Когда они вернулись к ангару, ликвидаторы стояли всё там же. Ворота слегка приоткрыли и держали под прицелом. На кабину погрузчика кто-то накинул брезент; судя по его складкам, останки водителя так там и лежали, никто не забрал их.
— Чисто, — доложил Вепуат угрюмому Ренгеру. Тот, слегка наклонив голову, указал на приоткрытые ворота.
— Запускай дрон. Сканируй от порога, но тщательно. Крупная биологическая структура. Возможно, на потолке. Сидит неподвижно.
Вепуат покосился на полуоторванный манипулятор, судорожно сглотнул и чуть дольше, чем следовало, задержал ладонь на корпусе дрона, прежде чем запустил его в приоткрытый проём. Гедимин навёл сопло сфалта на слабо подсвеченную щель. «Стрелять потоком, без разбрызгивания,» — выставив толщину плазменной струи в два сантиметра, он убрал палец с переключателя. «Много лишней дряни в ангаре. Взорвать её, что ли?»
Вепуат щёлкнул кнопкой — не то чтобы громко, но в висящей над терминалом тишине это прозвучало, как разряд бластера. В пяти метрах от него, над единственным затенённым участком на ярко освещённой площадке, замерцала длинная голограмма.
— Вот оно, — Вепуат обвёл пальцем что-то на экране, и в верхней части голограммы проступил неровный красный круг. — Прячется за стеллажами. А тут штабель ящиков под потолок.
— Бутан, — вслух прочитал Гедимин показания анализатора — то, что относилось к содержимому баллонов в ящиках. Кто-то из ликвидаторов приглушённо выругался.
— Сюда, — Ренгер жестом подозвал Гедимина к воротам ангара. — Видишь тварь? Выцелишь?
Сармат посмотрел на лабиринт стеллажей и ящиков, подсвеченный слабым мерцанием дрона, и досадливо сощурился.
— Нет. Бутан мешает. Неудобный угол. Задену ещё…
Ренгер поморщился.
— Ясно. Будем выманивать. Куда его гнать?
Гедимин несколько секунд настороженно на него щурился, потом ткнул пальцем в участок голограммы.
— Сюда. Ближе ко входу, в просвет.
Красное пятно на голограмме зашевелилось, медленно сдвигаясь к воротам. Вепуат с хрустом вдавил клавишу в пульт, и дрон вылетел из дверного проёма, тут же прикрытого полотном защитного поля. Ренгер сердито фыркнул.
— Его потом и Гедимин не починит, — буркнул Вепуат, пряча дрон за спину. Ренгер с тяжёлым вздохом протянул ему ловушку.
— Запускай. Понял, куда? — он дождался кивка и жестом отогнал ликвидаторов от ворот. — Проём под прицелом. До сигнала не стрелять!
Ловушка с негромким стуком упала в темноту, и Гедимин услышал тихое цоканье металлических «когтей» — механические «ножки» распрямились, устройство пришло в движение. Потом на полу ангара зажёгся слабый свет. Ловушка медленно ползала под стеллажами, наталкиваясь на препятствия и на секунду замирая. Потом, будто устав, легла на «брюхо» и застыла.
— Не ведётся, — прошептал Вепуат, незаметно перебравшийся к Гедимину почти вплотную.
— Не прогрелась, — отозвался Ренгер. — Ждём.
Сармату почудился тихий шорох в ангаре, но протяжный гудок со стороны шоссе заглушил его. Ловушка снова приподнялась на трёх «ногах» и проползла полметра — от ящика, под которым «отдыхала», до середины прохода между стеллажами. Потом тусклый огонёк подсветки погас — и тут же в двух метрах от пола, на пути к потолку, сверкнула ослепительная белая вспышка. Гедимин, рухнув на одно колено, выстрелил снизу вверх. Из темноты ангара на долю секунды проступили очертания стеллажей, штабеля ящиков — и продолговатый чёрный силуэт, повисший в воздухе, нанизанный на раскалённый добела штырь.
… — А ловушка цела, — заметил Ренгер, стряхивая гарь с металлического диска, уже втянувшего «ноги». — Точный выстрел.
— В крыше теперь дыра, — Гедимин недовольно сощурился на потолок ангара. Плазма прожгла слой кровельного фрила насквозь — повезло, что угодила между балками, не повредив несущие конструкции…
Двухметровую дымящуюся тушу уже затолкали в мешок. Выстрел Гедимина выжег ей какой-то центральный тяж или хребет — она разваливалась от прикосновений, и складывали её по частям. Сармат успел рассмотреть судорожно скрюченную конечность с несимметричной кистью — два длинных пальца справа, пять коротких, едва заметных, но с большими когтями — слева, почти на запястье.
Свет в ангаре горел, ликвидаторы бродили среди стеллажей, шумя и цепляясь за всё подряд, но никто больше не выполз — видимо, сканер не врал, и чужеродная особь приехала одна. Ренгер, подозвав кого-то из персонала, быстро что-то ему разъяснял, но, как показалось Гедимину, человек ничего не воспринимал — так, машинально кивал в ответ.
— Без толку, но надо было попытаться, — сказал Ренгер, сердито щурясь, на выходе из ангара. Ликвидаторы уезжали. Гедимин думал, что тварь возьмут на изучение, но, когда добрался до глайдера, мешок с ней уже заталкивали в утилизатор.
— Где-то на юге рассадник таких. Где-то, где останавливаются грузовики, — Ренгер без интереса заглянул в утилизатор, проверил герметичность крышки и отошёл к глайдеру. — Если бы знать, с кем именно она приехала…
— Машины были чистые, — сказал Вепуат, толкая Гедимина в бок. — Мы с ремонтником всё проверили. Никакой посторонней органики.
Ренгер хмыкнул.
— Это засадный хищник. Без привычки гадить под себя. Ладно, уходим. Привезут ещё одного — мимо нас не проедет.
01 сентября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Вепуат навёл луч сканера на неподвижный объект — и громко фыркнул в респиратор. Гедимин, на всякий случай держащий трещину во взломанном дорожном покрытии под прицелом, озадаченно покосился на него. Объект не шевелился — приподняв слой фрила на десяток сантиметров и проломив его насквозь, он, как видно, устал. На той части, что виднелась из трещин, не было ничего похожего на конечности, когти, присоски или захваты, — лишь несколько округлых серо-белесых предметов, слипшихся в деформированную гроздь.
— Это грибы, — сказал Вепуат, небрежно махнул Гедимину — «опусти оружие!» — и взялся за передатчик.
— Ксеногрибы? — сармат настороженно сощурился на пролом в дорожном полотне. Трещины шли от бугорка с торчащей гроздью во всех направлениях — будто на фрил долго давили снизу, и он наконец не выдержал.
— Нет, земные грибы. Какой-то вид дождевиков, — Вепуат занёс передатчик над проломом. — Ренгер, тебе видно?.. Нет, больше ничего. Только эта штука. Взять её с со… Ну, как знаешь. Напиши им, что там полагается…
Он выключил передатчик и махнул рукой.
— Идём.
— А это? — Гедимин указал соплом плазмореза на белесые комки. Может, его обманывало «чутьё», натренированное на неживых объектах, — но эта штука не была похожа на то, чем ломают дорожное полотно. «Если её бросить на фрил, она отскочит и немного помнётся,» — думал он. «Но ничего другого тут нет. Ладно, я не биолог…»
— Это не по нашей части, — сказал Вепуат. — Дырки в тротуаре — работа для ремонтников. Ренгер им даст справку, что грибы неопасны, и пусть делают с ними, что хотят. Он говорит, они даже съедобны… ну, для макак.
Гедимин недоверчиво хмыкнул. То, что торчало из-под угла дома, не было похоже на «мартышечью» еду — и сам сармат есть это не стал бы.
— Эта штука не выглядит прочной. Как она взломала фрил? — спросил он, неохотно убирая сфалт в заплечные крепления — стрелять на этом выезде так и не пришлось.
— Она очень настойчивая, — ухмыльнулся Вепуат, хлопнув его по плечу. — Пойдём, ремонтник. Знаешь, что сегодня День труда? Мы одни не празднуем. Пора на базу!
…Вепуат, как обычно, обогнал Гедимина в дверях — но вместо того, чтобы удрать вглубь комнаты и усесться на чужой стол, застыл на пороге и приглушённо хрюкнул. Гедимин, едва не врезавшийся в него, сердито сощурился — но тут же сам замер и молча оскалил зубы. В дальней части комнаты, у лабораторного стола Ренгера, сидел сармат в широкополой шляпе поверх серебристого шлема.
— Джед! Ну да, кого ещё могли послать работать в День труда… — Кенен Маккензи, поднимаясь на ноги, расплылся в неестественно широкой улыбке.
— Чего тебе? — буркнул Гедимин, отодвигая Вепуата от двери и заходя в штаб. Сломанных механизмов при Кенене не было, да и навряд ли он выбрался бы из своего гетто ради карманного смарта, — до сих пор как-то справлялся…
Улыбка Маккензи стала ещё шире.
— Мне нужна помощь атомщика, Джед. Как ты понимаешь, таких немного — и все очень заняты. Есть работа — как раз для тебя.
— У меня есть работа, — отозвался Гедимин, угрюмо щурясь. Сердце сделало пару лишних ударов, перед глазами поплыли светящиеся твэлы, кольчатые башни, мелькающие цифры на дозиметре, — но сармат тут же одёрнул себя и настороженно посмотрел на Кенена. «Что у него опять? Надеюсь, не станция? Сирена вроде не выла…»
— Да-да, знаю, — нетерпеливо закивал Маккензи. — Очень общественно важная, — дератизация и ассенизация. Мы уже подумывали вызвать тебя по служебной линии — но ты, говорят, в одиночку не работаешь. Нам нужен ирренций, Джед. Мы снова строим реактор.
Скегги, молча наблюдающий от окна за Кененом и его гримасами, презрительно фыркнул. Гедимин (при слове «реактор» сердце подпрыгнуло куда-то под горло и едва там не застряло) недобро сощурился.
— Ирренций в шахте.
«А моя доля — где-то в дюнах. Если ещё не доползла до соседнего штата,» — закончил он про себя и досадливо поморщился. «Кенену не рассказывать. Разнесёт на весь Ураниум.»
— Если бы так! — Кенен протяжно вздохнул и покосился на Скегги. — Тут не найдётся тихого места? У нас с Джедом личный разговор.
Вокруг зафыркали. Гедимин, оглядевшись, обнаружил, что все скучающие ликвидаторы стянулись к центру комнаты и очень внимательно слушают. Вепуат с сердитым шипением протиснулся в круг и схватил Гедимина за локоть.
— После твоих личных разговоров ремонтник на полгода исчезает. Говори здесь. Скегги, а ты чего молчишь? Гедимин — ликвидатор из твоего отряда или мартышка на побегушках?
Скегги поморщился.
— Я не могу ничего сделать, Вепуат. Тут два письма от «Сармы» — и нашей, и налвэнской. Ремонтник нужен им.