— Маккензи тут? — тихо спросил он у Иджеса. Тот мотнул головой, не отрываясь от сражения.
— А Айзек? — не отставал Гедимин. «Он вроде бы оператор. Как ему нравится такая дыра под фундаментом?»
Внизу засвистели, и Иджес с облегчённым вздохом отвернулся от стадиона.
— Не, никто из совета сюда не ходит, — сказал он и внезапно сильно смутился. — Что же ты не договорился? Отсюда выход — только в глайдер, чтоб макаки не засекли. Если ты хотел встретиться с Айзеком…
— Да нет, не очень, — отмахнулся Гедимин, стараясь не щуриться. «Айзек сюда не ходит. Знает он об этой шахте или нет?»
…Фургон ликвидаторов подогнали прямо к выходу, точно состыковав входные люки. Гедимин забился в дальний угол, рассчитывая по дороге спокойно подумать, но рядом оказался Иджес и его пилоты.
— Второе место в лабиринте, три из трёх в одиночном, одно в парном, — подсчитывал он на пальцах полученные очки. — Надо что-то делать с парами! Вы ж тренировались, тески, — почему опять так плохо⁈
Пилоты смущённо хмыкали, переглядывались, но не огрызались. Сквозь ветошь просматривались очертания дронов — один из них получил вмятину в борту, но внутренние механизмы пострадали незначительно.
— Дай время, механик, — беззлобно ухмыльнулся пилот, когда Иджес стал наседать слишком сильно. — Мы и так вторые по лабиринту. Осенью еле влезли в десятку.
Иджес хмыкнул.
— Всего-то! Вот если бы вы заманили Гедимина в звено…
— Хватит уже, — поморщился ремонтник. Ему никак не удавалось сосредоточиться. Ему казалось, он где-то видел похожее сооружение и знает, для чего оно нужно — но память снова и снова отказывала. «А интересно, Куэнны про существо в курсе?» — мелькнуло в перегревшемся мозгу, и сармат невольно ухмыльнулся. «Общались? Может, оно и должно быть в реакторе? Маккензи, небось, об этом не спрашивал. А сам я на них не выйду…»
02 января 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Ну что, все отдохнули? — Скегги, отодвинув плазмомёт, тяжело облокотился на край стола. — Все наелись мартышечьих подарков?
Ликвидаторы отозвались сдержанными смешками. Гедимин, покосившись на урну в углу, увидел торчащий край яркой обёртки. Такие же, только с содержимым, были горкой насыпаны на стол, вынесенный из комендантской; там было много разной пищи — в основном сладости. Гедимин проходил мимо, не приглядываясь, сарматам было всё равно, кто что ест, но к вечеру на столе ничего не осталось.
— Оно и видно, — сказал Скегги, тяжело поднимаясь на ноги и выбираясь на середину комнаты; он двигался медленно, будто ещё не проснулся. — Полседьмого, а все уже в сборе. До выезда три часа… Есть идея устроить стрельбы.
Ликвидаторы обрадованно зашевелились, кто-то вскочил, на ходу подбирая бластер. Гедимин недовольно сощурился.
— Ты сиди, — покосился на него Ренгер, за своим столом рассматривающий что-то на экране смарта. — С твоей пушкой в одном туннеле лучше не стоять.
Гедимин досадливо сощурился. «Я же заделал все пробоины! Ну да, мощность ещё неотрегулирована…»
— Скоро выезд перенесут на девять, — сказал Ренгер, глядя вслед уходящим на стрельбы. — А там и на половину девятого. Видел новые планы по расчисткам? Вепуат вчера с ними носился…
Гедимин качнул головой. Вчера он весь день просидел у Иджеса и его пилотов, и голова до сих пор гудела от ненужной информации.
— Когда начнутся рейды? — спросил он. — Уже месяц тишина…
Ренгер кивнул.
— Обычное дело зимой. Фауне тоже холодно. Высунется — и в нору.
Гедимин вынул из-под стола контейнер с обломками накопителя и, откинув крышку, задумчиво на них посмотрел. Для экспериментов было всё — приборы, резак, откалиброванный излучатель, но сармат уже который день не мог к ним приступить. Что-то его смущало — как будто в информации о накопителе был какой-то сомнительный элемент, и Гедимин снова копался в памяти, пытаясь понять, что его смутило.
— Говоришь, накопитель разряжается неуправляемо? — ухватив наконец тревожащую мысль, он развернулся к Ренгеру. Тот мигнул.
— Да, так, — согласился он, отложив в сторону смарт. — Излучение вытекает, пока всё не вытечет. Где быстрее, где медленнее. Пустой ещё может насосать в себя «фон», где он есть. Подзарядиться…
Гедимин недовольно сощурился.
— И этим тоже нельзя управлять? Ни накоплением, ни разрядкой?
Ренгер вяло махнул рукой в сторону контейнера.
— Это камень. Где ты видишь у него пульт управления?
Гедимин невольно перевёл взгляд на обломки и еле слышно хмыкнул.
— Даже нашими аккумуляторами можно управлять. Разряжать их, когда надо и как надо. А эта штука от великой цивилизации… Это какой-то контейнер с дырой. Им самим-то было удобно?
Ренгер пожал плечами.
— А, что мы знаем о великих цивилизациях… Вон, одна такая одиннадцать лет висит на орбите — и многим они с нами поделились? Может, удобно. Может, это вообще не аккумулятор. Маккензи — тот ещё физик…
Гедимин согласно хмыкнул, но щуриться не перестал. «Контейнер с дыркой… Глупо же. Глупо и неудобно. Для любого разумного, хоть сколько у него глаз и рук. Должна быть какая-то возможность влиять на эти камешки. И, пока я с ней не разберусь, в оружие их лучше не пихать…»
Он убрал все обломки накопителя, кроме красного, и подвесил над ним источник излучения, осторожно отодвинув экранирующую пластинку. Пучок квантов теперь шёл вертикально вниз — Гедимин уже проверил это здание, никаких железяк непосредственно под столом не было, а значит — никакой опасности радиационного заражения, как бы ни повернулся эксперимент.
Излучатель выдавал ровный поток «омикрона» с примесью альфа- и бета-частиц — нормальное излучение для комка «грязного» ирренция, никакой «сигмы», ни ровной, ни пульсирующей. Через несколько секунд дозиметр зафиксировал сигма-кванты — их испускал медленно темнеющий осколок накопителя. Поверхность, на которую падал луч, из розоватой становилась красной, и постепенно краснота распространялась от облучённого участка по всему «камню». Гедимин видел на экране анализатора, как меняется структура странных свёрнутых молекул — будто микроскопические существа сворачивались туже в клубок, одновременно расправляя ветвящиеся краевые щупальца. «Как зверёк в реакторе,» — мелькнуло в мозгу. «Как-то так он и выглядит.»
Он, покосившись через плечо на отвернувшегося Ренгера, бесшумно сдвинул пластины на висках — но ничего не почувствовал, даже когда прижал палец к накопителю. «Поле мешает,» — решил он, заметив красноватые блики на защитном куполе. «Убирать нельзя. Как-нибудь потом, в туннеле, — закроюсь и проверю…»
Один бок обломка заметно потемнел и из красного уже стал бордовым. Гедимин поднёс к нему дозиметр — омикрон-кванты, «не влезшие» в накопитель, пока что распределялись между более светлыми, «полупустыми» участками, но незначительная часть начинала просачиваться наружу. «И „сигма“,» — сармат посмотрел на значок рядом с наибольшим показателем. «Стой! Это же пульсация… так, надо запомнить, — я такой ещё не видел…»
Сигма-излучение пульсировало, выдавая один и тот же ритм, ещё четыре минуты, пока весь обломок не стал тёмно-красным, — и внезапно пропало, и одновременно с этим резко усилился поток омикрон-квантов. Гедимин подставил под него «пустые» накопители и заэкранировал основной излучатель — теперь «камни» обменивались энергией между собой. Вскоре угасший показатель сигма-излучения вспыхнул снова. Гедимин озадаченно хмыкнул.
«Может, пульта у камней и нет,» — он недовольно сощурился, — «но, похоже, есть индикатор заряда. Ровное излучение — процесс идёт, пульсация — сигнал переполнения, погасшая — идёт разрядка… Довольно чёткий сигнал. Проверить на других образцах…»
03 января 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Шум в коридоре постепенно затих — ночная смена распределилась по бараку, дневная — ушла на работу. Гедимин закрыл за собой дверь, выглянул в вестибюль — и остановился на пороге, снова услышав голоса.
— Здесь я даю шесть мест, — донеслось из приоткрытой комендантской. — И столько же в информатории. Проходы не перекрывать! У меня тут две смены, и всем надо в душ.
Кто-то негромко хмыкнул.
— Двенадцать мест на весь барак, и те в коридоре? Ни одной пустой комнаты? Такое перенаселение?
— Хотите пустых комнат — шагайте в офис, — угрюмо отозвался комендант. — Тут у нас жилой барак. Для своих, а не для чужаков!
«Чужаков?» — Гедимин удивлённо мигнул. Заглядывать в комендантскую не хотелось, а в приоткрытую дверь он разглядел только фрагмент светло-зелёного комбинезона. «Правда, не местный. И не из „Налвэна“,» — он вспомнил рыжевато-красную униформу соседнего гетто. «И их много. Странное дело.»
Следующего чужака он увидел на улице — сармат в сиреневом комбинезоне хлопнул дверью соседнего барака и, недобро щурясь, быстро прошёл мимо Гедимина по направлению к воротам гетто. Ремонтник озадаченно посмотрел ему вслед. «Ещё одни. Тоже не из Ураниума. И, кажется, не договорились с комендантом. А, кто с этими недомерками договорится…»
На подходе к штабу ликвидаторов Гедимин услышал необычный шум. Дверь была открыта нараспашку, вокруг толпились сарматы в рабочих скафандрах, в помещение заносили связки туго свёрнутых матрасов и детали стапелей и оружейных стоек. Вытаскивали всё это из двух бронированных фургонов, похожих на штатные ликвидаторские, но с чужими номерами. «Один из Манитобы, другой из Монтаны,» — отметил про себя Гедимин, со связкой матрасов в руках заходя в штаб. Груз у него тут же отобрали. Внутри, как и снаружи, было полно сарматов; все комнаты — и учебную, и склад — открыли, но всё равно было тесно — всех как магнитом тянуло в основное помещение. Посреди него, над столом, заваленным оружием, стоял Скегги, а рядом с ним — двое незнакомых сарматов.
— Уран и торий! — из-за стола выглянул Вепуат и поднял руку в приветственном жесте. — Иди сюда, Гедимин. Тут сейчас немного шумно.
— Это ненадолго, — пообещал один из чужаков. — Моим сарматам только надо разместиться и отдохнуть с дороги. У нас ещё остаётся пара часов до выезда?