Он достал из кармана обрывок бумаги с несколькими перечёркнутыми строчками и вычеркнул предпоследнюю. «Масса ни при чём, и объём тоже… Тогда — число атомов? А как считать рилкар? Атомами или молекулами? Has— sulesh… Знать бы ещё, чего я добиваюсь. Если получится — как это будет выглядеть?..»
Он тяжело вздохнул и спрятал листок под броню. «Пора на площадку. Может, под открытым небом голова будет работать лучше.»
01 июля 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Выбираясь из горячих цехов на улицу, Гедимин замедлил шаг у турникета — на будке охранника снова висел флажок, в этот раз — красно-белый, с резным листом растения посредине. На флаги Западного блока или Атлантиса он был непохож, и сармат удивлённо мигнул.
— Что это?
— Внимательный, — охранник по ту сторону рамки насмешливо хмыкнул, тот, кто сидел в будке, недовольно заворочался. — У мартышек День Канады. Вечером ещё услышишь грохот — будет большой салют.
— Канада? — Гедимин порылся в памяти, но, похоже, именно этот участок мозга пострадал от облучения. Охранники зафыркали — замешательство сармата чем-то их позабавило.
— Ну да. Тут была отдельная страна когда-то, — пояснил, подойдя к рамке, третий, менее смешливый. — Потом слилась с Атлантисом. Но макаки помнят. Официальный выходной, между прочим.
Гедимин покосился на коридор, ведущий в цеха, — литейные станции работали на полную мощность, распределив между собой заказы «Налвэна», ни один станок не отключался, операторы следили за термодатчиками, не покидая постов. «Когда „макаки“ работают⁈ Как ни зайдёшь, всё у них выходные…»
…Над стройплощадкой возвышались разноцветные сегменты блочных куполов — все «лепестки» были готовы, и рабочие убирали лишнюю опалубку, чтобы начать стыковку фрагментов. Гедимин нехотя отошёл от электровоза — с его точки зрения, этот механизм надо было отогнать в ремонтный ангар, а не поручать ему перетаскивание важного элемента главного корпуса — и направился к высокому крану, поднимающемуся над полудостроенными энергоблоками. Оттуда за сближением «лепестков» наблюдать было удобнее, и шипение недовольных филков не отвлекало ни от мысленных расчётов, ни от воспоминаний.
«Всё равно не понимаю, почему именно купол. Реакторы у них не шарообразные…»
Передатчик на запястье коротко пискнул. «Кенен?» — Гедимин, на секунду удивившись ненавязчивости звонка, посмотрел на экран и едва заметно усмехнулся. «Иджес? А я думал, тут связь не работает…»
«Гедимин, у нас четвёртого полёты,» — напоминал внезапно вышедший на связь Иджес. «Там же, где всегда. Маккензи тебя проведёт своими ходами. Хорошо будет, если ты придёшь.»
Гедимин еле слышно хмыкнул. «Какой ему от меня прок на полётах?.. Ну ладно. Всё равно опыты не идут, а станции строятся и без меня…»
04 июля 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Идём-идём, — Кенен Маккензи, пройдя под рамкой, оглянулся на замешкавшегося Гедимина. Тот смотрел на охранника, прикрепляющего к стойке звёздно-полосатый флажок.
— День независимости, Джед, День независимости, — с протяжным вздохом пояснил Кенен. — Уж это ты должен был запомнить! В честь чего, по-твоему, Иджеса и прочую братию отпустили с работы⁈
— А. Помню, — отозвался Гедимин, осторожно пробираясь под рамкой. «Лучше бы тут ширину отрегулировали. Флажки, значки… Здесь-то зачем весь этот мусор⁈»
— Ну, хоть что-то, — Кенен довольно ухмыльнулся. — Надо бы тебе завести напоминалку по праздникам. Будет противно пищать по утрам и вывешивать картинки на экран. Тогда не запутаешься.
— В ядерный могильник все праздники, — отозвался Гедимин, угрюмо щурясь. Про День независимости он вспомнил — и теперь до него постепенно доходило, что мероприятия утренними гонками не ограничатся.
— На площадке-то будут работать? — спросил он — и вполголоса выругался, когда Кенен с широкой ухмылкой покачал головой.
— Праздник есть праздник, Джед. Мы и так перерабатываем — того гляди, мианийцы пришлют проверку. Можешь засесть в своём ангаре, если он ещё не взорван.
Гедимин сердито фыркнул, но совету Кенена решил последовать. «Как раз образцы мне вернули. Ну что ж, последний заход — и если не пойдёт, верну материалы на склад. Что-то не ладится у меня с химией…»
…Узкий наклонный коридор, перекрытый гермозадвижками сверху и снизу, обрывался в уже знакомом Гедимину зале с буровыми колоннами, частично переделанными в подпорки, и сложной системой арок над широкой шахтой. Едва выйдя из-за трубчатой опоры, Гедимин остановился и настороженно сощурился на дно стадиона — издалека было заметно, что шахта углубилась, а арки серьёзно перестроили. «Чего тут ещё набурили? Не провалиться бы всем стадионом…» — сармат потянулся к сканеру.
— Что, заметно? Даже отсюда? — Кенен довольно ухмыльнулся и похлопал Гедимина по локтю. — От ремонтника ничего не спрячешь! Между прочим, по твоим чертежам.
— Что? — Гедимин растерянно мигнул, не сразу сообразив, о каких чертежах речь. — По тем наметкам? Маккензи, ты в себе? Там даже чертежа не было…
Кенен ухмыльнулся ещё шире.
— Инженеры справились. Они, конечно, меньше тебя ростом, но не дураки. Да что я буду говорить⁈ Смотри своими глазами. Прочно или еле держится?
С противоположного края зала донёсся шум мотора и шорох глайдерного днища по дорожному покрытию — первый транспорт с гонщиками и зрителями уже прибыл. Гедимин, недовольно щурясь, поймал Кенена за плечо и подтащил к себе — тот уже засобирался к выходу и теперь растерянно хлопал глазами.
— Эта шахта — одно из твоих убежищ? — спросил ремонтник, понизив голос. — Что-то вроде эксперимента?
Кенен обрадованно закивал.
— Первый блин… надеюсь, выйдет не комом. Твои арки сильно пригодились. А ты… что, обдумал мой проект?
Гедимин качнул головой.
— Пока некогда. И… один не потяну. Будет нужен Айзек. И… пусть Иджес тоже придёт. Ненадолго, если сможет. С ним лучше думается.
Кенен расплылся в широкой улыбке.
— Джед! Ну вот, сразу видно старого атомщика… Всё будет, теск. И Айзек, и наш беглый механик… А, вот и он. И его банда. Я пойду, Джед. Не буду портить тескам настроение.
…Заняв привычное место на ненадёжных помостках, Иджес перевёл дух и с широкой ухмылкой облокотился на поручень и наконец выпустил запястье Гедимина.
— Я уже не рассчитывал тебя увидеть. Айзек говорит, ты весь в делах. Заводы, стройка, опыты…
При слове «опыты» Гедимин недовольно сощурился.
— Да, сейчас много работы, — признал он. — Корпуса реакторов поставили на прокалку. На площадке сводят «лепестки» куполов… Кто придумал такие конструкции, да ещё из стекла⁈
Иджес хмыкнул — и тут же навалился на перила, напряжённо вглядываясь в строй пилотов на дне амфитеатра. На выходе в «чашу» проверяли последние дроны, лабиринт, завёрнутый в защитное поле, покачивался и поблескивал (в этот раз в нём было много неустойчивых элементов, а снизу установили источник вибрации).
— Гедимин, а Гедимин, — стадион притих, и Иджесу пришлось говорить шёпотом. — Тебе тут удалось добраться до накопителя? Ты, помнится, хотел набрать образцов…
— Нашёл несколько, — прошептал Гедимин, пытаясь высмотреть в шеренге пилота из звена Иджеса. На рукавах у них были белые повязки с подписанными вручную названиями звеньев, но большая часть была развёрнута надписью от Гедимина — сармат ничего не видел.
— Я тут подумал, — Иджес, заметно приободрившись, повернулся к ремонтнику, одним глазом наблюдая за пилотами. — В нём те же самые лучи, что в ирренции? Если вставить кусок обсидиана, получится такой же бластер?
Гедимин мигнул.
— Да, верно, — признал он; его шёпот утонул в пронзительном свисте — внизу прозвучал сигнал «на старт!», но Иджес услышал, и его глаза едва заметно сверкнули. — Видел такие у макак. На фото. В руках не держал, но похоже — оно…
«В накопительном цехе штампуют такие жёлтые цилиндрики с дырками,» — вспомнил он. «По размеру — как раз вставить в бластер. „Макаки“ обходят запрет на ирренций? Или это для очередного… флота Саргона?»
— Вот видишь, — прошептал Иджес, придвигаясь к нему вплотную. — И это же не ирренций, верно? За это не расстреливают?
Внизу загрохотало. Шаткий лабиринт, оторвавшись от помоста, приподнялся на пятнадцать градусов и рухнул обратно, заметно сплющившись и потеряв несколько фрагментов. Иджес со сдавленным воплем припечатал ладонь к лицевому щитку, но сквозь просветы между пальцами разглядел что-то — и радостно фыркнул.
— Давай!
Из покорёженного лабиринта вырвались три дрона, за ними, чуть отстав, ещё пять. В помятой дырявой трубе снова громыхнуло. В этот раз она привстала на двадцать пять градусов, и ещё один болт не выдержал — рухнув, конструкция проехала два метра вперёд и завалилась набок. Из её остатков вышмыгнули два дрона. Иджес широко ухмыльнулся и приобнял Гедимина, глядя, как менее расторопные пилоты, отогнав охрану, копаются в обломках. Ремонтник ошарашенно покачал головой. «А ещё говорят — я там что-то взорвал…»
— Ты придумал? — шёпотом спросил он, пока пилоты и спустившиеся к ним механики растаскивали лабиринт и ругались с охраной. Те, кому повезло больше, отошли в тихий туннель под стадионом и готовились к следующему этапу. Иджес помахал кому-то внизу, кивнул на ответный жест и остался на скамье.
— Не, само так вышло, — прошептал он в ответ. — Напихали торпед, а стрелять не умеют… Ну, вот видишь? Чего сюда только ни тащат… Я думаю, один бластер погоды не сделает. Верно?
Гедимин мигнул.
— Хочешь, чтобы я тебе собрал бластер? — он мысленно посчитал образцы и прикинул, что подошло бы для такой задачи, и с чем не жалко будет расставаться. Иджес поспешно замотал головой.
— Да ну! Я же понимаю — тебе не до этого. Четыре реактора, всё такое… Мне бы только чертёж и сам этот… излучающий блок. А соберу я сам. Я бы и чертёж сам сделал, но…
Снизу засвистели — уцелевшие звенья, разбившись попарно, начали первый бой, и Иджес снова навалился на перила, напряжённо всматриваясь в мелькание дронов и торпед. Гедимин перевёл взгляд на самое дно амфитеатра, туда, где угадывалась система арок, на которой всё это держалось. Ни толпа сарматов, рассевшаяся наверху, ни взрыв лабиринта, ни торпедная канонада не заставили их даже дрогнуть. Сармат одобрительно усмехнулся и потянулся за листком бумаги.