Он, под возмущённое бульканье из угла отодвинув защитное поле, проверил сканером пару образцов, покосился на пометки на карте, — данные расходились на тысячные доли процента. «Хорошее оборудование,» — отметил про себя сармат. «И оператор тоже ничего. Толковый, хоть и филк… И долго он будет сидеть в углу?»
Гедимин аккуратно задвинул ящики, восстановил поле и заглянул в «убежище» Амина. Тот гневно фыркнул.
— Думаешь, это смешно?
Сармат, озадаченно мигнув, смахнул защитное поле и отодвинулся к двери.
— Фон давно в норме. Вышел бы сам, чего ждал?
— Ехал бы ты… в «Вайтрок», — угрюмо отозвался Амин, выбираясь из угла. — Всё проверил? Ничего больше не надо?
— Жаль, что нет данных из заброшенных шахт, — задумчиво проговорил Гедимин, вспоминая затопленные штреки «Лебинна-1». — Добыча не ведётся, но жилы там есть…
— Это не ко мне, — буркнул Амин. — Если ничего не надо, то я пойду.
— Да иди, кто тебя держит… — пробормотал Гедимин, боком протискиваясь в двери. — Через две недели вернусь.
Он не успел отпустить створку, когда её кто-то резко толкнул, задвигая в паз. Дверь захлопнулась, следом щёлкнул засов. Гедимин, остановившийся было сказать, что карта получилась неплохо, удивлённо мигнул и, пожав плечами, пошёл к выходу. «Маккензи не подвёл… Ну что ж, процесс запущен. Через год-полтора можно будет делать выводы. Уже без догадок, на точных данных. Тогда и посмотрим…»
20 августа 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
На испытательной площадке горело много прожекторов; свет шёл со всех сторон и с непривычки казался Гедимину ослепительно ярким. В лучах, падающих под разными углами, серебристый стеклоподобный материал будто сиял изнутри, и массивные корпуса реакторов выглядели лёгкими тонкостенными игрушками. Гедимину боязно было подойти к ним; он стоял поодаль, за красной чертой «безопасной зоны», убрав руки за спину, и смотрел, не мигая, как Айзек со сканером прощупывает конструкции изнутри. Дефектоскопист был в мягком комбинезоне и двигался тихо и осторожно, как будто полметра металлизированного рилкара можно было проткнуть щупом сканера. Иногда щуп всё же касался стенки, и тогда Гедимин слышал тихий звон, от которого мурашки шли по коже.
— Эй, атомщик! — Айзек, выбравшись из реактора, спрыгнул с платформы и широко улыбнулся. — Не хочешь подойти? Будешь проверять?
Гедимин, придерживая одной рукой запястье другой (это стоило немалых усилий — к реакторам тянуло, как магнитом), покачал головой и с трудом отвёл взгляд от сверкающих корпусов. «Серебристый свет… а потом ещё будет зелёный и синий. Красиво…»
— Нет, лишнее, — он снова качнул головой, стараясь смотреть только на Айзека, а не на корпуса реакторов. — Видно, что всё в норме. Прокалку не запороли…
Айзек усмехнулся.
— Ты плохо думаешь о Маккензи. Отменить прокалку он ещё мог. Но запороть не позволил бы. Ни себе, ни рабочим.
Он сделал пометку в карманном смарте и махнул бригадиру, терпеливо ждущему на краю безопасной зоны.
— Накрывай!.. Ну вот, здесь мы закончили. Послезавтра — в кессон. Двое суток — и можно будет выдохнуть.
Он заглянул Гедимину в глаза и с сочувственной ухмылкой похлопал его по локтю.
— Ты сделал, что мог, атомщик. Теперь работают другие. Но ты приходи на испытания. Так всем будет спокойнее.
Гедимин покосился на многотонную крышку гермолюка — вход в кессонную камеру — и молча кивнул.
— Вот и хорошо, — Айзек обрадованно усмехнулся и потянул сармата к выходу. Остальные дефектоскописты уже собрали оборудование и вывели гусеничную тележку за ворота цеха — и теперь ждали, пока подойдёт командир. Все они были в лёгких комбинезонах, в мягких перчатках, чтобы не оставить случайных царапин на «стекле»; Гедимину в его чёрной броне рядом с ними было неуютно.
— Я пойду, — буркнул он и свернул было к горячим цехам, но Айзек уцепился за его локоть.
— Завтра, — сказал он со смущённой ухмылкой. — Если ты можешь. Но он очень настаивает.
Гедимин мигнул.
— Чего?
— «Вайтрок» закончил прокалку, — пояснил Айзек. — Гварза ждёт меня на дефектоскопию. И тебя тоже. Вот, посмотри, — он отдельно упомянул…
«И Кет пусть приезжает,» — прочитал про себя Гедимин и удивлённо хмыкнул. «Ну ладно, приеду. На стройплощадке будут только рады, что меня нет…»
— Хорошо, что он здоров, — сказал он вслух. — Плохо, что без него работа встала. Так не должно быть.
— Большой спешки не было, — успокоил его Айзек. — Можно было недельку подождать. Зато Маккензи доволен — теперь все корпуса будут готовы одновременно. Интересно будет посмотреть, как их повезут по городу!
— Надеюсь, обойдётся без накладок, — пробормотал Гедимин, вспоминая улицы Ураниум-Сити с многоэтажными башнями, тысячами окон, лоджий и крыш, будто созданных для засады. «Или туннель из защитного поля, или „макаку“ с бластером к каждой дыре,» — мрачно подумал он. «Может, в городе тихо, а болтовня — только болтовня, но мне всё это не нравится.»
— Завтра съездим, — кивнул он Айзеку. — А Гварза не рассказал, что он сделал внутри ре…
— Отбо-ой! — нарочито громко скомандовал Айзек, подойдя к дефектоскопистам. — Все по местам, а я — на станцию. Послезавтра будет сложный день…
Гедимин озадаченно хмыкнул. «Ладно, завтра сам спрошу,» — он криво ухмыльнулся Айзеку вслед. «Застеснялся содеянного? Это он правильно. Только поздно.»
Он подавил желание вернуться на испытательную площадку и ещё раз посмотреть на серебристый рилкар и быстро пошёл к воротам — вдалеке уже шелестел, разворачиваясь на «подушке» защитного поля, загруженный «Кенворт», и была надежда перехватить его, пока он не ушёл на север. «Сегодня — монтаж ячеек для бассейна выдержки. Это надо видеть.»
21 августа 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Последний гружёный прицеп развернули боком к стене; красная черта безопасной зоны, мигнув, сместилась на четыре метра ближе к кессонной камере. Гедимин тихо обошёл препятствие и встал напротив платформы с пометкой «Лоривег-2». Корпус реактора, перевёрнутый набок, лежал, придерживаемый прозрачным защитным полем, и ярко блестел в свете прожекторов. За спиной Гедимина тоже поблескивало серебристое «стекло» — два прицепа у стен были загружены до краёв ячеистыми конструкциями для бассейнов выдержки. «Привезли для гидроиспытаний,» — сармат украдкой тронул пальцем «стеклянную» стенку ячейки и одобрительно хмыкнул. «Правильно. Надо узнать, проверяют ли в „Налвэне“. Редко хожу мимо кессона…»
Айзек и его подручные собрались у платформы «Сатханга-2»; стационарный дефектоскоп был уже почти смонтирован, но работа всё никак не начиналась. Среди сарматов Гедимин видел серебристый скафандр Кенена Гварзы — тот жестами выяснял что-то у Айзека, повернувшись к Гедимину спиной, и так удачно, что сармат ни одного жеста не разглядел — только видел, как приподнимаются локти. Через несколько секунд Айзек вскинул руку, объявляя начало проверки, и Гварза, развернувшись, зашагал к прицепам со «стеклянными» конструкциями.
— Гедимин! — Айзек, жестом попросив свой «отряд» подождать, помахал ремонтнику. — Ты будешь смотреть? Если да, то давай сейчас, а потом уже мы!
Гедимин удивлённо мигнул.
— Посмотрю, — сказал он, настороженно глядя на рейки дефектоскопа. — Есть что на ноги надеть?
Можно было бы и не вызываться — «чутьё» сармата молчало; он собирался осторожно, издалека, просканировать оба корпуса, но в ощупывании вручную нужды не было. Но Гедимину уже надоело держать себя за руки. «От осмотра вреда не будет,» — думал он, надевая на ступни и кисти мягкие чехлы из пористого скирлина. «И мне приятно.» Он покосился на полоску безопасной зоны — там, где он только что разглядывал будущие реакторы, теперь стоял Кенен Гварза и чего-то ждал. Его лицо ничего не выражало, а височные пластины шлема были плотно состыкованы с соседними. «Встал на моё место,» — с лёгким удивлением понял Гедимин. «Если там и останется — поймаю за плечо. Пусть расскажет, зачем лез в реактор.»
Серебристый рилкар тоненько звенел от прикосновений. Вещество легло плотно, не расслаиваясь, — полуметровые монолитные стены с округлыми проёмами патрубков прочностью превосходили цельнокованую сталь. Гедимин наметанным взглядом нашёл сварные швы, соединяющие верхнюю обечайку с нижней, а её — с днищем; со стороны заметить их было невозможно — только сигма-сканер, настроенный на различение молекул, мог показать узкие полоски вещества с другой структурой. «Выдержит,» — сармат провёл пальцем по шву, борясь с желанием проверить прочность корпуса собственным весом. «Рассчитано на сотни лет.»
— Годится, — сказал он Айзеку, спрыгнув с платформы. — Я не вижу ничего. Смотри теперь ты.
— Спасибо, атомщик, — волнение Айзека резко уменьшилось, и он даже улыбнулся. — У Кенена был к тебе разговор. Не груби ему, ладно?
Гедимин мигнул, хотел ответить ухмылкой, но Айзек смотрел чуть ли не умоляюще, и он, молча кивнув, пошёл к прицепу. «Разговор? У него? И во что ещё он вляпался?»
— Бахилы, — вполголоса сказал Кенен Гварза, кивнув на ступни Гедимина. — Тут оставь. А то так и уйдёшь.
Сармат сердито сощурился — так и есть, он начисто забыл и о бахилах, и о перчатках. Сдёрнув и то, и другое, он бросил ком спецодежды на край прицепа и развернулся к платформам с корпусами реакторов. Айзек уже включил дефектоскоп, и двое рабочих проверяли приводы вращения — конструкцию собирались раскрутить в положении лёжа, не поднимая, а для этого пришлось развернуть горизонтально сами стенды. Гедимин думал, подойти к ним или нет, — «чутьё» молчало, значит, мелкие «несовершенства» механизма не должны были навредить ни реакторам, ни Айзеку и его сарматам.
— Передатчик, — услышал он негромкий голос Гварзы, и его крепко взяли за правое запястье. — Открывай слот. Данные на шестнадцатое. Дальше будешь получать от Айзека.
Гедимин, изумлённо мигая, смотрел, как достраивается над его ладонью трёхмерная карта рудника. К каждой точке, отмеченной «геологом» «Налвэна», добавилась ещё одна — кто-то продублировал исследования, взяв образцы из действующих шахт.