Гедимин мигнул.
— Я никуда не иду, — буркнул он. — Новых станций не строят, а на работающих я не нужен. А Иджес ещё стрельбы не сдал. Когда вы успели сцепиться?
Вепуат еле слышно фыркнул.
— Ты уже третью неделю бродишь, как в тумане. Только что в стены не врезаешься. Вот и сейчас, — куда ты поплыл?
Гедимин, думавший, что надо бы связаться с Айзеком и натыкать его носом в пульсации, снова оборвал мысль на середине и недовольно посмотрел на Вепуата. «Чего он привязался? Теперь ещё и думать запрещено?»
— И это с тех пор, как приходил тот… оператор, — Вепуат выразительно скривился. — С тех пор ты сам не свой. Потом ещё этот Иджес… Ты ведь предупредишь, когда тебя заберут? От Скегги ничего толком не узнаешь. Только смеётся…
— Меня никуда не забирают, — сердито ответил Гедимин. — Я думаю, что делать с вашей «плазмой». Есть чертёж, а испытаний не было. Может, придётся всё переделывать. А Иджес будет мне помогать. Когда уйдёт из ремонтников и сдаст все зачёты. А сейчас, пока есть время, надо подумать. Теперь успокоился?
— Работай, — отозвался Вепуат, наконец отодвинувшись, и зашагал по щиколотку в снегу к следующему квадрату. Гедимин проводил его озадаченным взглядом. «А если меня и заберут — ему-то что? Дроны он чинит сам, собирать пробы любой новобранец может. Про реактор ему неинтересно. И я не рассказывал. Незачем. Странный он, в общем…»
07 марта 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— С Иджесом в отряд не пойду! — с порога услышал Гедимин возмущённый возглас Вепуата. Разведчик стоял у окна, скрестив руки на груди, и над его головой, посвистывая, кружил дрон.
— Велика потеря, — отозвался Иджес. Он стоял неподалёку, и на его груди светлела новая полоска-«нашивка» — стрельбы он всё-таки сдал.
— Ну, иди в дежурные, — равнодушно сказал Ренгер, поднимаясь из-за стола. — Йигис возражать не будет.
— Против разведки — не будет, — согласился Вепуат и, протянув руку, поймал дрон на лету. — А против Иджеса в напарниках?
«Что у них там?» — Гедимин, только что выбравшийся из лаборатории и думавший спокойно почитать новости, настороженно сощурился. «Иджеса взяли в отряд? К Вепуату? А меня тогда куда?»
— А, вот и неподелённый Гедимин, — хмыкнул Скегги, до сих пор молча наблюдавший за спором. — Хорошо, что пришёл пораньше. Я беру Иджеса в штат, так что сегодня у него первый день в разведке.
— Хорошо, — кивнул Гедимин. — Третьим в наш отряд?
Вепуат фыркнул.
— Разведчики работают по двое, — спокойно ответил Скегги. — А ты, Гедимин, переходишь в дежурные. Дневная смена, с шести до шести. Пока занимаешься оружием, а там посмотрим. Есть мысль перевести тебя в одиночники.
При последних словах Вепуат вздрогнул, а Ренгер поднял взгляд от записей и задумчиво посмотрел на Гедимина. Ликвидаторы, собравшиеся у соседнего стола, внезапно притихли.
— Ладно, — пожал плечами Гедимин после секундной попытки вспомнить, что такое «одиночник». — Так даже удобнее. Тогда решай, что с оружием. Я сегодня соберу все «арктусы». Нужен будет один плазмомёт для опытов. И он может их не выдержать. Сопла у них… надо всё проверять.
Скегги, покивав, указал на ближайшую стойку. Ликвидаторы, притихнув, следили за его движениями, а когда с места сдвинулся Гедимин, переключились на него.
— На твой выбор, — сказал Скегги. — Можешь этот взять — с ним обычно хожу я. Когда всё заработает, зови на испытания. Всем придётся переучиваться. Тут с плазменными резаками мало кто работал.
— Иджес работал, — буркнул Гедимин; ему сильно не нравилось, как косятся друг на друга Иджес и Вепуат. — Он покажет. А я пойду. Работы много.
12 марта 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Скегги остановился в паре шагов от огневого рубежа и внимательно следил, как Гедимин поднимает плазмомёт, неторопливо переводит переключатели в нужное положение и с коротким предупредительным возгласом направляет оружие на мишень. «Пуск» — и внутри ствола тихо засвистело, всасывая воздух в плазменную камеру; доля секунды — и на метр от сопла вытянулась плотная «трубка» защитного поля. Гедимин разрядил первый аккумулятор и увидел — сквозь все щиты, сквозь нематериальный ствол — как белесое расширение внешней камеры наливается изнутри белым огнём. Он скосил глаз на термодатчик — ствол, несмотря на всю защиту, ощутимо нагрелся. Внешняя камера держалась, не растворяясь, но отчётливо мигала, то уплотняясь, то выгорая изнутри. «Двадцать один, двадцать два…» — отсчитывал про себя Гедимин, наблюдая за трубкой защитного поля. «Двадцать пять… Attahanqa!»
Защитное поле вывернулось наизнанку, поршнем выдавливая содержимое камеры в узкое сопло. Три плиты, притащенные на полигон с полосы препятствий, засветились изнутри и рухнули на пол, разрезанные наискосок. Края разреза ещё светились розовым, когда Гедимин поставил плазмомёт на предохранитель и положил его на стойку, недовольно щурясь на термодатчики.
— Сильно греется, — пожаловался он, когда Скегги, отойдя от разрубленных плит, остановился рядом с ним. — У сфалта есть система охлаждения. А тут её впихнуть некуда. Если только поверх ствола отдельным кожухом.
Скегги, тронув ствол пальцем бронированной перчатки, выразительно хмыкнул.
— Ренгер говорит — ты хочешь сделать идеальную «плазму». А для нас и такая сойдёт. Давай сюда, моя очередь.
Гедимин без особого интереса смотрел, как Скегги разряжает аккумуляторы, нарезая обломки плит тонкими ломтями. Разрезы получались неровными — со сварочными аппаратами ликвидатор, похоже, никогда не работал. Ствол продолжал греться — не настолько, чтобы проплавить броню, но голыми руками Гедимин за него не взялся бы.
— Теперь покажи объёмный взрыв, — потребовал Скегги, опустив плазмомёт на стойку. Гедимин мигнул.
— Ты же всё разрядил… А, нет, не всё, — он, покосившись на индикатор, забрал у Скегги оружие. «Как раз осталось на два выстрела. Дался им этот объёмный взрыв, мать моя пробирка…»
…Термодатчики показывали уже под три сотни («Это Фаренгейт,» — напоминал себе Гедимин, когда ему становилось не по себе), когда Скегги, налюбовавшийся на чёрно-красное облако остывающего газа, поставил оружие на предохранитель и закинул за спину.
— Хорошо сработано, ремонтник, — он одобрительно хлопнул Гедимина по плечу. — Сколько ты сделаешь за день? Один, два?
— Два — точно, — ненадолго задумался Гедимин. — Если Иджес вечером задержится, можно ещё один.
— Не торопись, — сказал Скегги. — Я всё равно не могу разоружить весь отряд. По две штуки в день — уже хорошо. Сиди тут, посмотрю, что там наверху осталось.
Он направился к выходу. Гедимин протянул было руку к рычагу, чтобы убрать барьеры, но остановился.
— Куда с плазмомётом? Я же сказал — перегрев…
— Остынет, — отмахнулся Скегги. — Покажу сарматам. Там уже всем интересно.
— Потом верни, — буркнул Гедимин, поднимая рычаг. — Подумаю, что с охлаждением.
Скегги с ухмылкой обернулся и успокаивающе помахал ладонью.
— Не напрягай мозги, ремонтник. Я же сказал — идеальных штук нам не надо. Обойдёмся работающими.
«Сопла вы будете менять каждый квартал, с таким перегревом,» — думал Гедимин, сердито щурясь на гаснущие в коридоре светодиоды — Скегги вышел, и лишнее освещение отключилось. «Эти стволы не рассчитаны на удержание плазмы. Сформировалась — и сразу наружу, плевком, а не струёй. Или всё менять, или вешать внешний кожух…»
Он взял со стойки свой сфалт, привычным движением вскрыл корпус и взглянул на трубки системы охлаждения. «Пока тянет. Пока тут шесть аккумуляторов, а не батарея накопителей на тысячу кьюгенов. А если дойдёт до реактора…» — он оборвал себя на полумысли и досадливо поморщился. «Если дойдёт. Пока у меня одни чертежи. А от них корпус не нагреется.»
17 марта 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Ещё две новых «пушки», — объявил Скегги, тронув бронированной ладонью оружейную стойку. — Пока есть время — вниз, тренироваться. С неполадками — к ремонтнику.
Ликвидаторы на секунду притихли, быстро что-то обсудили, и к стойке подошли двое. Скегги, одобрительно кивнув, подобрал два подвернувшихся плазмомёта и переложил на стол Гедимина. Один из ликвидаторов в дальнем углу зашевелился было, но, наткнувшись на выразительный взгляд Скегги, махнул рукой и потянулся за подсумками для гранат.
— Хорошо, что март холодный, — вполголоса заметил Ренгер. — Можно спокойно возиться с оружием. В июле-августе не то, что модернизацию, — мы аккумуляторы заряжать не успеваем.
В штаб, разминувшись с двумя ликвидаторами, вошёл Иджес, хотел было сесть у двери, но увидел Гедимина и с радостной ухмылкой направился к нему. Ремонтник молча протянул ему руку и опустил на стол поднятый было плазмомёт.
— Уходишь? — Иджес, погрустнев, кивнул на «пушки». — Жёваный крот! Работаем вместе, а видимся реже, чем когда я на битумокачке сидел.
Он, вспомнив что-то, фыркнул в респиратор.
— Вчера через заднюю дверь протащили в душевую три куба снега. Жаль, быстро растаял. От горячей воды мы его прикрыли, но от пара там не спрячешься.
Гедимин усмехнулся.
— И что комендант?
— Недомерок — он и есть недомерок. Кто набрал их в коменданты⁈ Нет, нормальный сармат туда не пойдёт, но всё-таки…
Иджес, не договорив, махнул рукой.
— Оружие пробовал? — посерьёзнев, спросил Гедимин, кивая на стойку с плазмомётами. Здесь были только модифицированные — сармат сам настоял на разделении, чтобы не было путаницы.
— Скегги велел пострелять, и я пострелял, — ответил Иджес. — Бабахает хорошо. А зачем было делать резку, я не понял. У нас тут противники — живые твари, не на крейсерах, что там резать, да ещё плазмой?
Гедимин не стал ни фыркать, ни щуриться, хоть досада и шевельнулась внутри.
— Заранее не знаешь, с чем столкнёшься, — отозвался он. — Вдруг до крейсеров дойдёт… Значит, в деле пока не пробовал?
Иджес покачал головой.
— Нет, пока обходилось без стрельбы. Не в кого. Не по деревьям же палить.