— Ты говорил, у тебя украли какие-то… штуки, — Иджес покосился на слишком тонкую дверь и протянул Гедимину пакет. — Тут немного таких же, но битых. Сгодятся?
Сармат заглянул в свёрток, изумлённо мигнул и высыпал на ладонь светло-зелёное крошево. На вид оно не отличалось от битого стекла, но Гедимин и без сканера чувствовал на ощупь высокую плотность и сложную структуру. Это был накопитель, разбитый вдребезги, — самый крупный фрагмент был меньше двадцати миллиметров в поперечнике, самые мелкие — не больше пяти. Дозиметр не показал ничего — «стекляшка» полностью разрядилась ещё до того, как разбиться.
— Где взял? — отрывисто спросил Гедимин, пряча свёрток под броню. «Достану в тайнике. Никому не показывать!»
Иджес усмехнулся.
— Повезло. Не бойся, искать не будут.
— Хорошо, — кивнул Гедимин, борясь с желанием его обнять. — Но смотри, чтоб тебя тоже не искали.
Иджес расплылся в ухмылке.
— Всё чисто, атомщик. Ты, главное, работай. Ты ведь последний остался из тех, кто это умел…
02 марта 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
«За три дня туннель не освободился ни на минуту. Вот как это у них получается?» — думал Гедимин, с досадой глядя на предупреждающие знаки у закрытого люка. В туннеле третий день шли стрельбы — новички-ликвидаторы готовились к экзамену. Гедимин думал, что чего-то не учёл — ни снарядов для огнемёта, ни заряда аккумуляторов, хоть собери их со всего штаба, не могло хватить на трёхчасовые занятия два раза в сутки. «Или там не столько стреляют, сколько Скегги их дрессирует,» — он невесело ухмыльнулся и отошёл от закрытого люка. «В любом случае — скорее бы они свернулись!»
В «карманах» его скафандра до сих пор лежали расколотый накопитель и образцы ирренциевой руды, изученные и предназначенные для переработки. В «лабораторию» было не пробраться.
04 марта 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
«А ведь, если сделать двухпучковый излучатель, я сам могу открыть портал,» — всплыло вдруг в мозгу, и Гедимин досадливо сощурился — такие мысли вдалеке от «лаборатории», среди камней и деревьев, заметаемых снегом, только раздражали. «Программа для координат у меня осталась. Любой портал, хоть прямо в реакторный зал…»
Под боком запищал передатчик — Вепуат заканчивал построение карты. Его дроны, повисшие среди деревьев редкого леска, перемигивались сквозь защитное поле — метель атаковала их, но сбить не могла.
«Надо бы выставить „крышу“, хоть на время работы,» — подумал Гедимин, притронувшись к наручному «арктусу». «В пустоши давно бы выставил. Дурацкие деревья!»
Здесь, в покрытом глубокими оврагами-расселинами районе Айви Спрингс, фуражиры гимов оставили нетронутыми целые рощи метров по двадцать в поперечнике. С каждым таким массивом сарматы возились полсмены — и, как говорил Вепуат, отряды расчистки застревали на них гораздо дольше. С последним «лесом» Гедимин разминулся позавчера; впереди по курсу был ещё один — два десятка чудом уцелевших сосен, овраг с подмёрзшим ручьём, много органики и очень много невзятых проб.
— Очередной лес, — Вепуат, оглянувшись на Гедимина, сочувственно хмыкнул. — Ничего, из графика мы не выбьемся. Лес считается отдельно.
Он очертил разведанный массив на карте двойной зелёной чертой — «тщательная разведка, расчищать с сохранением органического слоя». Гедимин досадливо сощурился.
— На кой макакам эти десять палок?
— Оставят под зелёную зону, — отозвался Вепуат, сбивая ледяную корку с ближайшего холмика. — Приказано сохранять каждый живой клок. Ставь вешки, работа не ждёт.
Гедимин взглянул на макушки деревьев — натягивать защитное поле между ними не было времени, над ними — не хватило бы никакой мощности. Снег летел парралельно земле, не задерживаясь, и сармат, прожигая в камне шпур под первую вешку, тихо вздохнул — «Ладно, сильно не засыпет…»
Вепуат, копающий снег в двух шагах от Гедимина, подобрал кусок коры и громко хмыкнул. Сармат перевёл на него удивлённый взгляд — ничего странного в куске вроде не было.
— Сюда смотри, — Вепуат тронул пальцем ряды микроскопических лунок на коре — и вдруг пинком разворошил ближайший ком рыхлого снега. Сперва Гедимин подумал, что в разные стороны полетели кусочки льда, но у них на лету поотрастали лапки и длинные волокнистые хвосты. Секунду спустя они спланировали на снег и исчезли — только белесая пыль поднялась ненадолго там, где каждый из них приземлился.
— Там норы, — Вепуат указал на ближайшую сосну и высокий сугроб, наметённый на её корни и основание ствола. — И там, у ручья… Да у каждого дерева!
— Снежные мыши? — Гедимин вспомнил раздел справочника под названием «Сезонные организмы». Теперь и он видел почти незаметные отверстия в сугробах и бороздки среди неплотно лежащих снежинок, постоянно меняющие форму. Можно было бы списать их на ветер, но он дул гораздо сильнее и в другую сторону.
— Эфемеры, — Вепуат продолжил раскопки в снегу. — Стой! Не, можешь ловить, только это бесполезно. Вбей лучше пару вешек.
Крошечные существа сливались со снегом и проскальзывали между пальцами; нескольких Гедимин накрыл ладонью, но, когда он разжал кулак, внутри не было ничего, кроме тающей ледышки. Вепуат, наблюдая за ним, сперва фыркал, потом рассмеялся в голос и махнул рукой.
— Хватит! Так ты все образцы перетопчешь.
Гедимин, опомнившись, в последний раз оглянулся на гнездовье эфемеров — зверьки стремительно сновали вверх и вниз по стволам деревьев и низко наклонённым веткам, на бегу успевая что-то откусывать — и пошёл выкапывать из-под снега менее подвижные организмы. В пальцах то и дело путались белые блестящие нитки, распадающиеся на волокна; сармат стряхнул было с них ледяные кристаллы и сунул их в пробирку, но через несколько секунд там осталась только вода.
Поднимаясь по берегу ручья и выискивая место для очередной пробы донных отложений, он краем глаза увидел тень на льду и резкое движение сбоку от себя. Протянув руку, он наткнулся на что-то плотное, упругое среди рассыпающихся кристаллов льда. Существо, выдернутое из укрытия, затрепыхалось, выгибая длинное плоское тело с десятком несимметрично расположенных ножек; его верхнюю часть сплошь покрывали блестящие белые волокна, похожие на мех, но подвижные. Секунда — и оно, расплющившись в тонкий лист, вытекло из пальцев и нырнуло в снег. Край плоского тела приподнялся, разворошив мелкие кристаллы, и втянулся под присыпанный наст.
Наверху, на краю обрыва, Вепуат протяжно свистнул в респиратор.
— Обширные колонии зимних эфемеров, — продиктовал он передатчику. — Следы эфемерной флоры. Присутствуют консументы второго порядка — доказано, третьего — под подозрением… Эй, Гедимин, смотри под ноги!
Сармат удивлённо покосился на него — он, по его мнению, и так шёл очень осторожно, не ступая на неустойчивые поверхности и придерживаясь за отвесные каменные стены.
— Я тут не вижу нормальных следов, — продолжал Вепуат. — И очень тихо. Может, из-за метели, а может, тут актиния или хасен.
Гедимин бросил быстрый взгляд на ближайшие деревья и недоверчиво хмыкнул.
— Да, верно, — Вепуат посмотрел туда же и нехотя кивнул. — Для хасена мало укрытий. А вот актиния… Тем более — вода рядом. Смотри под ноги, ладно?
Гедимин, молча кивнув, двинулся дальше по углубляющемуся оврагу. Тут был один из старых ручьёв, тех, что впадали в лесные озёра; озеро осталось где-то восточнее, возможно, в нерасчищенном районе Хоппер Хиллз. Там, где из-под снега выглядывали стебли растений, постоянно что-то двигалось, смещая снежинки и прокапывая микроскопические лунки. Гедимин осторожно отряхнул от ледяной крупы потемневший лист и увидел приросшие к нему белые пряди. Что-то выскочило из них, сверкнуло на свету длинным хвостом и нырнуло в снег.
— Это всё тоже… оставят для зелёной зоны? — спросил Гедимин двумя часами позднее, когда сарматы устроили привал. Роща осталась к югу от них; со стоянки сармат ещё мог видеть тени и блики, мелькающие у корней ближайшей сосны. Валяющиеся вокруг «чешуйки» коры были покрыты белым пушистым налётом и по краям обгрызены.
— Почему нет? — отозвался Вепуат, пожав плечами. — Интересная форма жизни, не хуже каких-нибудь воздушных плавунцов. К тому же безвредная… ну, если не брать актиний. Будут макаки зимой следить за эфемерами.
«Летние исследования до сих пор не обнаружили, где могут укрываться зимние эфемеры,» — вспомнил Гедимин прочитанное в справочнике ликвидатора. «Расположение колоний меняется от зимы к зиме. Не исключено, что каждый раз они создаются заново — блуждающим порталом, крупным живым переносчиком или воздушными потоками из приполярных областей…»
— Они же вроде избегают инвазивных видов, — сказал он. — Неместных бактерий, грибков…
Вепуат усмехнулся.
— Ну, от эфемеров грибок не подцепишь. Они криофилы, что там выживет при плюс сорока в мартышечьей крови… Но скафандр по возвращении помой, слышишь? Особенно перчатки. Мало ли что!
08 марта 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
«Вылет в 07–30» — высветилось на экране смарта короткое сообщение — утренняя рассылка от Вепуата, в начале седьмого уже явившегося в штаб. Гедимин недовольно сощурился — с каждым днём на «работу» в лаборатории оставалось всё меньше времени. «Может, сегодня займусь делом,» — думал он, обходя стороной здание штаба и высматривая предупреждающие знаки у входа в тренировочный туннель. Вчера их вывесили ровно в шесть, и когда Гедимин в полвосьмого шёл к ангару, их ещё не сняли, а у входа стояли, дожидаясь своей очереди, трое новичков. Сегодня туннель был пуст, и даже патруль, дежурящий поблизости, куда-то отлучился. Гедимин с довольной ухмылкой повесил предупреждение и закрыл за собой люк. «Час у меня есть. Не всё, но успею.»
…Дробилку пришлось запитать от скафандра, выключив на время встроенные приборы, — аккумулятор остался в штабе. Гедимин, поглядывая на свисающие провода и стараясь не делать резких движений, раскладывал под защитным полем крупинки накопителя. Брать их приходилось когтями, как пинцетом, — один кристалл сармат уже раздавил, видимо, разрушение первичной структуры сделало осколки очень хрупкими. Сейчас на поддоне лежали три фрагмента — один «грелся» под омикрон-лучом и уже заметно позеленел, другие оставались бесцветными — разрядка накопителя ещё не началась.