люка Хиггинса. — Вот то-то и оно. Собирайтесь! Повезёт ещё, если успеете.
— Эй, Хиггинс! — громко сказал кто-то, судя по голосу, очень недовольный. — Хиггинс! Скажи своему механику, чтобы не лез к моему кораблю. Его видели тут, пусть не отпирается.
Гедимин уже выбрался наружу, но при последних словах невольно подался назад и сердито сощурился. «Командир „Маклейна“? Что у него с механиками-то? Своего нет, чужой „пусть не лезет“…»
Люк, озадаченно взглянув на пришельца, завертел головой.
— Что? Видели? Эй, Хейз, подойди. Тут что-то странное. Ты же уходил с нами вместе вчера…
Подошедший Хейз удивился ещё сильнее, но ответить не успел — командир «Маклейна» раздражённо отмахнулся.
— Не Хейз. Тот амбал в чёрной броне. Он разрядил наши пушки и ковырялся в обшивке. Ещё раз такое будет — свистнем копам. И так тут тескам делать нечего…
Хейз развернулся всем телом к Гедимину и отчего-то выпучил глаза и округлил рот, но опять ничего не успел сказать — Люк, закивав, отмахнулся от командира «Маклейна» и двинулся к сармату.
— Разрядил их пушки? — озадаченно переспросил он. Гедимин сердито фыркнул.
— Неисправные предохранители. Пришлось менять. Давно неисправные. Что никого не пристрелили — сильно повезло.
— А у нас что? — быстро, изменившись в лице, спросил Хейз. Гедимин качнул головой.
— Пока сойдёт. Надо было бы — я поменял бы.
Хейз облегчённо вздохнул и хотел что-то добавить, но тут над штабом ополченцев взвыла сирена, и красные полосы на площадке вспыхнули — все, целиком, от начала до конца.
— Сигнал! — заорал не своим голосом Хиггинс, бросаясь к штабу. Из здания уже выбегали ополченцы в пехотной броне, на ходу надевая ранцы. Гедимин запрыгнул в глайдер. Небо над космодромом совсем очистилось, и стена, поддерживающая защитное поле, блестела под солнцем. «Погода лётная,» — мелькнуло в голове сармата. «Не только для нас.»
…Он даже не сразу понял, что за облако движется навстречу, и что всё громче гудит в наушниках.
— Шесть на вылет! — крикнул ему Хейз, ткнув пальцем в счётчик зарядов гранатомёта. Гедимин не успел даже кивнуть — летящая стая была уже перед иллюминатором. Глайдер заходил сбоку, разворачивая стволы кинетических орудий. «Сюда бы турели,» — обречённо вздохнул сармат, выпуская первую гранату в плотное скопление гимов — на тридцать метров севернее глайдера, дальше не получалось.
Ветер его не подвёл — огненная волна пронеслась перед иллюминатором, пожирая подвернувшуюся органику, гимы со сгоревшими крыльями градом посыпались вниз, застучали по обшивке глайдера. Десантные люки распахнулись, и Гедимин услышал шипение пламени — ополченцы, не высовываясь наружу, стреляли прямо с бортов.
— Слева, Джед! Слева! — заорал Хейз. Гедимин, бросив взгляд в иллюминатор, увидел, что место командира уже опустело — Хиггинс с огнемётом встал у открытого люка. Слева, в трёхстах метрах от остатков первой стаи, протянулась вдоль горизонта вторая, и ярко-жёлтые крылья сверкали на солнце.
… — Джед! — заорали на десантной палубе. Хейз, дотянувшись, дёрнул за лямку ранца.
— Снимай, — выдохнул он. — Бросай назад!
Кто-то поймал огнемёт на лету. Его собственный ранец болтался на крюке самодельного стапеля. Гедимин дёрнулся было подобрать свисающий шланг, но понял, что баллоны пусты — вытекло всё, даже остатки испарений. Люк по правому борту захлопнулся, с левого били, постепенно иссякая, две струи огня. Тот, кто получил свежий огнемёт, прошмыгнул мимо сармата к переднему люку и высунул сопло наружу.
— «Маклейн», «Маклейн», я «Лалиберте»! — услышал Гедимин громкий голос Хиггинса. — Мы отходим, прикройте! «Бондар», «Бондар», я «Лалиберте»…
— Почему не взяли запас? — спросил, сердито щурясь, Гедимин. — Запасные баллоны…
— Нет запасных, — выдохнул Хейз. — Только завтрашние. Если завтра ни черта ни пришлют…
— Hasu! — Гедимин взглянул на счётчик зарядов. С утра гранат было двадцать восемь, сейчас — только четыре, — когда с флангов приближались две стаи, было не до лимитов. «Два часа дня, третий вылет,» — мелькнуло в голове. «На четвёртый хватит, на пятый — уже нет.»
…Вой сирены сармат услышал сразу, как только открылись люки, — и с присвистом выдохнул сквозь сжатые зубы. «Если мачту подстанции развернуть и луч послать на север…» — успел он подумать, прежде чем понял, что звук другой, — тревожный сигнал молчал, зато у площадки стоял пятнистый сине-чёрный фургон, а рядом — двое в экзоскелетах.
— Вы вовремя, люди, — выдохнул Хейз, подходя к ним. — Ну сегодня и денёк!
— Держитесь, парни, — отозвался экзоскелетчик, глядя, как ополченцы вынимают из фургона ящики. — Завтра ещё и потеплеет. Восемь дней тепла в конце сентября! Что тут за климат, чёрт бы его драл⁈
— Профессора из Туна могли бы включить мозги, — буркнул Хиггинс, жестом отгоняя Гедимина от фургона — сармат хотел помочь с разгрузкой. — Неужели нельзя устроить снег? Нас сегодня за малым не сожрали, всё небо было черно.
— За месяц твари оголодали, — поддержал его кто-то из командиров. — Деревьев им уже мало, нужно мясо. Последних добивали под стеной, — с июля такого не было!
— Держитесь, — повторил, хмурясь, экзоскелетчик. — Помощи ждать неоткуда. У федералов хватает своих забот. Главное — не суйтесь к шахтам. Были тут герои…
Гедимин озадаченно хмыкнул. «А что они думают делать? Ждать нелётной погоды?»
— Эй, Джед! — окликнул его Хейз, указывая на три ящика с маркировками «взрывоопасно». — Это нам. Заряжай до отказа — завтра будет жарко!
…«Восемь,» — Гедимин покосился на счётчик зарядов. «За этот вылет — восемь. Запас есть, но… что-то не то с этими гранатами. Площадь поражения мала. Криво сделаны или протухли на складе?»
Солнце село полчаса назад, уже заметно стемнело, космопорт зажёг фонари. Глайдеры, вернувшиеся из последнего вылета, встали в строй вдоль стены, вокруг ходили усталые ополченцы, смахивая с обшивки хитиновые ошмётки. «Ночью вымою как следует,» — решил Гедимин, разминая затёкшие плечи — от неподвижности и волнения их сводило до боли.
— Намахался так, что рук не поднять, — услышал он недовольный голос ополченца. — Девятый час, а я ещё не дома. Чёрт бы подрал тесков! Если бы не они, занесло бы нас на грёбаный север⁈
Гедимин, мигая от изумления, не смог издать ни звука — только шумно выдохнул, пытаясь найти в словах «макаки» хоть немного логики. «При нас тут такого не было,» — подумал он, глядя вслед расходящимся ополченцам. Они разбегались быстро, едва заправив пустые баллоны и выбравшись из пехотной брони, — даже за кофе никто не пошёл. «Сегодня, кажется, я не ел,» — вспомнил Гедимин, чувствуя неприятную пустоту ниже рёбер. «И опять мартышечья пища…»
Возвращаясь на опустевшую площадку и доедая на ходу третий бургер, сармат вспомнил чёрные полосы вдоль горизонта, и его передёрнуло. «Там где-то огромное гнездо. Миллионы особей…»
Что-то щёлкнуло в мозгу; на догадку это было непохоже, но упускать единственную внятную мысль за три дня сармат не собирался. Достав из кармана обрывок бумаги и прижав к обшивке глайдера, он начертил несколько линий. Как он вспомнил сейчас, параллельными они не были, — они постепенно сходились к одной… ну, пусть не точке, но довольно ограниченной области, растянувшейся на пару километров вдоль озера Атабаска.
— Эй! — услышал он за спиной и, вздрогнув, обернулся, комкая листок в руке. Человека он узнал только по гладкой коже вокруг лица, — тот успел переодеться в «мартышечье» и теперь смотрел на сармата снизу вверх с застенчивой ухмылкой.
— Джед, ты здесь? Думал, ты на ночь в гостиницу…
Сармат качнул головой, настороженно глядя на Хейза. «Чего его принесло? Вот сбил с мысли…»
— В штабе холодно, — покачал головой пилот. — Летний домик, на зиму не рассчитан.
Гедимин мигнул.
— Я ночую на корабле, — сказал он, недовольно щурясь. «И где-то я всё-таки видел эту „мартышку“…»
Хейз коротко свистнул и замотал головой.
— Хиггинс — дебил, — грустно сказал он. — И я, дурак, не спросил сразу. Пошли со мной, Джед. Там тоже не дворец, но хоть тепло.
— Зачем? — настороженно сощурился Гедимин. Хейз растерянно усмехнулся.
— Ночевать. Не дело спать на голой палубе. Не бойся, ты меня не стеснишь. Собирайся, и идём.
«Ночевать у „мартышки“?» — сармат растерянно мигнул. «А, ясно. Увести меня подальше от глайдеров. Видимо, командиры на него насели… Ну ладно, если надо…»
— Я собирался работать, — буркнул он, вспомнив, что так и не проверил гранаты. «Видимо, заводской брак. Для „макак“ это в порядке вещей. Разберу и посмотрю, что можно сделать.»
— Бери с собой, и идём, — Хейз нетерпеливо мотнул головой, указывая на выезд с космодрома. — Тут близко.