— Кенен, сильно занят?
Гедимин вздрогнул и невольно сжал кулаки, но в ту же секунду понял, что этого сармата видит впервые. Он был одет так же, как Вигарт, только шлем с респиратором не откидывал за спину, а носил, не снимая. Цветные полоски тянулись по двум сторонам груди от ключиц до пояса, прямо поверх застёгнутых карманов. Тёмно-синюю кожу лица пересекали тонкие, сглаженные шрамы. Видимо, давнее ранение зацепило и глаза, — веки смыкались как-то странно, будто им мешал жёсткий каркас между слоями кожи.
— Ко мне? — взгляд светло-фиолетовых глаз скользнул по лицу Гедимина и остановился на его груди. — Снаряжение своё?
— Он с Луны, — ответил вместо Гедимина Вигарт, придержав ремонтника за плечо. — Один из механиков Маккензи. Документы сделаны абы как, о квалификации — ни намёка. Утверждает, что работал на АЭС. Хочет продолжить.
— Ясно, — ровным голосом ответил Кенен. — Почему пришёл к нам, а не к Маккензи?
Гедимин сузил глаза.
— Не захотел. Из-за него мой реактор взорвали. А я шесть лет сидел в тюрьме. Хватит с меня Маккензи.
Сарматы быстро переглянулись.
— Ясно, — повторил тем же спокойным голосом Кенен. — Давай документы, посмотрим. Вигарт, ты иди, поговорим потом.
Командир станции, не споря, развернулся к двери. Кенен, уже не обращая на него внимания, прикладывал карточки Гедимина к своему смарту и недовольно щурился.
— Кет? Это ты засветился в газетах? Ополченец-подрывник… на хорошем счету у hasulesh… Почему не попросился во «внешку»?
Гедимин поморщился.
— Я хочу работать на АЭС. Макак мне за шесть лет хватило.
Кенен покосился на него и снова перевёл взгляд на экран.
— Откуда скафандр? Твой?
— Я был реакторным пилотом, — ответил Гедимин. Он думал, рассказывать про «Гекату» или нет, но Кенену хватило короткой фразы — он, резко развернувшись, бросил смарт в карман и протянул карточки ремонтнику.
— Это больше не нужно. Реакторный пилот? — его взгляд стал неприятно-цепким. — «Лучевое крыло»?
— Сам реактор, Прожиг, — буркнул Гедимин. — Но «крыло» тоже знаю.
— Проверим, — бросил Кенен, шагнув к дальней стене. Замаскированный люк Гедимин заметил, но панель управления нашёл не сразу — всего за полсекунды до того, как чужак открыл её и прижал к ней ладонь.
— Я Кенен Гварза, — сказал он, не оборачиваясь. — Проверяю квалификацию и выдаю категории. Может, у вас на АЭС брали всех, кто не успел сбежать, но здесь не так. Получишь то, что покажешь, и не более. Сюда!
Стена защитного поля исчезла, и Гедимин, изумлённо мигая, уставился на отсек с блестящими серебристыми стенами. Это была выстилка из флиевой фольги между двумя листами рилкара, — сармат сделал много таких экранов, вручную раскатывая металл и стеклоподобную массу. В центре округлого отсека стоял совершенно целый «Ицмитль». С него сняли вооружение, но и ЛИЭГ, и конструкции «лучевых крыльев» никто не тронул — Гедимин видел это, даже не прикасаясь к фюзеляжу.
— Я буду там, — Кенен Гварза указал на неприметное окошко в серебристом экране — толстый слой прозрачного рилкара с явной примесью металлической пыли. — Садись в кабину. Показывай, что можешь. Взлёт, разворот, если умеешь — бочку.
Не дожидаясь, пока Гедимин придёт в себя и сформулирует хоть один вопрос, Кенен вышел. В ту же секунду над головой сармата загудел опускающий механизм — отсек закрывался последним сегментом противолучевого экрана. Гедимин, ошалело мигнув, двинулся к «Ицмитлю». «Вот тебе и запреты на транспорт… Истребитель. Прямо посреди гетто. Обычный такой тренажёр…»
Сидение в кабине было всего одно; Гедимин хотел снять его и выкинуть, но оно легко откинулось назад и встало на непривычно надёжные фиксаторы. Одобрительно хмыкнув, сармат взялся за рычаги, но, едва притронувшись к ним, отдёрнул руку и резким движением убрал с висков экранирующие пластины.
Через пять секунд невидимые волокна прижгли ему кожу до боли, но он уже чувствовал, как фантомные крылья прорастают сквозь скафандр и обшивку истребителя. Казалось, рычаги можно не трогать, — его разворачивало во все стороны от одной мысли и слабого движения рукой. «Ицмитль» качался с крыла на крыло и вертелся волчком, но по-прежнему висел в одной точке посреди заэкранированного отсека — кто-то очень точно рассчитал расстояние между экранами, и лучевые «крылья» упирались в них, не давая истребителю ни выпасть, ни вылететь. Сначала Гедимин двигался осторожно, слегка покачивая то носом «Ицмитля», то его крыльями; потом, осмелев, проверил ремни и перевернулся через крыло, а затем и через нос, изобразив мёртвую петлю. Фантомные крылья в этот раз проросли как-то криво — одно, по ощущениям, торчало из позвоночника, второе — из правого предплечья, третье — из левой голени, но двигались все слаженно, разворачивая висящий в воздухе истребитель в нужную сторону. Резко взмахнув рукой, Гедимин раскрутил его волчком, изобразив плоский штопор, и прикрыл глаза — ощущение было приятным, но несколько непривычным.
Громкий скрежет над правым ухом заставил его вздрогнуть и дёрнуться в обратную сторону, остановив вращение.
— Вижу. Умеешь. Хватит.
Выбираясь из кабины, Гедимин приостановился, держась за края проёма. Казалось, пол под ногами плавно раскачивается. Кусок стены уже поднялся, и Кенен Гварза стоял в «дверях», отмечая что-то на экране смарта.
— Опомнился? — спросил он через несколько секунд. — Выходи. Глайдером управляешь?
Гедимин качнул головой и досадливо сощурился — стены снова отправились в пляс. Кенен едва заметно ухмыльнулся.
— Откуда знаешь старые шахты?
Гедимин мигнул. В этот раз стены остались на месте.
— Работал в них. Ещё до войны.
— Шахтёр? Подрывник? — отрывисто спрашивал Кенен, проходя по узким коридорам между несимметричными отсеками. У одного из них он остановился, ткнул пальцем в стену, открывая дверь, и поманил Гедимина за собой.
— Не подрывник, — ответил тот. — Расчищал шахты. Потом…
— Но взрывать умеешь, — перебил его Кенен, на долю секунды заглянув ему в глаза. — Приходилось?
Гедимин качнул головой.
— Знаю физику. Вижу непрочности в породе. Вижу структуру. А чем воздействовать — уже без разницы.
Кенен коротко усмехнулся.
— Вот как. Узнаёшь?
В отсеке лежала, занимая две трети пространства, расколотая на пять частей гранитная глыба. В её поверхности виднелись просверленные шпуры и прошедшие по ним трещины — сверлили как попало, без плана и смысла, возможно, в тренировочных целях. Рядом лежали орудия, которыми были проделаны отверстия, — ручной пневмомолот и лёгкий отбойник. «А это для филков,» — с невольной усмешкой подумал Гедимин, увидев второй инструмент.
— Узнаёшь, — одобрительно кивнул Кенен, быстрым движением ставя на ближайшей гранитной грани маленький косой крест. — Показывай. Глубина четыреста.
Гедимин озадаченно мигнул — он успел подзабыть первые годы жизни, когда работал с пневмобурами — но быстро опомнился и, проверив инструмент и сменив насадку, поднял его и приставил к камню. Гранит поддался неожиданно легко — сармат проглядел малозаметную трещину и едва успел притормозить до того, как вместе с пневмомолотом погрузился в скалу. Выдернув бур и на лету отключив его, он подался назад, держа инструмент на весу. Кенен, смерив его задумчивым взглядом, посветил в отверстие дальномером, похмыкал и поставил на камне ещё один косой крест.
— Керн, пятьдесят на триста.
Гедимин, выждав, пока бур перестанет вращаться, снова сменил насадку — та, первая, которую он отложил, как раз и предназначалась для взятия образцов породы. «Кого-то проверяли передо мной,» — мелькнуло в мозгу, пока сармат осторожно вгрызался в подозрительно неровный гранит. В этот раз трещина была внутри, проходила вертикально; инструмент, дойдя до неё, слабо дрогнул, но плита не раскололась. Погрузившись ещё на пятьдесят миллиметров, Гедимин осторожно вытянул бур и вытряхнул на ладонь расколотый керн.
— Внутри трещины. Слишком много сверлили.
Кенен забрал все три обломка, молча измерил общую длину и снова кивнул.
— Положи, — он покосился на инструмент и, обойдя гранитные глыбы, подошёл к самой большой. — Иди сюда. Это нужно расколоть. Где бить шпур?
Гедимин, пройдя вдоль иссверленного бока глыбы, озадаченно мигнул.
— Шпур? Камень и так еле держится. Трещины…
Он осторожно постучал пальцем по граниту — и, приложив к выбранной точке кулак, ударил по нему другим. Камень лопнул с оглушительным грохотом, случайный осколок чиркнул по животу Гедимина, оставив на пластине тонкую царапину, обломки раскатились по полу. Сармат досадливо сощурился — удар в живот вышел слабым, а вот два пальца на правой ноге ему прищемило. Стараясь не морщиться, он отряхнулся от обломков и отошёл на пару метров.
— Трещины, — пробормотал Кенен, глядя на груду гранитных осколков. — С любым камнем так можешь?
Гедимин качнул головой.
— Если есть непрочности. Иногда их нет.
— Эта стена, — Кенен, развернувшись, ткнул пальцем в ближайшую поверхность. — Есть непрочности?
«Он что, хочет снести здание?» — Гедимин настороженно сощурился и с большой неохотой показал одну из точек уязвимости.
— Если ударить здесь, трещины пойдут вот так. Здесь удержит балка, а здесь…
— Хватит, — буркнул Кенен, отмечая что-то в карманном смарте. — Есть предпочтения по режиму дня?
Гедимин неуверенно качнул головой — этот сармат слишком быстро менял тему разговора, ремонтник за ним не успевал. Он и сам уже куда-то шёл, оставив позади отсек, засыпанный битым камнем; Гедимин догнал его, когда ворота уже закрывались.
— Сегодня в шесть вечера вылетаешь на «Гуннар-два», — отрывисто проговорил Кенен, вынимая из одного из многочисленных карманов пару ярких полосок. — Бригада «Джи-два-альфа», платформу найдёшь.
Он отобрал у растерянного Гедимина карту регистрации и всунул в свой смарт. Спустя три секунды пронзительного скрежета он вернул её, и сармат увидел две выгравированные полоски — такие же, как те, что Кенен протянул ему.