«Достаточно холодно, чтобы проморозить шахты,» — кивнул собственным мыслям Гедимин. «И если гимы выживают, значит…»
— Кто-нибудь был в гнездовых шахтах? — спросил он, складывая гранаты в ящик. Валентин фыркнул.
— Ты что⁈ Никто даже не знает, где они. Тут всё изрыто старыми рудниками. Куда ни плюнь, попадёшь в шахту.
— «Лебинн», — задумчиво проговорил Гедимин, глядя на пилота. — Оттуда прилетают все стаи. Рудник «Лебинн».
Человек смотрел на него озадаченно, и видно было, что это слово ему ничего не говорит. Сармат досадливо сощурился. «Куда, омикрон меня сожги, они дели все карты⁈»
— Что вы вообще собираетесь делать? — спросил он, поднимаясь на ноги. — С гимами? Когда они доедят лес, станет намного хуже. Какой у вас план?
Валентин с невесёлой ухмылкой покачал головой и щёлкнул выключателем.
— Идём ко мне, Джед. Если завтра будет шум, я всем скажу, что тебя тут не было. Дот не злая, но когда её клинит…
Он тяжело вздохнул. Гедимин выбрался за ним из глайдера, вытирая руки обрывком ветоши. Выкидывать в урну он её не стал — прихватил с собой.
— План? Да откуда тут планы… — заговорил Хейз, когда ворота и их охранники остались позади. Гедимин, решивший, что «макака» давно забыла о его вопросах, даже вздрогнул от неожиданности.
— Зимой будет передышка, а весной я вернусь в ополчение, — продолжал пилот. — Как и в том году. Город даст немного нам на оружие и керосин. Больше у них нет. Федералы… Те, кто тут, рады бы помочь, да нечем. Те, кто в Чикаго, — им не до нас.
Гедимин мигнул.
— Надо взорвать гнёзда, — сказал он. — Там где-то тёплое укрытие. Пока оно есть, никакая зима вас не спасёт. Их будет больше с каждой весной.
Хейз уныло кивнул.
— Я же не дурак, Джед. Это всем понятно. Мы с Хиггинсом уже писали в Чикаго. И в Совбез тоже. Никто не полезет в наши шахты. И никто не возьмётся бомбить все рудники. Да и бомб таких тут нет.
Гедимин задумчиво сощурился, вспоминая всё, что слышал о проекте «Заражение» и читал о его последствиях. «За бомбой дело не встанет. Мне бы добраться до рудников… и заодно определиться с целью. Одна из шахт „Лебинна“… возможно, „Лебинн-семь“? Подпольный клонарий… Иджес вывозил для него ЛИЭГи. Если они ещё работают, а насосы не засорились…»
— Стой! — крикнул ему вслед Валентин, остановившись у закрытых ворот барака. — Я тут живу. Видишь — там совсем другие дома?
«У нас надёжные насосы. С чего бы им засориться?» — Гедимин, молча кивнув, вошёл в барак. Хейз ещё что-то говорил — он вообще много говорил, даже больше, чем в прошлый раз — но сармат не слышал. Все мысли крутились вокруг подземного клонария в одной из шахт «Лебинна».
Через несколько минут человек замолчал, тихо подсунул сармату под локоть открытую коробку с горячей лазаньей и куда-то исчез. Некоторое время спустя Гедимин поднял взгляд от чертежа и обнаружил, что Валентин сидит на верстаке и внимательно смотрит на исчирканные листы.
— Не знаю, что это, но тебя оно всерьёз заело, — заметил он. Гедимин кивнул.
— Я знаю, где гнездовая шахта, — сказал он. — Почти наверняка. Осталось проверить.
Валентин неуверенно усмехнулся.
— Если так, то ты настоящий профессор… Проверить? Эй, ты о чём?
— Далеко от города, — Гедимин едва слышал его, погружённый в собственные мысли. — Двадцать восемь километров к северо-востоку. Ночью быстро идти не получится. Наверное, не успею.
— Эй! — громко сказал Хейз, хлопнув ладонью по его броне. — Я только что слышал, что ты пешком уходишь в гнездо гимов. Мне послышалось?
Гедимин озадаченно мигнул — он успел забыть о существовании пилота и не очень понимал, какое ему дело до планов сармата.
— Просто скажи — да или нет, — глаза человека расширились и странно заблестели. — Да или нет?
— Да, иду, — сармат поморщился и ткнул пальцем в схождение всех линий на чертежах. — Это здесь. Там был клонарий. Тепло и сухо в любую зиму. Других нет. Были бы — я бы заметил. Все стаи летят оттуда. Если шахту взорвать…
Хейз ударил ладонью о ладонь с неожиданно громким звуком, и Гедимин настороженно сощурился.
— Наконец-то я слышу что-то здравое! — пилот хлопнул сармата по плечу и подул на ушибленную руку, но его ухмылка не исчезла с лица даже от боли. — Тут все геройски жгут кузнечиков. Или очень заняты охраной шахт. Но только ты предложил что-то дельное. Взорвать гнездо к чертям собачьим! Я с тобой, теск. Дело за динамитом.
Сармат поморщился.
— Динамит бесполезен. Я… — он прикусил язык, сообразив, что слишком много болтает. — Нужно попасть на рудники. Верхние шахты… Десять часов только на дорогу. Опять не срастается…
Хейз постучал по его броне — осторожно, но настойчиво.
— Джед! Ты забыл, что я в твоём экипаже? — он спрыгнул с верстака и протянул руку к накрытому кожухом «Раптору». — Десять часов? Он долетит за десять минут.
Сармат изумлённо замигал, вглядываясь в лицо «макаки». Хейз не шутил, и его глаза горели знакомым огнём — Гедимин видел такое сотни раз, но никогда — у человека.
— Ты — мне — поможешь? — очень осторожно спросил он. В мозгу уже щёлкало, мысли так и мелькали, — без плана, даже с воздушной поддержкой, соваться в шахты не следовало. Гедимин сам не заметил, как включил «Раптор» во все планы, и опомнился, только услышав голос Хейза.
— Ну ясное дело, помогу. Стал бы я просто так болтать? — он дёрнул за рычаг, и кожух взлетел к потолку, а обшивка «Раптора» тускло заблестела в свете ламп. — Тут, сзади, полно места. Если надо, сядем на любой кочке. Нет только огнемётов, но это поправимо, — Хиггинс даже не спросит, зачем они мне.
Гедимин растерянно замигал, мотнул головой, остановив мелькающие мысли, и прошёл вдоль борта истребителя, приглядываясь к механизмам.
— Ну что с огнемётами? — нетерпеливо спросил Хейз. — И когда вылет?
Сармат снова мигнул и досадливо сощурился — веки хотелось прижать пальцами, чтобы не дёргались, когда не надо.
— Это очень опасно, — сказал он. — Для таких, как ты. На меня гимы не реагируют…
Хейз усмехнулся.
— А ты за них не ручайся, — посоветовал он без тени обиды. — Вчера не реагировали, а завтра опомнятся. Пилотом быть вообще опасно, механик. Но ты вроде как знаешь, что делаешь? Ну, так когда вылет?
Гедимин смерил его задумчивым взглядом.
— Завтра вечером, в десять.
14 сентября 19 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Полосы засохшей бурой слизи покрывали всю обшивку. Гедимин видел несколько пятен даже на десантных палубах — кто-то из насекомых прорвался внутрь, пока сармат отстреливался от тех, кто снаружи. Смахнув крупные ошмётки хитина, он отошёл от корабля, — никто из местных механиков в эти дни не мыл обшивку, и ему, как он решил, тоже не стоило.
— Джед, ты скоро? — нетерпеливо окликнул его Валентин. Он стоял у штаба ополчения рядом с двумя закрытыми контейнерами с маркировкой «огнеопасно» и еле слышно что-то насвистывал, скрывая волнение. Гедимин подобрал ящики, посмотрел на темнеющее небо и едва заметно ухмыльнулся. «Опять ты куда-то лезешь… уже не атомщик. Интересно будет проверить, что там с ирренцием в шахтах…»
— Мне дали разрешение, — вполголоса похвастался Валентин, выйдя за ворота. — Назвали идиотом, но дали.
Гедимин одобрительно хмыкнул.
— К десяти совсем стемнеет, — напомнил он, покосившись на светодиоды, вспыхивающие и гаснущие на его пути. — Сможешь вести «Раптор» в темноте?
Валентин хмыкнул.
— Истребители не водят на глаз. Дашь координаты — долетим, куда надо.
«Пойдём на ощупь, как на спрингере…» — сармату стало не по себе, и он опустил взгляд к наручному сигма-сканеру. «Так близко к планете — небезопасно. Буду сканировать всю дорогу…»
Пока пилот бегал наверх за кофе и очередной коробкой лазаньи (у него, и правда, был полный холодильник одинаковых контейнеров — купил где-то целый ящик), Гедимин снял кожух с «Раптора» и вскрыл обшивку, выискивая место для бортовых огнемётов. У оружия, притащенного Хейзом, были слишком короткие сопла; сармат думал, как удлинить их, но всё равно получалось, что вся обшивка будет закопчённой.
— Это на крайний случай, — услышал он голос Валентина, заглянувшего в открытый люк. — На самый крайний. Если не вспугнём гимов, то и не понадобится.
— Нечётное число, — слегка удивился Гедимин, установив предпоследний огнемёт. В бортах мест не осталось, но ещё один «ранец», пока неразобранный, лежал на верстаке.
— Для тебя, — пояснил Хейз. — Ты же спустишься, верно?
Сармат заглянул в последний ящик — там лежали два кислородных баллона. Он смущённо хмыкнул — о кислороде он совсем успел забыть, так прочно в голове сидело, что на Земле воздуха хватает на всех. «Урановые шахты, полные живых организмов, без вентиляции…» — он, благодарно кивнув пилоту, пристроил баллоны внутрь скафандра. «Хейз прав. Там респиратор лучше не открывать.»
Хейз занял место пилота, щёлкнул кнопкой, открывая ворота барака. Гедимин, в последний раз выглянув в передний иллюминатор, увидел яркую красную стрелу, перечеркнувшую шоссе, и две подсвеченные линии вдоль неё — предупреждение для мимопроезжающих.
— Никакого света за стеной, — повернулся к сармату пилот, держа в руке респиратор. Шлем он уже надел, но маску ещё не пристегнул. Гедимин увидел бластер на его поясе — без кобуры, на скобах, на одном предохранителе.
— Помню, — отозвался он. — Никакого света.
Взлетели быстро, почти вертикально — отрыв от земли начался сразу за воротами; скорее всего, они ещё закрывались, когда истребитель поднялся над новостройкой и, выписав круг над выключенными на ночь подъёмными кранами, развернулся к северу. Гедимин держался за скобы, стараясь не выпускать когти; левое плечо упиралось в левый борт, правое — в правый, спина — в переборку, за которой гудели двигатели. Уши заложило, и сармат судорожно сглотнул, — Хейзу зачем-то понадобилось резко нырнуть вниз.
— Гашу огни! — крикнул пилот, и за иллюминаторами сомкнулась чернота. Коммуникатор, потрещав, замолчал. Хейз чему-то усмехнулся и щёлкнул пальцем по экрану радара.