Гедимин покачал головой. В мозгу промелькнуло что-то про чувствительность электрофагов-Скхаа к инфразвуку и их склонность собираться перед бурей.
— Снег там или не снег, — проворчал Скегги, — а нормы по расчисткам никто не снижал. У вас там по курсу остатки леса… смотрите под ноги — не все твари зимой спят!
07 февраля 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Четвёрка дронов-разведчиков взлетела над заснеженной равниной и замигала бортовыми огнями, скрещивая на снегу невидимые сканирующие лучи. Вепуат разглядывал мерцающий экран и направлял построение карты; Гедимин стоял за его плечом, дожидаясь команды, и смотрел на белую пустошь. Тут снег лежал не плавными волнами, как на юге, а неровными бугорками, из которых кое-где торчали остатки пней, обломанные палки и пучки зелёной хвои. От леса, сожранного колонией гимов, осталось немного подлеска — большую часть переломал ветер, и прибили морозы — и семена в земле, и, по словам Вепуата, они уже прорастали. Сармат, пока брали пробы, иногда показывал Гедимину какие-то растения — небольшие, но уже с различимыми признаками биологического вида, будущие деревья. «Всё восстанавливается,» — говорил он при этом, задумчиво усмехаясь. «Планета очень живучая.»
Прибор Вепуата протяжно запищал, и Гедимин, узнав сигнал, потянулся к дозиметру.
— Впереди грязное пятно, — сказал разведчик, созывая к себе выполнившие задачу дроны. — Километра два на полтора, вытянуто с востока на запад. Восемьдесят милликьюгенов по центру, по площади — от десяти до двухсот. Поле!
Он выразительно посмотрел на Гедимина. Тот, молча кивнув, прижал к груди «шипы» генератора, и спустя пять секунд его скафандр покрывала прозрачная плёнка защитного поля. Он оставил снаружи «щупы» дозиметра и пошёл за Вепуатом, высматривая под снегом ложбины и расщелины — места, где скапливается стекающая и сдуваемая «грязь». «Двести единиц — это частицы,» — щёлкало в мозгу. «Ирренциевая пыль. Что тут было? Промахнулись ракетой?»
Вепуат разгрёб снег и присвистнул, поддевая пальцем широкий чёрный лист. Тут их было много — плотная корка полуистлевшей листвы среди жёстких распластанных стеблей. Гедимин оглянулся на сугроб, из которого торчали обломки куста, — на ветвях виднелись тугие кольца обвившейся лозы.
— Прямо как в Ньюлейке, — пробормотал Вепуат, сворачивая лист в тугую трубку и заталкивая в пробирку. — Чёрная лоза. Индикатор…
Гедимин тронул пальцем его смарт и пригляделся к карте. Дроны заметили скопления органики; теперь, увидев чёрную лозу, ремонтник знал, что это. Невысокие органические возвышенности тянулись полосами вдоль границ «грязного» пятна — полоса за полосой, оставляя между собой пустые ложбины и образуя сложный концентрический орнамент. Первые несколько секунд Гедимин думал, что ему померещилось, но нет — лоза выкладывала собой какие-то обозначения. Всю их карту было не рассмотреть — дроны просканировали только южную окраину пятна. «Эта штука что-то значит,» — сармат задумчиво сощурился. «И это не схема загрязнений. Они лежат хаотично. А тут чёткий порядок.»
— Видишь орнамент? — спросил он Вепуата, указав на карту. Тот растерянно мигнул.
— Что?.. А, это так. Лоза часто растёт полосами. Защита от ветра. Ты взял все пробы на квадрате? Ну так чего стоишь-то⁈
…Для стоянки место выбирали долго — Вепуат не хотел сидеть на чёрной лозе, а чем дальше, тем меньше она оставляла свободных пятачков. Там, где они в итоге устроились, странный орнамент сворачивался двухвитковой спиралью; Вепуат уселся в центре, Гедимин — чуть поодаль, на склоне «витка». Пока разведчик ел, он отхлебнул немного Би-плазмы и убрал контейнер, придвинув к себе смарт с открытой картой пятна. За полдня разведчики прошли полтораста метров; к узорам чёрной лозы, кроме волн и незамкнутых кругов, добавились спирали, и их было трудно объяснить простой защитой от ветра. «И дело не в ирренциевой пыли…» — Гедимин задумчиво сощурился на экран сигма-сканера. «Проверим, что внизу…»
Сканирующий луч ушёл в грунт на максимальную глубину и через несколько сотен метров зарябил и сошёл на нет, но по центру просвеченной местности проступило покрытое рябью пятно, вытянутое от поверхности в глубину. Это была узкая полоса, начинающаяся прямо под ногами сарматов; где она заканчивается, Гедимин не видел — но она выдавала непрерывный поток сигма-квантов, более сильный, чем на заражённой поверхности. Сармат, отодвинув Вепуата в сторону, содрал когтями слой снега и растительных остатков и, сняв с плеча сфалт, направил его соплом в землю. Керн получился неровный, обломился на тридцати сантиметрах, и Гедимин, досадливо щурясь, снова взялся за сфалт — но тут Вепуат, опомнившись, толкнул его в грудь.
— Эй! Быстро скажи — кто ты и где?
Сармат изумлённо мигнул. В настороженном взгляде Вепуата не было и тени веселья — что-то не на шутку его напугало.
— Надо взять пробу, — он кивнул на отброшенный керн. — Тут нералитовый пласт. Ты… извини, что толкнул. Задумался.
Он виновато развёл руками. Вепуат, недоверчиво хмыкнув, подобрал керн, поднёс к дозиметру — и, слегка переменившись в лице, взглянул Гедимину в глаза.
— А ты прав. Тут в самом деле есть немного… Откуда узнал, что пласт?
Гедимин развернул экран сканера и очертил пальцем длинную белесую полосу, врастающую в материковые породы.
— Надо же… — Вепуат долго разглядывал экран, меняя масштаб. — Десять сантиметров в поперечнике. Нералитовая нитка… А вот тут… Ты это видел?
Он показал пятно на краю просканированной области, и Гедимин мигнул — то, что он принял за наведённую рябь, было ещё одной нералитовой «ниткой», под небольшим углом идущей навстречу первой.
— Нералит… — Вепуат подобрал керн и полез в рюкзак за пакетами. — Сходили, называется, на разведку… Найдёшь ещё одну такую штуку — возьми пробу. Сдам всё в лабораторию, пусть совет решает, что с этим делать.
…Вторая нералитовая «нитка» начиналась так же, как и первая, — в центре присыпанной снегом спирали из побегов и листьев чёрной лозы. Гедимин, придержав Вепуата за плечо, натыкал пальцем в карту — и разведчик, недоверчиво покосившись на него, выслал всю группу дронов на километр вперёд и на два вверх. Через пять минут на экране его смарта была полная карта — множество мелких спиралей с разным числом витков, разбросанных среди концентрических волнистых линий.
— И под каждой завитушкой — жила? — Вепуат растерянно покачал головой, созвал дроны и, задумавшись на секунду, решительно развернулся к Гедимину. — У нас по плану разведка. Отвлекаться не можем. В таких штуках бери керны, но с маршрута я тебя не отпущу.
Сармат пожал плечами — его волнение уже улеглось. «Ну, нералитовое пятно. Может, тут были примеси урана. Или много железа. Под облучением пошёл синтез… Странно только, что так глубоко ушёл. Излучение должно было ослабнуть…»
… — Что⁈ — Ренгер, до того молча сидевший за столом и как будто дремавший, поднялся на ноги и развернулся к Вепуату. Тот, замолчав на полуслове, растерянно замигал. Гедимин на всякий случай двинулся вперёд.
— Ирренциевые жилы? — переспросил Скегги, отойдя от оружейной стойки. — Загрязнённые трещины, скорее всего. Пыль сверху потекла вниз по разломам и там осталась. Самый обычный процесс, вам это и в лаборатории скажут.
— Там нет никаких трещин, — сказал Вепуат. — Монолитная скала. Гедимин её плазмой еле взрезал.
Скегги хмыкнул.
— Ионизация от плазмы… Представляю, что там найдут. Под снегом, в листьях, вы разобрали, где монолит, а где нет? Небось, ещё и без сканера?
Вепуат сердито зафыркал. Гедимин молча разглядывал край стола и задумчиво щурился. «Не было там никаких трещин. Это именно синтез. От атома к атому… интересно, почему „нитки“ идут вниз, а не в стороны? Для излучения разницы быть не должно. Как будто им задали направление…»
Ренгер почти минуту стоял и слушал, как Скегги отмахивается от сердитого Вепуата. Потом он сел и подпёр голову ладонями. Гедимин устроился на соседнем стуле. Обоим было, о чём подумать.
08 февраля 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Раннее утро Гедимин провёл в подземном тайнике — резал обсидиан и рилкар для миниатюрного набора сдвижных линз, уплотнял защитные поля вокруг ирренциевой крупинки и проверял, как отстоялся дезактивирующий раствор после очистки. Наверх он выбрался к полвосьмому и, пропустив недовольных новичков в туннель, пошёл в штаб.
Там было непривычно шумно. Два или три отряда столпились у стола Ренгера. Сам сармат стоял поодаль, ни во что не вмешиваясь, а в центре толпы виднелся Скегги, прикрывающий от толкотни Вепуата и его дроны.
— Вот он, — сказал один из сарматов, заметив появление Гедимина. — Сказать ему?
— Расходитесь, — качнул головой Скегги. — Всем готовиться к штатному вылету… Гедимин, вы с Вепуатом продолжаете разведку вашего пятна. Глайдер вас забросит по дороге и свернёт к западу.
Гедимин удивлённо мигнул.
— С расчистками всё, — сказал Вепуат. — Разведка до краёв пятна — и нас тоже перебросят на запад. Вот так вот бывает — рудник прямо под городом. Наверное, «Лоривег» пойдёт там бурить.
Скегги хмыкнул.
— Рудник — не рудник, а расчистки приказано свернуть. Найди ещё десяток таких жил, ремонтник. Хватит городу расползаться. «Макаки» и так чересчур тут расплодились.
Гедимин невесело усмехнулся и отошёл к своему столу. В мозгу клубилась муть. «Решили не строиться над нералитом… или быстро выберут все жилы и вернут нас на расчистки? Что странно — быстро они всё обсудили. Это, видимо, проще, чем кусок стекла для опытов выдать.»
Вспомнив разграбленную «лабораторию», он досадливо поморщился — без накопителей только и оставалось, что понемногу собирать информацию о месторождениях ирренция. «Жилы идут вертикально вниз,» — повторил он про себя. «Без расширения, не сворачивая, уходят на глубину… На Ириене все пласты лежали наверху… был рост вширь? Или… может, мы просто не докопались до таких жил. А теперь уже не проверишь…»