Йигис, молча наблюдавший за Иджесом из-за соседнего стола, встал и сердито фыркнул.
— Не спи на ходу! Территории — это тебе не в ангаре сидеть. Наступишь на актинию…
Иджес отмахнулся.
— Опять про своих актиний! Во всём лесу ни одной твари, кроме мышей размером с ноготь. В них мне, что ли, палить плазмой⁈
Гедимин постучал пальцем по его наплечнику.
— Осторожней там, — сдержанно предупредил он. — Тут летает такое, что жрёт корабли. А снизу… те же пирофоры, — куда они ушли, так никто и не знает.
Он вспомнил ещё одно животное, не выползающее на поверхность, — «каменного змея», замеченного за охотой на пирофор. В окрестностях Ураниум-Сити оно вроде бы не появлялось… по крайней мере, справочник об этом умалчивал. «Каменный… структура, сопоставимая с камнем. Вот тут-то резак и пригодится…» — подумал он, но промолчал. «Лучше пусть обходятся без стрельбы. Я против не буду.»
Часть 1623.03–26.07.17. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити — Санта-Фе, гетто «Кенки»
23 марта 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Беспричинная агрессия… — задумчиво пробормотал Ренгер, не отрываясь от экрана сигма-сканера. — Я наверняка не скажу, но… возможно, это была не агрессия. По крайней мере, в последнем случае с филком… Интересно было бы узнать, что с ним сейчас.
— Да что будет, когда мозг прижгло, — Гедимин поморщился. От мыслей о судьбе филка, неудачно «пообщавшегося» с реактором, ему снова стало не по себе. Он чувствовал неясную вину; логически это не объяснялось — опыты Айзека были всецело на совести Айзека, тот даже и рта не открывал на эту тему, но всё-таки… что-то тут было не так.
— Зависит от степени прижигания, — Ренгер аккуратно, пинцетом передвинул костяной осколок и снова уткнулся в сканер. Эту кость — полтора сантиметра в поперечнике, три миллиметра в толщину — он разглядывал с самого утра, не отвлекаясь ни на что. Гедимин подошёл к нему со своими делами, и органические ошмётки его, в общем-то, не интересовали, но постепенно и он начинал озадаченно коситься на сканер. «Кость как кость. Кальцинированная органика. Ни ирренция, ни… других включений. Чего он в неё так вцепился?»
— Значит, ты думаешь — оно не нападало, — медленно повторил он, силой заставив себя не таращиться на сканер. «Вот что делает нехватка работы. Скоро сам выучусь на биолога…»
— Не уверен, — Ренгер, пристально глядя на экран, неопределённо повёл плечом. — Но я бы сказал — можно быть или агрессивным, или благодушным. И то, и другое в одну и ту же секунду получается плохо. Тот, второй, должен был хоть что-то заметить. Филку не позавидуешь… но с точки зрения твоего «существа» — это, скорее всего, была не атака. Возможно, неудачный контакт.
Гедимин невольно потёр висок — от слов «неудачный контакт» заныло что-то внутри черепа.
— Говорил же я — филкам у реактора делать нечего, — пробормотал он. — Какой-то… неудачный проект.
Под потолком сверкнули красные лампы, сирена коротко рявкнула и тут же затихла. Скучающие ликвидаторы зашевелились, разворачиваясь к почти пустым оружейным стойкам. Гедимин, оглянувшись на Ренгера, выбрался из-под защитного поля и сделал шаг к оставленному на столе сфалту. Биолог продолжал разглядывать осколок кости, как будто ничего более интересного в мире не было.
— Зря сидишь, — бросил ему Скегги, выходя на середину комнаты. — Пара на выезд, командир — Ренгер. Вест-Хайдип, водозаборная станция. Крупные биообъекты в камерах фильтрации.
Ликвидаторы повернулись к Ренгеру. Тот, неторопливо убрав кость в контейнер, сунул руки под стерилизатор и кивнул на Гедимина.
— Ты со мной.
— Крупные объекты? — Гедимин озадаченно мигнул. — Там же на входе решётки… Hasu!
Скегги ухмыльнулся.
— Вот именно, ремонтник. Макаки тоже думают, что это ненормально. Хоть в этот раз хватило мозгов вызвать нас. Сразу, а не после третьего сожранного слесаря.
— На выезде не «хаскать», — вполголоса предупредил Гедимина Ренгер. Стерилизатор уже выключился, и сармат, убрав защитное поле, взял последний из оставшихся плазмомётов.
— Гедимин, иди за автоклавом. Я жду в машине.
Ликвидаторы, с разочарованным видом разошедшиеся по местам, на секунду снова оживились, кто-то даже фыркнул. «Биологи,» — думал Гедимин, снимая кожух с переносного автоклава для содержания биологических объектов. «Как же не взять образцы…»
Автоклав, камера «очистки», ультрафиолетовый прожектор, — оборудования в машине было немного, и Гедимину, одному во всём бронированном фургоне, было слегка не по себе от такого «простора». Ренгер сидел за штурвалом — второй сармат в тяжёлом снаряжении в кабину не влез.
Глайдер мягко лёг на грунт и замер, с шипением приоткрылся люк, и Гедимин со сфалтом за плечами выбрался наружу, привычно прикрываясь ладонью от света в лицо. Машину, не задерживая, пропустили в охраняемую зону; кто-то в экзоскелете маячил у закрывающихся ворот, но к сарматам не совался. Гедимин еле слышно хмыкнул. «Что там было про сожранных слесарей?»
… — Час назад, сэр, — ответил служащий, человек в ярком красно-белом комбинезоне, на отрывистый вопрос Ренгера. Человеку было явно не по себе — то ли от того, что вышел к сарматам без бронежилета и бластера, то ли из-за «крупных объектов» в водозаборных сооружениях. Гедимин вяло удивился лезущей в голову ерунде и перевёл взгляд на сами сооружения. «Проблемный» узел был скрыт за обрывистым берегом, под толщей льда, возможно, подтаявшей, и двумя-тремя метрами воды. Над обрывом возвышалась цепь насосных станций. Час назад их все отключили; объекты заметили только в трёх трубах, но решили не рисковать. Это служащий и объяснял сейчас Ренгеру, с опаской разглядывая его броню.
— Идём, — сказал биолог Гедимину. — Посмотрим сверху. Ты по своей части ничего не видишь?
Гедимин пожал плечами. Он старался не присматриваться к механизмам, когда выезжал из гетто, — ничего интересного в них не было, одно расстройство.
… — Решётки целы, — машинально отметил он, глядя на растянутую в воздухе голограмму. Водозаборные сооружения были прозрачны для сигма-лучей — никакой ряби, чёткая картинка от вертикально спускающейся трубы до придонного ила. В трубе воды не было — с отключенными насосами она не поднималась выше кромки льда; фильтрационные камеры, лежащие подо льдом, были затоплены полностью. Гедимин смотрел на решётки, перегораживающие горизонтальный участок трубы. В каждой последующей отверстия были мельче — здесь, ещё до подъёма, отсеивались механические загрязнения. На входе в ячейки из металлизированного фрила можно было просунуть два пальца. Никаких проломов в решётке не было, но в камере прямо за ней, растянувшись от стенки до стенки, висело двухметровое существо. Чуть поодаль плавало ещё одно, немного крупнее.
— Бесскелетные, — пробормотал Ренгер. — Реактивный тип движения… Передние структуры — складные.
Одно из существ пошевелило плоскими лопастями на углах широченной «передней структуры» и сдвинулось чуть в сторону. Второе резко дёрнулось и мгновенно свернулось, захлопнув огромную «пасть». Гедимин только и успел заметить, как лопасти на концах прочных тяжей — каркаса всей конструкции — сложились в трубку и схлопнулись, и реактивный поток отшвырнул животное к дальней решётке. Там оно снова развернулось, растянув «пасть» вдоль мелкой ячеи, «спиной» к сородичу.
— Жёсткие структуры на туловище, защитный покров, — бесстрастно отметил Ренгер, пока Гедимин, изумлённо мигая, сопоставлял размеры животного в «сложенном» и «развёрнутом» состоянии. То, что Ренгер определил как туловище, напоминало полуметровый складчатый конус, весь покрытый мелкими жёсткими пластинками с заострёнными шипиками.
— Железы в головной части, — Ренгер показал на голограмме что-то, заметное только ему. — Когда закончишь с ними, возьмёшь пробы воды. Возможен довольно сильный токсин. Респиратор не открывать.
Гедимин недовольно сощурился. Можно было и не предупреждать — сармат ещё не дошёл до того, чтобы открывать респиратор под водой.
— Что они там делают? — спросил он, направляя сканер на соседнюю трубу. Там было три существа, все «развёрнутые». Пока Гедимин за ними наблюдал, одно из них, закрыв «пасть», ненадолго легло на дно. «Почти зарылось,» — машинально отметил он. «Сантиметров двадцать осадка… Hasesh! Они что, сунули трубы в ил?»
— Ищут пищу, — отозвался Ренгер. — Привлечены теплом и движущейся водой… Начнём отсюда. Откроешь решётки и почистишь внизу. Я возьму наверху пробы и подойду. Класс опасности тут вроде небольшой, но… возможны неожиданности. Если что — сигнал тревоги.
…На спуске света не было. Гедимин зажёг фонарь и направил вниз. Труба — два метра в поперечнике, только-только пролезть, придерживаясь за сомнительные скобы по бокам — уходила вертикально в чёрную воду. «Шесть метров, прямо под обрывом. Раньше тут, наверное, был сухой берег… А вот и оно.»
Вода слабо всколыхнулась. Глубины хватало, чтобы ни один выступ на «пасти» существа не торчал над поверхностью — а само оно, похоже, всплывать не собиралось. На экране сканера чётко проступил развёрнутый на два метра ширины конус, широкие лопасти по краям, подвижные структуры, расставленные по кругу и быстро качающиеся из стороны в сторону, и поток илистой мути, втекающий со дна прямо в «пасть». Провисев так сорок секунд, животное сложило конус и юркнуло в сторону, чтобы там снова «раскрыться» и повиснуть над слоем осадка. Гедимин видел, как оно зарывает часть лопастей в ил, и над ними поднимаются вихри мути. «Что-то фильтрует. Мелкие частицы органики,» — сармат перевёл луч сканера в сторону, к закрытой решётке входа, где всасывало со дна ил второе существо. «А какая тут глуби… Hasu! У них труба лежит на дне. Прямо в осадке. Ну да, сюда и не такое заплывёт…»
Он оглянулся на гидрозатвор и досадливо сощурился. Трубу надо было поднимать метра на полтора, куда не будет доплывать придонная муть. «Сообщить в диспетчерскую. А поднять я могу и сам. Приводы недалеко. Предупредить Ренгера…»