Когда он подошёл к ящику, там ещё оставались чёрно-белые «стаканы». Гедимин встряхнул один из них, ожидая увидеть муть, но жидкость была прозрачной. Он отхлебнул — и закашлялся: и язык, и горло обожгло капсаицином и ещё чем-то из сложной органики. «Глинтвейн „Маккензи“,» — беззвучно хмыкнул он, разглядывая початый контейнер. «Состав всё тот же.» Он допил жидкость, потянул за отклеившийся край этикетки и снова хмыкнул. «Это даже не подделка под „мартышечье“. Просто упаковка похожей формы. Для внутреннего употребления, не для торговли. Опять Маккензи экономит…»
02 января 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— «Жестокое убийство в городском парке: горожане возмущены зверской расправой», — с выражением прочитал Вепуат. — А, вот ещё: «Это возмутительный случай и далеко не первое проявление нечеловеческой сущности так называемых сарматов. Властям выгодно, чтобы эти существа работали на них, — но зачем выпускать их к людям?»
Гедимин слушал его молча, не огрызаясь, — сам попросил поискать «новости про ту собаку», так чего теперь ругаться? Ничего нового в «новостях» не было — только маловнятные слова, от которых в голове начинался неприятный гул.
— Эй, Вепуат! — недовольно окликнул сармата Йигис. — Заняться нечем?
Вепуат только ухмыльнулся поверх экрана.
— Да, Йигис, теперь я — вольный разведчик. А ты несёшь тяготы дежурства. Привыкай!
В штабе было тесно — все собрались в главной комнате, проверяя напоследок снаряжение; двери склада были открыты, на столах лежали дроны, пустые подсумки, снаряды и заряженные аккумуляторы. Огнемётов сегодня не брали — только гранатомёты и «плазму», и с особой тщательностью проверяли наручные сканеры.
— Первый день на юге, — ухмыльнулся Вепуат, подобрав со стола дрон. — Выезжаем на тот берег. Не был там?
Гедимин качнул головой.
— Город расширяется на ту сторону озера? — с вялым удивлением спросил он. Вепуат весело хмыкнул.
— Может быть. Но явно не сейчас. Пока что недостаточно макак.
Он повесил дрон за плечи вместо рюкзака и кивнул Гедимину на батарею пробирок — они рядами стояли на столе Ренгера.
— Хотят, чтобы мы расчистили южный берег. Особенно вокруг битумных станций и замостья. Самое время, пока стоят холода.
Скегги ударил бронированными рукавицами друг о друга, и в штабе стало тихо — только Ренгер в полной тишине поднялся со стула и сложил руки на груди.
— Южный берег, — объявил Скегги, обведя всех сарматов внимательным взглядом и одобрительно хмыкнув. — Битумоносный сектор и зона температурной аномалии. Работать по двое. Норма — двести метров.Только разведка. Зачищать при необходимости, приключений не искать. Все готовы? На выход!
«Зачищать при необходимости,» — повторил про себя Гедимин. «И Скегги знает, что необходимость возникнет. Ладно, посмотрим, что там, на юге…»
Бронированный глайдер долго летел по прямой — по мосту, как шёпотом пояснил Вепуат; Гедимин недовольно щурился на задраенные люки — на такое сооружение хотелось посмотреть. Потом машина плавно свернула направо и заколыхалась на ухабах — дорога кончилась, пошёл «дикий» берег с ямами, замёрзшими заливами и остатками растительности.
— «Битум» — на выход! — отрывисто объявил один из ликвидаторов, когда глайдер, резко развернувшись, замер, и люк начал открываться. Гедимин увидел за проёмом белесое, ярко светящееся небо, чёрный лёд и на кромке между ними — ребристый, глубоко зарывшийся корпус битумной станции. Где-то на глубине приглушённо гудели насосы.
«Может, Иджес тут,» — подумал Гедимин, вспомнив, как вечером пытался выйти с механиком на связь. «Мы на южном берегу. Ты там как?» — отправил он сообщение, направив передатчик на открытый люк. Он ждал ответа, пока крышка не легла плотно, отрезая ликвидаторов от внешнего мира. Глайдер снова развернулся на месте и попрыгал, нехотя набирая высоту, к «зоне температурной аномалии».
Транспорт рухнул вниз так неожиданно, что Гедимин подумал об аварии — и вслушивался в работу двигателя, вцепившись в поручни, пока глайдер полз на брюхе, продираясь сквозь вязкий субстрат. «Ничего не понимаю. Где неисправность?»
— Выходим, — ткнул его в бок Вепуат, когда люк начал открываться. — Наш участок. Иди за мной!
Дрон вылетел из фургона первым и уже несколько секунд висел над «участком» и водил сканером во все стороны, когда Гедимин осторожно ступил на рыхлый грунт. «Песок,» — машинально отметил он. «Мокрый. Льда нет.»
Пришлось расставить все пальцы, чтоб не провалиться, — песок, промоченный насквозь, уплотнился, но не затвердел. «Минус девятнадцать в городе,» — сармат потянулся к анализатору — там же были и встроенные термодатчики. «Жидкая вода⁈»
Глайдер пополз дальше, разбрасывая мокрый песок, с плеском проваливаясь в мелководные заливы и оставляя за собой глубокую борозду. Теперь он не заслонял озеро — и Гедимин увидел дымящуюся чёрную воду. Лёд отступил от берега на пять метров; дальше протянулись узкие, местами подмёрзшие полыньи. Там, где озеро глубже вдавалось в песчаный берег, под несколькими сантиметрами воды виднелся чёрный ил и зелёные волокна живых растений. Под ногами — и везде вокруг, насколько хватало обзора — поднимались песчаные валы. Самый высокий — в два роста Гедимина — протянулся вдоль берега; на его длинном пологом склоне виднелись узкие промоины.
— Плюс два, — сказал Вепуат, глядя на экран смарта — пока Гедимин глазел на озеро, дрон начал передавать информацию. — На кромке — двадцать один градус разницы. По центру, говорят, доходит до тридцати.
Он отступил чуть в сторону, поглядел на глубокий след растопыренной ступни и покачал головой.
— Начнёт затягивать — задраивай шлем и жди. Зыбун… Кое-кого приходилось откапывать.
Гедимин, потянувшийся было за пробирками для образцов, сердито сощурился и взялся за сканер. «Что тут внизу?»
Вязкая область с водяной ловушкой была чуть в стороне — глайдер проехался по ней, оставив чуть более глубокий след, как предупреждение об опасности. Гедимин увеличил глубину сканирования и еле слышно выругался.
— Снизу тепло! — он развернулся к Вепуату, спокойно раскладывающему пробы песка и мёртвой растительности по пробиркам. — Тепло и… видел рябь⁈
— Потише, ладно? — Вепуат слегка поморщился. — Дрон всё запишет. Идём по квадратам на запад. Далеко не отходи.
— Там ловушка, — буркнул Гедимин, указав на цепочку ближайших квадратов. Вепуат, кивнув, движением пальца окрасил их на карте в красный цвет.
— Тогда идём на склон. Двести метров… — Вепуат протяжно вздохнул. — Кто там у них назначает эти нормы⁈
Гедимин мог прикинуть прочность скальной подложки и определить слабые места ледовой толщи; он пытался рассчитать безопасный путь по склону песчаного вала, но через несколько минут сдался и пошёл за Вепуатом. В глазах рябило от постоянно меняющихся параметров. «Генератор наготове,» — он слегка согнул пальцы, чтобы в случае чего не мешкать с нужным сигналом. «Если что — оба в шар, а там — откопаемся.»
Наверху песок был суше и стекал сарматам под ноги от малейшего сотрясения. Гедимин облегчённо вздохнул, когда они взобрались на гребень, поглядел вперёд — и выругался про себя: над шестиметровой дюной, сразу за тёмной от влаги ложбиной, возвышалась ещё одна — десятиметровая. В отдалении от озера её верхушка хорошо обсохла, и каждый порыв ветра приводил её в движение, увеличивая наклон к югу. Там, где стояли сарматы, из-под песка местами высовывались сухие стебли, верхушки обломанных стволов — остатки небольших деревьев, погребённых под дюной; соседний гребень был голым — сквозь такую толщу не могло пробиться ничего. Гедимин огляделся по сторонам — и справа и слева метались в воздухе тёмные пятнышки с мигающими огнями: все отряды выпустили дронов и вели разведку, пробираясь по песчаным гребням. Кто-то — маленькая фигурка на вершине дюны в трёх километрах к востоку — высоко поднял руку, подавая сигнал то ли замеченному в отдалении Гедимину, то ли напарнику на склоне. Сармат на всякий случай помахал в ответ, покосился на Вепуата, собирающего песок и сухую хвою, и, выбрав себе квадрат на сетке, пошёл за пробами. Потревожившая его рябь на экране анализатора — помехи, создаваемые обычно встречным сигма-лучом — незаметно пропала, теперь прибор «видел» только песок, остатки растительности, слои, напитанные водой, и верхнюю кромку материкового щита — местные граниты. Ничего странного… кроме тепла, усиливающегося от поверхности к глубине и снова ослабевающего, едва песок сменяется монолитным камнем.
— Гедимин, а Гедимин, — напомнил о себе Вепуат, незаметно подойдя к ремонтнику с пучком пробирок в каждой руке. — Давай я буду смотреть на сканер… а ты уже начнёшь брать пробы?
— Я проверяю, нет ли угрозы, — отозвался Гедимин, опускаясь на песок и зачёрпывая немного сыпучего вещества. — Тут же рассадник червей-пирофор?
Вепуат бросил быстрый взгляд на экран сканера.
— Водятся, — нехотя признал он. — Но больше на западе. Здесь нападений не отмечено. Дрон следит за температурой, не беспокойся. Если что, не пропустим.
…Гедимин успел наполнить песком, щепками и сухой травой шесть пробирок, когда его передатчик коротко пискнул. «Я? Дежурю, пока всё тихо,» — отозвался наконец Иджес. «Жги червей! Давно пора почистить юг.»
— И все вот знают, что и когда нам делать, — проворчал Вепуат, заглянув в письмо из-под локтя Гедимина. — Куда нам ехать и кого там жечь…
Сармат, выключив передатчик, молча пошёл к центру следующего квадрата. Работа шла небыстро, в основном из-за ненадёжной поверхности под ногами, — ходить по ней быстрее Гедимин опасался. С гребня дюны просматривался заснеженный лес — невысокий, с проплешинами, «выгрызенными» во время налётов гимов и ещё не затянувшимися. В лесу было минус двадцать, как и в оставшемся на северном берегу городе; температурная аномалия прошла узкой полосой ровно по дюнам.
— Странно, — заметил он во время короткой передышки. — Откуда такой нагрев? Тепло идёт снизу, но источника не видно… Тут же нет никакого разлома?