— А тебе что не по нутру? — Гедимин, расслабившийся было от разглядывания будущих реакторов, снова недовольно сощурился. — Новый материал для твоих же проектов?
Кенен поспешно отодвинулся и быстро оглянулся на ближайший путь отступления — лестницу на галерею.
— Я ужасно рад всем твоим удачам, Джед, — заверил он. — Но испытания в работающем реакторе…
— Эти пластины на реактор не влияют, — буркнул Гедимин. — Они за активной зоной. На отток не влияют тоже.
— Да помню я, помню, — замахал рукой Кенен. — Ты уже объяснял. Но в будущем лучше без этого, хорошо?
Гедимин фыркнул.
— Лучше брать неизвестно что из чужого мира и притаскивать, как есть, в наш? Ты хоть критическую массу проверил у того ирренция? Кто его там вообще добывает? Бронны с волокушами?
Кенен изменился в лице и шагнул к Гедимину — тот даже оторопел.
— Броннов не трогай. Нам сильно повезло, что хоть такую технику нашли! А за ирренций не беспокойся. Реакторы работают. Эй, Айзек! Айзек! Ты там закончил? Забери Джеда. Он хочет общения, а мне работать надо.
Гедимин сердито фыркнул, но дотянуться до Кенена не успел — тот уже взлетел на пятую ступеньку лестницы и быстро поднимался дальше. «Нашли технику… О чём он вообще? В „Налвэне“ кончились глайдеры?» — сармат, забыв об улизнувшем Маккензи, озадаченно хмыкнул. «Даже если они все с датчиками и на контроле у „макак“, — когда такая ерунда мешала Кенену⁈ Возить ядерные материалы на волокушах… хорошо, Конар этого уже не увидит!»
— Чего он так заторопился? — спросил Айзек, глядя Кенену вслед. — Что ты у него спросил?
— Всё то же, — сердито ответил Гедимин. — Свойства ирренция с Равнины. Их кто-нибудь собирается проверять?
Айзек уткнулся взглядом в пол.
— Я проверял, атомщик. Без взрывов, конечно… Это обычный ирренций. Не хуже синтезированного или из наших рудников.
— Если «без взрывов» — ириенский от кагетского тоже не отличался, — буркнул Гедимин, щурясь от боли в когда-то сломанных рёбрах — обычно старые раны сармата не беспокоили, но от соответствующих воспоминаний что-то в нервной системе выдавало вспышку. — И оба — от синтезированного. Зря вы перестали проверять критическую массу. У ирренция она «гуляет». Каждый месяц бы тесты… и на упругость мембраны тоже. Небось о ней вообще забыли, как я застрял на Луне?
Айзек виновато вздохнул.
— Атомщик, тут не Луна. Придержи пока опыты, ладно? Мы скоро соберёмся — я, ты, Иджес… может, Гварза с нами. Что-нибудь придумаем.
27 июля 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Эй, Джед! — Кенен Маккензи, увидев Гедимина за турникетом, не шарахнулся к двери, как обычно, а нетерпеливо замахал рукой, приглашая подойти. — Нам по дороге. Ты собрался в «Сатхангу»?
Сармат кивнул, озадаченно глядя на командира. «Странный он сегодня. И что-то прячет в карманах. Что-то, что ему сильно не нравится… заминировали его, что ли?»
По дороге к «личному транспорту» Кенена Гедимин внимательно приглядывался к его комбинезону и нелепой шляпе, но никаких посторонних механизмов или микросхем не обнаружил. Но что-то в карманах было, и чем дольше Маккензи носил это при себе, тем сильнее его перекашивало.
— Зайди на минуту в своё логово, — попросил он, выбравшись из глайдера. — И я с тобой.
Он вместе с Гедимином пересёк стройплощадку, отмахиваясь от встречных бригадиров, и заметно повеселел, когда свернул в тихий лабиринт пустующих ангаров. Гедимин, стараясь не обращать внимания на его странности, открыл ворота, вошёл в «лабораторию» и остановился, выжидающе глядя на Кенена. Тот плотно сдвинул створки, облегчённо вздохнул и достал из отвисших карманов прямоугольные свёртки.
— Ренгер сказал, что это твоё.
Гедимин развернул пакет, отодвинул край ветоши и увидел ячеистый контейнер, заполненный кусочками руды. Контейнер был не его, но сделанный по тому же образцу; руду никто не сортировал, но наклеенные бирки сохранили.
— Передай Ренгеру благодарность, — сказал сармат, убирая коробки под броню. «Да, верно. Хорошо, что он об этом подумал. Исследования надо продолжать.»
Кенен фыркнул.
— Я битый час таскал это добро в карманах! Мне благодарность не положена?
Гедимин мигнул.
— Оно не фонит. Тут защитное поле… — начал было он, но Кенен махнул рукой.
— Что с тебя взять, Джед⁈ Перебирай свои камешки. Надеюсь, ты не собрался из них строить очередной реактор?
Гедимин качнул головой.
— Я изучаю рудные пласты. И… — он остановился и пристально посмотрел на Маккензи. «А ведь верно… Гедимин, ты идиот.»
— Ты тут главный, так? — он шагнул к Кенену, перекрывая ему путь к воротам. — Значит, мне поможешь.
Маккензи быстро оглянулся через плечо, и Гедимин сдвинулся чуть в сторону, показав, что к воротам не прорваться.
— Говори, — кисло сказал Кенен, глядя на сармата с опаской. — Только без реакторов, слышишь? У нас есть один, за второй нам не заплатят.
Гедимин ухмыльнулся.
— У тебя тут есть геологи? Вы составляете карту рудных пластов? Как часто? Мне нужны все данные, с конца войны по сегодняшний день.
Кенен с тоской оглянулся на ворота.
— Что это на тебя нашло, Джед? Давно увлёкся геологией?
Он быстро сместился чуть в сторону. Скорее всего, это движение ничего не значило, но Гедимин принял его за рывок к выходу — и отреагировал без раздумий. Секунду спустя Кенен уже сдавленно булькал, прижатый к стене. Гедимин ослабил хватку на его вороте и заглянул сармату в глаза.
— Вы, saat hasesh, запустили неуправляемый процесс! Синтез в рудах… ты хотя бы знаешь, с какой скоростью он идёт? В каком направлении? Как далеко продвинулся? Когда вы распыляли тут ирренций, вы хотя бы крестики на карте ставили⁈
Кенен захрипел. Гедимин посмотрел на свою руку, вцепившуюся в его ворот, вздрогнул и быстро разжал пальцы — забывшись, он наматывал на них ткань, пока она не врезалась в шею Маккензи до отчётливой полосы. Кенен, отшатнувшись, схватился за горло и закашлялся.
— Джед! Амбал, мать твоя колба… — прохрипел он. — Охрану позову!
— Зови, — Гедимин пожал плечами, по-прежнему внимательно наблюдая за движениями Кенена. — Так что там с картами?
Маккензи посмотрел на потолок.
— Да нет никаких карт. Может, до войны макаки что-то делали… Мы шли по старым шахтам. Распыляли реагент в каждом штреке. Брали пробы и снова распыляли. А потом из скважин вместо сольвента пошла мея. Снова взяли пробы — и нашли ирренций там, куда его не клали. А там уже наткнулись на пласты… и всё заработало.
Он посмотрел на Гедимина, неподвижно застывшего у двери, и раздражённо передёрнул плечами.
— Тебе понятно, Джед? Карт нет. Займи голову чем-нибудь другим!
Сармат поморщился.
— Понятно. Скажи своим шахтёрам… всем бригадам всех рудников… мне нужны образцы руды. Небольшие фрагменты. Каждая смена пусть берёт с собой по пять штук. Больше не надо. Пусть собирают их каждый день и приносят мне. Руду я верну, пойдёт в переработку.
Кенен с сомнением посмотрел на Гедимина и ненадолго задумался.
— Руду нельзя растаскивать по территории, Джед. Если что-то просыпется, и это заметят макаки, нам так прилетит…
Гедимин хотел объяснить, как вынести образцы незаметно, но осёкся и в очередной раз назвал себя идиотом.
— Слушай, — он протянул было руку к плечу Кенена, но, опомнившись, отдёрнул её — с порванным воротом и пережатой трахеей Маккензи навряд ли станет понятливее. — Ничего никуда не таскаем. В шахту бригадир берёт контейнер. Там наполняет, пишет бирки. С рудой поднимает наверх. Руда едет на завод, контейнеры с образцами — с ней. Там их вынимают и кладут отдельно. Я прихожу и изучаю. Потом — камни на переработку, контейнеры на отмывку и снова в шахту. Макаки не придерутся.
Кенен задумчиво сощурился.
— А, так понятнее. Ты приходишь на завод и с него ничего не уносишь… Такая попутная геологоразведка… Что ж, так пойдёт. Я думаю, даже «Сарма» это одобрит. Да, в самом деле… очень даже одобрит… Ты можешь всё это расписать понятными словами? Первого августа соберётся совет, я им зачитаю.
— На кой метеорит мне твой совет? — Гедимин угрюмо сощурился, внезапно обнаружив себя в каких-то дебрях. Кенен, напротив, приободрился и даже похлопал его по локтю.
— Кое-что изменилось, Джед, ты не заметил? Мы больше не кучка полоумных, нарывающихся на расстрел. Я — командир поселения, ты — инженер и моё доверенное лицо. Мы можем официально оформить твою подземную разведку. И ты за неё получишь не шокером от охраны и не из бластера от федералов, а поощрение и лишний значок. Только не торопись и не дёргайся, ладно? Первого соберётся совет. Напиши для него пояснения, только без угроз и ругани. А я постараюсь, чтобы твоё предложение приняли.
Он заглянул растерянному сармату в глаза и покровительственно потрепал его по плечу.
— Привыкай, Джед. Не нарушай закон без крайней необходимости, хорошо? Или, по крайней мере, сначала убедись, что это единственный выход!
Гедимин тяжело вздохнул.
— Если так… Там даже я не нужен. Назначь своих геологов. Дело несложное. Одному филку на полчаса. Главное — сбор образцов. Отслеживание процесса… Ну, я напишу для вашего совета.
Кенен усмехнулся.
— Ну вот, вижу, мозги заработали в правильном направлении. Пользуйся ими, Джед, — они у тебя точно есть.
Он поправил разгладившийся ворот — на плотной ткани комбинезона уже не осталось складок.
— Совсем забыл, зачем приходил! С тобой общаться, Джед, надо в тяжёлой броне…
— Ты отдал мне камни, — напомнил Гедимин, озадаченно глядя на Кенена. Тот досадливо поморщился.
— Не перебивай, опять забуду. Пятого, в девять утра, я могу устроить вам с Айзеком и Иджесом сборище. Где хочешь — хоть тут, хоть в жилых комнатах. Обсудите всё, что в голову взбредёт… и о моём проекте, может, вспомните.
Он многозначительно прищурил один глаз. Гедимин мигнул.
— Пятого? Иджеса отпустят?
— Почему нет, праздник же, — отозвался Кенен. — Ну всё, Джед. Готовь речь для совета, тридцать первого я за ней зайду. С Айзеком посоветуйся… и найди себе уже календарь с праздниками, сколько можно-то⁈