Гедимин, стиснув зубы, развернулся к чужаку. Этот сармат тоже был из «Лоривега». «Слишком много чужаков тут сегодня,» — угрюмо подумал ремонтник. «И вот здесь он точно лишний.»
— Иди отсюда, — буркнул он, снимая с плеча сфалт и разворачиваясь к мишени — горке строительного мусора в дальнем конце туннеля. Механизм автоматической замены сопел был давно готов, но толком проверить его не удавалось. «Сначала узкий поток, потом — распыление. На третьем разряде выслать короткую струю. Если получится — поменять экраны и повторить,» — проговорил про себя Гедимин, ожидая, когда чужак включит голову и выйдет из туннеля.
— Чего это? — хмыкнул сармат, подходя к огневой черте и снимая с плеча плазмомёт. — Тут нам двоим хватит места. У меня плазма, и у тебя плазма — что не так?
Гедимин молча вдавил переключатель в корпус, выпуская сопло распылителя, и выжал «досуха» два аккумулятора. Туннель вспыхнул. На секунду пространство от стены до стены превратилось в огненную воронку, а затем раскалённый газ, не найдя выхода, волной накрыл сарматов. Гедимин, глядя на трепещущее, вздувающееся пузырями защитное поле, успел заметить, как второй сармат пролетел мимо и растянулся у стены, прикрывая респиратор двумя руками. «Он что, без экрана вылез?» — мелькнуло в мозгу, и ремонтник, похолодев, резко развернулся к упавшему. «Что с лицом⁈»
Туннель заволокло гарью — остатки испарившейся мишени оседали на всё подряд, сгущались в хлопья и липли к скафандру. Вентиляция свистела, выкачивая «испорченный» воздух и нагнетая внутрь кислород. Гедимин, прикрывая респиратор ладонью, склонился над лежащим сарматом, но тот уже зашевелился и попытался сесть. Из-под лицевого щитка на ремонтника смотрели два огромных зрачка, растянутых на всю радужку.
— Говорил же — уйди! — Гедимин отодвинулся, с тревогой глядя на вялые трепыхания сармата. Руки и ноги у него вроде бы работали, но встать он смог далеко не с первого раза, даже опираясь на ремонтника. Из-под респиратора доносилось шумное дыхание, зрачки понемногу сужались, — Гедимин никак не мог понять, ранен чужак или нет.
— Идём, — буркнул он, подбирая чужой плазмомёт. Корпус оружия ещё был горячим, блестящие части покрылись микроскопическими выбоинами. Гедимин покосился на свой скафандр, потом — на броню чужака, — чужие щитки местами вздулись, местами налипли друг на друга. «И всего-то доли секунды…» — сармат незаметно тронул участок, где из-под чёрного слоя проступил серебристый, и недовольно сощурился. «Никакой прочности у этих скафандров. Кто их делал⁈»
Когда сарматы добрались до штаба, чужак окончательно пришёл в себя и подал голос. Что он сказал, Гедимин не понял, — из респиратора лился поток приглушённых слов на непонятном языке. Он перестал бормотать, только войдя в штаб — сразу на пороге, взглянув на ошарашенных сородичей, повернулся к Гедимину и ткнул пальцем в его сфалт.
— Видели, как это стреляет⁈
…Два командира переглянулись. Ренгер, так и не вставший из-за своего стола, поморщился и выразительно покосился на часы.
— О чём тут вообще говорить? Один сармат решил, что предупреждающие знаки висят для красоты. Другой — что первый, видимо, не дурак и знает, что делает. Теперь один поедет на работу в облезлом скафандре, а второму уже десять минут жуют мозги. Если завтра ещё один умник докопается до Гедимина и огребёт, — я от себя добавлю. Что за игры в чужом штабе⁈
Ликвидатор из «Лоривега» перевёл взгляд на свои сапоги.
— Резонно, — нехотя пробормотал он. — Поговорю с сарматами. Ничего плохого они не делали, но, если ваш техник считает себя задетым…
Он выразительно пожал плечами. Гедимин смотрел на него, угрюмо щурясь. Сармат-чужак отделался испугом и ушибленной спиной, скафандр он был готов починить, если вежливо попросят, испытания сфалта прошли успешно, — если бы ещё не косые взгляды изо всех углов и странное выражение на лице Скегги…
— Полтора часа до выезда, — командир местных ликвидаторов посмотрел на часы. — Твой сармат ещё успеет напылить себе обшивку. Или пусть идёт так — серьёзных повреждений нет, работе не помешает.
Гедимин подобрал сфалт и бочком направился к двери. Командиры, кажется, оставили его в покое — надо было этим пользоваться.
…Над временной посадочной полосой стоял такий грохот, что Гедимин не слышал собственных мыслей, — гидромолоты выстроились по периметру нового промышленного района. К длинным рядам пробитых скважин стягивались гусеничные глайдеры с вереницами прицепов — городскую стену, разобранную на части, переносили на три километра севернее. Вепуат, несколько секунд пронаблюдав за стройкой, повернулся к Гедимину и жестом позвал его с собой. Они пересекли все красные полосы свежих расчисток, прежде чем шум утих настолько, что можно было разговаривать, не надрывая горло. Вепуат снова оглянулся, посмотрел на стройку и покачал головой.
— Уже строят бараки. Через неделю, может, съедут в своё гетто. Без них, и правда, спокойнее!
15 января 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
В штабе было пусто — даже Ренгер куда-то ушёл. Гедимин, вспомнив вспышки и треск разрядов над стрельбищем, довольно хмыкнул и высыпал на стол новые образцы ирренциевой руды. Контейнер-камнехранилище был свободен — то, что пришло две недели назад, сармат давно переработал на урано-ирренциевую смесь.
«Ещё восемьсот граммов,» — думал Гедимин, дожидаясь, пока сканер просветит образцы, а смарт — отсортирует и сопоставит данные. «Ещё девять граммов сырья для излучателя. Скоро наберётся полсотни…»
Шар-излучатель после каждого поступления руды рос в размерах, но большую его часть всё ещё составлял кожух из прозрачного рилкара — серебристая песчинка урано-ирренциевой смеси терялась на его фоне. Гедимин собирался, накопив побольше металла, начать подсыпать внутрь железную пыль для затравки, — обеднённый уран, обычное сырьё для самопроизвольного синтеза ирренция, взять было негде. «На самый маленький твэл мне нужно…» — Гедимин, досадливо сощурившись, прервал мысленные расчёты. «Постепенно накопится. В тот раз мы начинали с двадцати граммов.»
Дверь открылась, пропустив первого чужака — сармат из «Сатханги» обогнал попутчиков, возвращаясь из душевой. Скользнув взглядом по Гедимину, он ушёл в свою комнату. Через пять секунд снова потянуло сквозняком — вернулись ещё двое. Гедимин, захлопнув контейнер с рудой, засунул его в дальний ящик стола и придвинул к себе сфалт. Когда мимо начинали ходить чужаки, лучше всего было возиться с оружием — тогда они обходили его стол по широкой дуге. С тех пор, как сармат из «Лоривега» влез под плазменный шквал, Гедимину со сфалтом никто не мешал — ни в штабе, ни в испытательном туннеле.
Когда вслед за чужаками вернулись ликвидаторы со стрельбища, и в здании снова стало тесно и шумно, сармат уже убрал чертежи и теперь осторожно укладывал слоями защитное поле вокруг сопла сфалта. Вместо распыляющей насадки к нему была прикреплена широкоструйная; от неё вперёд на полметра протянулся прозрачный канал, заканчивающийся распылительным соплом. «Вот сюда регулятор длины…» — Гедимин припаял последний проводок и щелчком загнал на место новый переключатель. Светодиод, помигав, зажёгся ровным зелёным светом, и сармат передвинул ползунок от сопла к прикладу. Прозрачный канал втянулся в ствол, полностью уйдя под металл. Гедимин подвигал ползунок, наблюдая, как сопло удлиняется и укорачивается, а между ним и материальной частью оружия расправляется полупрозрачный щит. «Да, так будет удобнее,» — думал он, вспоминая щербины на броне от плазменных брызг и вечно покрытый оспинами корпус самого сфалта. «И давно надо было так сделать. Техника безопасности, мать моя пробирка…»
Он отключил генераторы и, поднявшись из-за стола, закинул сфалт на плечо. «Из туннеля все ушли. Займу его минут на сорок.»
— Гедимин! — окликнул его Скегги, до сих пор тихо сидевший у оружейной стойки. Гедимин вздрогнул от неожиданности, только сейчас его заметив, и недовольно сощурился, увидев рядом со Скегги ещё двоих командиров — чужаков из «Лоривега» и «Сатханги». « Hasu! Когда они уже бараки достроят⁈»
— Идёшь в туннель? — спросил Скегги, поднимаясь на ноги и неспешно подходя к двери. Он стоял прямо перед Гедимином — и, что понравилось сармату ещё меньше, там же стояли двое чужаков. Ремонтник нехотя остановился и угрюмо сощурился.
— Ну?
— Я с тобой, — спокойно сказал Скегги. — Давно хотел посмотреть, с чем ты второй месяц возишься. Слухи доходят… интересные.
Гедимин поморщился.
— Эти тоже туда же? — он покосился на чужаков. Те переглянулись. Скегги хмыкнул.
— Все хотят увидеть красивый взрыв. Вперёд!
…Зеваки встали у поворота, на максимальном расстоянии от стреляющего сармата. Гедимин краем глаза видел, как они выставляют защитные экраны. Сам он помогать им не собирался — его больше занимала прочность щитов в туннеле и непрерывность их генерации. «Пять минут непрерывного взрыва в замкнутом пространстве,» — в последний раз посмотрев на сфалт, обросший новыми индикаторами и соединённый временной проводкой с «арктусом» на запястье, Гедимин поднял оружие на плечо и направил сопло в дальний конец туннеля. «Если что-то не выдержит — будет громко.»
…Он выдавил полевой «поршень» до упора, направляя всю сгенерированную плазму в горящее облако. Раскалённый газ клубился, не находя выхода, между шестью непробиваемыми стенами. Защитные поля рябили, но держались — и те, что вдоль туннеля, и то, что прикрывало оружие Гедимина и его самого. Сармат сквозь тёмный щиток смотрел на огненный поток внутри прозрачного ствола — он был похож на раскалённый добела металлический прут. Как только он добирался до сопла, ничего разглядеть уже было невозможно — там вздувалось облако расширяющейся плазмы, превращающейся обратно в неионизированный газ. Вытяжки понемногу стравливали остывающий поток наружу, в атмосферу, но облако ещё долго клубилось, заполняя собой весь туннель и постепенно меняя цвет. Когда оно стало тёмно-серым, Гедимин опустил оружие, выставил поле между собой и догорающим туннелем, отключил все генераторы и, переложив сфалт на оружейную стойку, вскрыл корпус. Ещё оставались заряженные аккумуляторы на пару порций плазмы, но сармат хотел доработать дополнительное «сопло» и «щит». «Держат, но прочности не хватает,» — думал он. «И эти провода надо куда-то деть. Сюда бы ещё один „арктус“, нормальный, на ирренции… Когда здесь будет реактор, запитаю все „арктусы“ от него напрямую. Он потянет хоть сотню.»