— Ты был прав насчёт разведки, — мрачно сказал он, тронув Вепуата за просунутые в окошко пальцы. — Тварь сидела прямо у берега. Огромная.
— Уже слышал, — буркнул Вепуат, на секунду сжав его руку. — Ренгер говорит, их там шесть. Они со Скегги постреляли над озером, заставили актиний уйти на дно. Думали, этого будет достаточно. А ты быстрый — заметить эту тварь в атаке…
Гедимин поморщился.
— Проку-то? Если бы успел выстрелить до броска… Не знаешь, сколько меня тут будут держать?
Вепуат отвёл взгляд.
— Я… говорят, макаки очень недовольны. Ренгер ходит злой… вроде бы тебя хотят перевести в городскую тюрьму.
— Has— sulesh… — выдохнул Иджес, цепляясь за край окошка. — И совет его отдаст⁈
— Совет обязан выполнять их требования, — послышался из-за двери незнакомый угрюмый голос. — Стой!.. Марш отсюда, живо!
Вдалеке уже звучали тяжёлые шаги — к карцеру приближался экзоскелет.
«А вот и „макаки“,» — Гедимин откинулся к стене и прижался гудящим затылком к холодному фрилу. «Что они там надумали? Глупо будет, если и впрямь дойдёт до расстрела…»
— … Но шум уже поднялся, — услышал он голос человека, прошедший сквозь динамики экзоскелета. Массивная машина остановилась напротив карцера.
— У вас есть видеозапись, — ответил ему Дигон. — Распространите её. Пусть шумят не о сарматах, а об опасности «грязных» территорий. Весь этот выход с экскурсией был на редкость глупой затеей. Чем меньше таких будет, тем лучше.
— Не спорю, — отозвался экзоскелетчик. — Беготня по территориям добавляет проблем. Сейчас слово за университетом. Если то, что вы сказали о водяном хищнике, подтвердится, то… Подозреваемый здесь? Выводите его. Руки заковать.
Выпрямиться во весь рост было приятно, раздражали только наручники, вцепившийся в плечо охранник и холодное сопло станнера, упирающееся в поясницу. От его прикосновения начинал поднывать давний шрам чуть ниже рёбер — сопло его не задевало, но Гедимин был уверен, что тут есть какая-то связь.
Его ввели в небольшое помещение, узкое, вытянутое в длину, и экзоскелетчик остановился, жестом приказав сарматам идти дальше, к дальней стене. Когда охранник Гедимина развернул сармата лицом к человеку, между ними уже стояла прозрачная перегородка, с двух сторон усиленная защитным полем. «Комната для допросов,» — ремонтник криво ухмыльнулся, покосившись на Дигона — тот остался рядом с ним, на «стороне преступника». «У нас тоже такие есть? Научились у „макак“…»
— Подозреваемый Гедимин Кет, — по лицу сармата скользнул невидимый луч считывателя, и экзоскелетчик опустил прибор и щёлкнул по панели управления, разворачивая голографический экран. — Посмотрите эту запись. Потом я задам вопросы.
По правой части экрана расплывался блик — солнце светило ярко, и защита не справлялась, но Гедимин не успел обдумать скверное качество «мартышечьей» аппаратуры — он узнал обледеневший берег озера, верхнюю часть склона, чёрный лёд внизу и ярко одетую фигуру с заострённой палкой. Зоэ Алари стояла на краю спуска, прощупывая ненадёжную поверхность; потом она двинулась вперёд — неестественно медленно, будто воздух стал вязкой жижей. Камера поехала вправо, навстречу блику, потом развернулась под небольшим углом — и Гедимин увидел, как из-за обрыва поднимаются восемь расходящихся «лепестков» — открытые челюсти ледяной актинии. Камера зафиксировала каждый зубец на внутренней и внешней стороне, даже солнечные блики на блестящей от воды «коже». Быстро выдвинулся второй, спрятанный набор челюстей, сомкнулся на голове человека и втянулся, дёрнув жертву на себя. Края второго набора схлопнулись на ногах добычи, и актиния нырнула. По краям сжимающихся «лепестков» сочилась красная жижа.
За плечом Гедимина резко выдохнул Дигон. Самому сармату тоже стало не по себе — даже больше, чем тогда, на озере, когда он только и думал, как прикрыть «макак», и не промазать по актинии. «Быстрая тварь,» — подумал он, глядя на исчезающие за обрывом концы заострённых «лепестков». «Может, Хольгер подстрелил бы её в броске. Я — никогда.»
— Запись продолжается, но мне интересен этот фрагмент, — человек отключил голограмму. — Об этом животном вы говорили, когда давали показания?
Гедимин кивнул.
— В какой момент вы его заметили? — спросил экзоскелетчик. Теперь, когда все мониторы погасли, сармат не видел его лица и не понимал, куда смотреть — и это немного раздражало.
— Круглая структура на льду, — Гедимин болезненно сощурился. — Надо было сразу проверить…
— Стоп, — стальная «клешня» экзоскелета приподнялась с сухим щелчком. — Отвечайте на вопрос. В какой момент вы заметили животное? Не структуру или что-то ещё. То существо, что попало на диск видеокамеры.
Гедимин поморщился.
— Когда оно уходило под воду. Ботинок зацепился, была задержка… миллисекунда или около того.
Дигон за его плечом зашевелился, тяжело переступая с ноги на ногу.
— В момент нырка, — задумчиво проговорил человек. — Хорошо… И тогда же вы взялись за оружие? Есть показания, что выстрел был практически мгновенным.
Гедимин молча кивнул. «У „макак“ реакция так себе. Но и я выступил не лучше…»
— Ренгер Ло давал показания по этому вопросу, — заговорил Дигон. — Когда Гедимин выстрелил, женщина была мертва уже несколько секунд. Вы и сами могли видеть устройство этих челюстей, — это очень эффективный хищник.
«Клешня» экзоскелета резко качнулась из стороны в сторону.
— Я ознакомился с показаниями ваших экспертов. Сейчас меня интересует ответ из Саскатуна. А на сегодняшний момент Гедимин Кет обвиняется в непредумышленном убийстве. И я надеюсь, что ответ из университета придёт, пока поднятая волна не превратилась в цунами. Нам не нужны массовые волнения, вы понимаете, мистер Марци?
Гедимин покосился на Дигона. Тот слегка наклонил голову; его лицо, спокойное в начале разговора, заметно помрачнело.
— Независимо от ответа, вам нужно… бросить им кость?
«Клешня» качнулась вверх-вниз.
— В ближайшие два-три дня. Как можно зрелищнее, мистер Марци. Реальные последствия никто проверять не будет, но выглядеть должно… впечатляюще.
Дигон кивнул.
— Мы вас поняли. Спасибо за содействие. Гедимин, возвращайся в карцер. Надо же, сколько проблем из-за твоей… слишком хорошей реакции!
19 марта 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Вот бараны! — Иджес в расстройстве ударил кулаком в стену. Где-то рядом недовольно заворчал охранник. Гедимин его не видел — маленькое окошко вообще не годилось для обзора.
— У них есть запись. Биолог им всё объяснил… Чего им ещё надо? Чего они от тебя хотят, атомщик? Вепуат, ты понимаешь?
Разведчик неопределённо хмыкнул.
— Они, похоже… уже разбежались показательно его расстрелять. А тут выяснилось, что не за что. А просто так не дадут мианийцы. Вот теперь они думают, за что всё-таки можно.
— Не каркай, — буркнул Иджес. — Жёваный крот! Надо же было именно атомщику так вляпаться! Никто другой бы не дёрнулся за той макакой…
Издалека донёсся гул открывающейся двери.
— Марш отсюда! — встревоженный охранник резким движением закрыл окошко. Гедимин ждал, что тревога окажется ложной, и через несколько секунд Иджес и Вепуат снова к нему заглянут, но прошло минуты две, прежде чем створка приоткрылась. В проёме блеснуло сопло станнера.
Один раз сармату удалось увернуться. Второй выстрел обжёг скулу и заставил тело нелепо дёрнуться. Последний пришёлся точно в висок, и Гедимин скорчился на полу, неловко подвернув ноги и руки. Его выволокли из карцера, подняли, придерживая с двух сторон, и куда-то поволокли. Ступни, не защищённые даже носками, тащились по полу, натыкаясь на каждый выступ. Гедимин думал, что хорошо бы поджать ноги, пока не дошло до вывихов, но после двух разрядов станнера даже мысли колыхались, как Би-плазма в контейнере, а конечности не двигались вовсе.
Его вывели в какой-то узкий двор; вертеть головой не получалось, но сармат краем глаза видел стену с воротами, впереди — конструкцию из трёх массивных балок, двух вертикальных и горизонтальной, а сверху — ярко-синее небо. День был солнечным, тени уже укоротились, и край двора был ярко освещён. Световая полоса скользнула по плечам охранников, зацепив макушку Гедимина, и угасла.
— Зафиксируйте, — негромко сказал Дигон, тронув сармата за расслабленное запястье. — По возможности вертикально.
Руки Гедимина вдели в колодки и потянули кверху. Когда засовы защёлкнулись, сармат обнаружил, что болтается между перекладинами, сильно сползая вниз, и почти стоит на коленях. Он попытался выпрямиться, но мышцы дёргались, как оторванные друг от друга, и ноги никак не разгибались. Кто-то потыкал его в спину — судя по ощущениям, на тыкающем была перчатка от пехотной брони.
Сверху потянуло слабым сквозняком — над сарматом на пару секунд зависло что-то летающее с вращающимися лопастями. «Дрон?» — Гедимин, забывшись, попытался поднять голову и досадливо сощурился от очередного приступа слабости и невнятных подергиваний в мышцах. «Несколько дронов. Что за модель? Не местные. Из города?»
— Я, Дигон Марци, — услышал Гедимин громкий и чёткий голос где-то за правым плечом, — представляю здесь и сейчас управляющий совет гетто «Вайтрок». Сармат Гедимин Кет, приписанный к гетто «Вайтрок», был обвинён в причинении смерти по неосторожности одному из граждан Ураниум-Сити. Управляющий совет рассмотрел обвинения и вынес приговор: Гедимин Кет будет наказан здесь и сейчас десятью ударами плети.
«Мать моя пробирка!» — Гедимин изумлённо замигал, попытался вывернуться — не для того, чтобы уйти от удара (объявленное наказание было настолько нелепым, что сармат не успел в него поверить), но чтобы посмотреть, кто и с каким лицом зачитывает этот бред. Ему даже удалось овладеть дёргающимися мышцами и приподняться на руках, чуть-чуть повернув голову. Затем на спину, располосовав её от плеча до нижнего ребра, обрушился первый удар.
Боль Гедимин почувствовал не сразу. Плеть уже не касалась его кожи, когда рубец вспы