10 февраля 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Даже так, мистер Кет? — грузный «коп», чьего имени Гедимин так и не запомнил, повертел в пальцах его личную карту и недовольно сдвинул брови. — От месяца к месяцу вы зарабатываете всё больше замечаний. Это не в ваших интересах, но пока и не в нашей юрисдикции. Я со своей стороны не рекомендую вам выходить за пределы гетто без рабочей надобности. А кроме того… Ваш командир доверяет мистеру Кету оружие?
Человек перевёл взгляд на Ренгера — в середину его груди, посмотреть выше не позволял рост.
— Нет, — бесстрастно ответил тот. — Только инструменты, нужные в его работе. Сейчас он безоружен — взгляните и проверьте.
За плечом Ренгера виднелся ствол огнемёта, у пояса — подсумки, полные снарядов. Гедимин, в самом деле вышедший без оружия, озадаченно на всё это смотрел и ждал, в какой же момент Ренгер отправится на отдельное задание в какие-нибудь катакомбы. Но до полицейского участка они добрались вдвоём — и так же из него вышли.
— Ты, когда берёшь реактивы, хотя бы предупреждай, — негромко сказал Ренгер, когда они вышли на стоянку. Гедимин вспыхнул и уткнулся взглядом в пол.
— Тебя не было, — смущённо пробормотал он, понимая про себя, что более жалкое оправдание трудно было бы придумать. Ренгер, ничего не ответив, направился к ликвидаторскому фургону.
— Неприятно, когда роются в твоих вещах, — заметил он, забравшись внутрь. Гедимин снова вспыхнул — кровь жаркой волной прилила к затылку.
— Я не хотел тебя обидеть, — пробормотал он, думая про себя, что не стоило так переоценивать свою незаметность. В огромной бутыли с едким натром убавилось совсем чуть-чуть, но Ренгер, похоже, отслеживал свои реагенты до миллилитра.
— Мне не жалко щёлочи, — ровным голосом проговорил Ренгер. — Но надо предупреждать. Правила общежития, только и всего.
Гедимину захотелось стянуть шлем и приложить к горящим ушам что-нибудь холодное, но он только смущённо сощурился.
— После пятнадцатого я… возьму ещё немного, — пробормотал он. — Когда мне начнут платить, я куплю тебе щёлочи.
— Лучше купи себе, — отозвался Ренгер. — Тогда не нужно будет лазить по чужим столам. И что, реально удаётся что-то выделить?
Гедимин прикусил язык.
— Почти ничего, — нехотя ответил он. — Миллиграммы.
Ренгер еле слышно хмыкнул.
— Надеюсь, оно того стоит.
14 февраля 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— А у нас тут гости! — с радостной ухмылкой сказал Вепуат, помахав Гедимину, остановившемуся на пороге. Сармат сердито сощурился — он и сам уже видел «гостей», которые топтались у его стола, угрюмо посматривая на ликвидаторов. Четверо патрульных снова вытащили и вывернули все ящики и сунули нос под обшивку плазмореза, но, судя по недовольным лицам, так ничего и не нашли. Гедимин едва заметно ухмыльнулся и вошёл в комнату.
— Идите работать, тески, — сказал патрульным недовольный Скегги, вертя в руках снятый с оружейной стойки огнемёт. Оружие было не заряжено, снарядов при себе у Скегги не было, но сарматы всё равно опасливо на него косились и старались держаться подальше.
— Мы и так на работе, — буркнул командир патруля, жестом направляя отряд к двери. — Вы обязаны выполнять наши требования, помнишь?
Скегги ухмыльнулся.
— Вас очень тепло встретили, тески, — он покачал в руках огнемёт, как бы невзначай направив его на пришельцев. — Вон, берите конфеты, печенье, — мы рады гостям!
Патрульный, сердито фыркнув, ускорил шаг и на полной скорости пролетел мимо стола у двери. Там в ярких контейнерах лежали вороха упаковок — «мартышечья» еда, в основном сладости. Ни у кого из ликвидаторов Гедимин не увидел в руках ни конфет, ни печенья, но урна у выхода уже была наполовину забита пёстрыми бумажками.
«Гварза всё не успокаивается,» — угрюмо щурился сармат, разбирая завалы ящиков и тщательно вытирая приклад сфалта. «Понимает, что и я не успокоюсь. Рано или поздно доберётся до туннеля… Что мне, за городом себе нору рыть?»
— Ничего не нашли, — сказал Ренгер, оторвавшись от переливания реагентов. — Но искали долго.
— Выводов два, — Скегги, встав за его плечом, протяжно вздохнул. — Крыс в моём отряде нет. Но у Гварзы свои подозрения…
Он выразительно посмотрел на Гедимина и отошёл к группе ликвидаторов, собравшейся за столом. Те, уже забыв о патрульных, обсуждали что-то своё и временами посмеивались.
— А на этот-то раз что у нас будет? — громко спросил один из них, повернувшись к Скегги. — В тот раз нас хотели размножать, как мартышек. Потом этот бред свернули и дали клонарии. А теперь что? Десять лет прошло, а у нас ни одного нового сармата.
— А убавилась за это время, наверное, не одна тысяча, — поддержал его другой. — Макаки ждут, пока все мы вымрем?
Скегги пожал плечами.
— Ты когда-нибудь видел меня в Совбезе?.. Вот именно. Может, когда некому станет работать на заводах, они спохватятся. А может, сейчас рожают какой-нибудь бредовый проект. Партеногенез или почкование… как по-твоему, Ренгер? Будут нас почковать?
Сарматы зафыркали, но сразу замолчали, когда Ренгер открыл рот.
— Технически решаемо, — буркнул он. — Не больший бред, чем это их «Слияние». Влить в организм ведро гормонов, чтобы мозги через уши вылились… Тьфу!
Гедимин услышал шорох, быстро оглянулся, но увидел только кромку розового фантика, зажатого в кулаке ликвидатора. Сармат, заметив чужое внимание, повернулся к ремонтнику спиной. Снова зашуршало, но уже тише.
— А в этом что-то было, — задумчиво сказал кто-то из ликвидаторов. — Не взамен нормального клонария, само собой, но… У кого были самки? У меня вот была. И я ничего плохого не скажу.
По комнате прокатилась волна хмыканья и усмешек. Гедимин положил перед собой сфалт и запустил обе руки в корпус, делая вид, что копается в механизме. Щёки у него горели.
— А я сам был самкой, — отозвался один из сарматов. — Гормонов нам тогда перелили. Но если бы чуть-чуть той чувствительности оставили — было бы лучше.
Ренгер фыркнул.
— Там нельзя «чуть-чуть». Гормоны, если есть, перехватят управление — и всё остальное полетит в помойку. Кто-то, вон, дошёл до спаривания с макаками! Это ж надо было ещё додуматься…
Гедимин стиснул зубы. Уши, казалось, попали под плазменный шквал и вот-вот испарятся. «Никто не знает,» — напомнил он себе. «Никто не расскажет.»
— Ну, среди нас таких нет, — ухмыльнулся Скегги, оглядываясь на сарматов. — У кого мозги вытекли, те до войны не дожили. У нас тут все чистые. Эй, Гедимин, ты там в порядке? Вспомнил что-то? У тебя-то бывали самки?
— Все мертвы, — отозвался Гедимин, глядя на плазменную камеру и радуясь, что Скегги не видит его лица. Тот сочувственно хмыкнул.
— Сворачиваем разговор, тески. Есть темы и получше. Например — какого числа будет первый срочный рейд? И на кого именно? Я за нефтяных червей.
Притихшие было сарматы оживились, заговорили наперебой. Гедимин молча склонился над сфалтом, дожидаясь, когда затылок перестанет жечь. «Никто ничего не узнает,» — повторил он про себя. «Только держись подальше от Кларка…»
19 февраля 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Дрон-наблюдатель завис над проходной, над головами патрульных, лениво оглядывающихся по сторонам. Они могли не напрягаться — улица, идущая мимо станции, просматривалась на сотни метров, что в одном направлении, что в другом, а с противоположной стороны проходную прикрывала широкая стена завода. Гедимин, устроившийся за узлом внешнего трубопровода, старался не шевелиться и терпеливо ждал, когда камеры дрона отвернутся. Соскользнуть на нижний ярус, а оттуда уйти в переулок было делом пары секунд; улицы освещались ярко, но узкий проход между заводскими зданиями прикрывали тени домов и подвесных галерей, — сармата в чёрном скафандре там разглядел бы разве что сигма-сканер.
Дрон висел неподвижно, таращась немигающими «глазами» камер на завод. Гедимин ждал. Торопиться было некуда — он вышел из барака ещё до шести и занял «пост» напротив ИЭС, пока у патрульных шла пересменка. Обзор отсюда был хороший — станцию окружала четырёхметровая стена, но за ней, как на ладони, просматривались и многогранные башни передающих мачт, и вспомогательные ангары, и непривычно маленькая насосная станция, и оба купола энергоблоков. Они были покрыты многоцветным орнаментом и освещены со всех сторон — и не захочешь, так увидишь. Гедимин смотрел на них и недовольно щурился — очень уж сооружения, предназначенные для защиты и маскировки реакторов, походили на мишени.
В первый раз, увидев ИЭС вблизи, он подумал, что купола — обманка, а реакторы где-то в другом месте. Но они всё-таки были там, и именно для них качала охлаждённый воздух и воду крошечная насосная станция. Реакторы ИЭС были холодными, больше охлаждения требовалось вращающимся элементам накопительных башен, — здесь всё-таки избавились от внезапных выбросов нейтронов и сопутствующего перегрева, да и удерживать температуру так, чтобы не потерял свойства сверхпроводниковый ротор, уже не требовалось.
Гедимин покосился на дозиметр — станция отчаянно «светилась» в сигма-диапазоне, и время от времени излучение начинало пульсировать. Перепады интенсивности были невелики и продолжались две-три секунды. Несколько раз пульсации продолжались почти пять секунд, и Гедимин даже успел узнать ритм — это «сигналил» переполненный накопитель, видимо, одно из колец слишком долго продержали под лучом. Но «основная» пульсация была ему незнакома. «Интересно, что эта штука — одна на станцию,» — думал он, сохраняя на всякий случай непонятные показания. «А реакторов два. Если это от них… ну, может, работают синхронно. Спросить бы у Айзека, что это, — Гварза-то явно не расскажет…»
…У открытых дверей штаба стоял бронированный фургон. Внутри дежурный отряд запасался аккумуляторами и делил между собой плазмомёты. Посреди комнаты стоял Ренгер с оружием за плечами и следил за сарматами, выносящими со склада какие-то контейнеры. Над ним парили два дрона-разведчика.