…Иджес встал из-за монитора и отошёл к ящику для мусора, комкая в кулаке что-то шуршащее. Гедимин мельком заглянул в ящик — на дне валялись четыре обёртки от «мартышечьей» еды и контейнер из-под «глинтвейна».
— К десяти мне в город, — сказал Кенен, останавливаясь у монитора. — Но зайти к вам, парни, я был обязан. Как вижу, эта штука делает ирренций?
Гедимин молча кивнул на показатель интенсивности омикрон-излучения. Кенен поморщился.
— Ты, Джед, всё время забываешь, что не все отучились в Лос-Аламосе. Эти цифры говорят мне чуть больше, чем ничего. Но реактор не взрывается, и ты выглядишь довольным, — видимо, дело движется.
Он щёлкнул пальцем по пустому краю пульта и растянул губы в улыбке.
— Тески! Может, сделаете ещё одно окошко на вашем мониторе? Такое, чтобы показывало, сколько ирренция внутри. Можно такое прикрутить?
Гедимин мигнул.
— В принципе, возможно, — признал он. — Но с малой точностью.
Кенен отмахнулся.
— Это не страшно, Джед. Пусть будет малая. Но я посмотрю на монитор и увижу — вот, там десять кило ирренция. Так будет гораздо понятнее.
Он оглянулся на Иджеса и запустил обе руки в карманы. Когда он их достал, из кулаков торчали «хвосты» цветных обёрток — Гедимин насчитал восемь штук.
— Празднуйте, парни! Всё-таки День благодарения, — широко улыбнулся он. — Могу кое-чем обрадовать, Джед. Фостер в гости не прилетит.
Гедимин вздрогнул.
— Уверен? Откуда знаешь?
— Есть источники, Джед, — с ухмылкой ответил Маккензи. — Мы тут на хорошем счету, и нас пока… готовы прикрыть от лишних неприятностей. Свидетелей и подозреваемых допросили, для обыска оснований не найдено, — и пусть Фостер перекапывает Пласкетт в поисках улик. Его подозрения таковыми не являются…
Гедимин медленно улыбнулся. В памяти всплыло лицо Фостера — сперва довольное, почти торжествующее, потом — озадаченное и угрюмое.
— Значит, можно работать, — вслух подумал он и перевёл потеплевший взгляд на Маккензи. — Приходи через неделю. Я тут кое на что наткнулся. Вам будет интересно — и тебе, и Гварзе.
21 октября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Гедимин замолчал, выжидающе глядя на Кенена. Тот задумчиво смотрел то на лежащий перед ним список сигма-пульсаций, то на кюветы с образцами накопителя и неопределённо хмыкал.
— Могу показать, — Гедимин угрюмо сощурился — что-то пошло не так, как он рассчитывал, и реакция Кенена нравилась ему всё меньше. — Всё это проверено. Рабочие команды. Я покажу — ты сам увидишь.
Кенен поспешно замотал головой и выдавил извиняющуюся улыбку.
— Да я верю, Джед. Ничего не понимаю, но верю. Даже уловил пару знакомых слов. «Накопитель», например…
Он осторожно, почти опасливо взял в руки список.
— Так ты говоришь — это вроде пульта управления для накопителя? И ты проверял, и он работает… Интересные дела. Ни от Айзека, ни от Гварзы я про такое не слышал — а о накопителях мы в своё время говорили много, ох как много…
Гедимин сузил глаза.
— Они и не знают. Хотя в инструкциях всё было. Этот лист — из «записей Города Каналов». Десятая часть того, что там есть. Если бы мне дали не только дозиметрию, но и сами записи…
— Управление накопителем… — пробормотал Кенен, по-видимому, пропустивший последние фразы мимо ушей. — Прихвачу я это с собой. Если что — тебя не затруднит сделать маленькую, но понятную презентацию?
Гедимин неуверенно кивнул. «Понятную? Будет сложно. Я вроде просто объяснил, а Маккензи всё равно не понял. Как он командует атомной станцией⁈»
— Покажи Гварзе, — посоветовал он. — Гварза должен понять.
Кенен поморщился.
— Гварзе… ну, может быть. Но есть идея получше… Этот твой излучатель — он с моим ирренцием? Он тебе ещё нужен?
Гедимин, мигнув от неожиданности, быстро закивал и на всякий случай прикрыл излучатель ладонью. Кенен ухмыльнулся.
— Да пользуйся, пользуйся. Тебе давно не давали как следует поработать. Отстрел крыс и кузнечиков — это всё-таки другое…
Он с подчёркнутой осторожностью положил листок в футляр и убрал в нишу скафандра. Гедимин следил за ним, и постепенно его тревога стихала. «Может, правда покажет кому-нибудь знающему. Управляемый накопитель можно всучить „макакам“, заработать ещё денег, — такие вещи Кенен понимает…»
Выйдя из «опасной зоны» в экранированную часть лаборатории, Маккензи приободрился — даже стал как будто выше на пару сантиметров. С довольной ухмылкой он сел в кресло у щита управления, скользнул взглядом по монитору и усмехнулся.
— Вот об этом я и говорил, Джед. Простой и понятный показатель! «Масса ирренция» — посмотришь, и всё сразу ясно. Счёт уже идёт на центнеры, верно?
Гедимин качнул головой.
— Большая часть — затравочный металл, он там с самого начала. Наработки не так много. Центнер будет через пару месяцев.
— Да, верно, — закивал Кенен. — Забыл.
Он откинулся в кресле и заложил руки за голову. Иджес неприязненно покосился на него и пинком отодвинул кресло от пульта. Кенен только усмехнулся.
— Каждому своё, парни. Кому-то — гонять дроны, кому-то — щупать твэлы… А кто-то не даёт двум расам вцепиться друг другу в глотки. Только прошёл День благодарения, а на носу уже Хэллоуин! На ком организация? На мне, естественно. Или, может, у вас есть идеи по проведению?
Иджес поморщился. Гедимин напряг память — человеческие традиции в ней не задерживались, падая куда-то на дно и перемешиваясь там до неразличимости.
— Очередной праздник? Что за традиция?
Кенен со вздохом уставился в потолок.
— Наверное, Джед, ты и за двести лет ничего не запомнишь. Весь проект «Слияние» насмарку…
— Зато на тебя «Слияние» подействовало, — фыркнул Иджес. — От макаки не отличишь!
Кенен лениво отмахнулся.
— Нужны украшения. Нужны костюмы для карнавала. Нужны идеи для пугающих шуток. Пугающих, но безобидных, — в этом-то и сложность. В этот день принято пугать друг друга, но не до смерти… и не до желания пристрелить. А в нашем положении…
Гедимин задумчиво сощурился на дозиметр — ничего интересного прибор не показывал, но наводил на некоторые воспоминания.
— Надо всех напугать?
Кенен развернулся к нему и вопросительно хмыкнул.
— Есть соображения?
Гедимин едва заметно ухмыльнулся.
— Включи сирены, — он кивком указал наверх. — Будто там авария. Должны испугаться.
Кенен, громко фыркнув, поднялся с кресла.
— Джед! Вот это совсем не смешно. И я очень надеюсь, что наверху таких умников не найдётся! Сирены, мать твоя колба… — фыркая на ходу, он направился к двери. Гедимин озадаченно посмотрел на Иджеса — тот беззвучно трясся, глаза горели весёлым огнём.
— Светящейся воды им в водопровод! — крикнул механик, просмеявшись. — Чтоб зеленью светилась!
Кенен уже скрылся за перегородками, но всё хорошо расслышал — и издалека долетело сердитое фырканье. Гедимин покачал головой.
— Чтобы светилось заметно, нужно много состава. Затратно. А за включение сирены денег не берут. Чего он вскинулся? Я что-то не то сказал?
Иджес прикрыл респиратор ладонью и снова затрясся. Гедимин в недоумении смотрел на него, потом, пожав плечами, сел к монитору.
— Список он взял. Может, пустит в дело. Жаль, Айзека нет. Ему было бы интересно.
31 октября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Прозрачный тигель, свёрнутый из защитного поля, горел изнутри белым огнём; Гедимин подставил под него бочку с водой и надеялся, что этого хватит. Иджес, узнав, что ремонтник будет делать, замуровался в «чистой» лаборатории и не подавал признаков жизни. Гедимину, впрочем, было не до него — ошмётки испорченных контейнеров даже после отжига плавились плохо, сингитовая пыль распределялась в расплаве неравномерно, висела комками, а стенки тигля норовили раствориться. «Давно не работал,» — думал сармат, досадливо щурясь на краснеющий расплав, — температура быстро падала, а уплотнить защитное поле никак не удавалось. «Совсем разучился. Ещё раз — подогреть и встряхнуть… всё, побелело. Двадцать один, двадцать два, двадцать три…»
Отсчитав десять секунд, он вскрыл тигель, и светящийся расплав одним сгустком выпал в форму. Она вспыхнула изнутри зеленью, но тут же погасла, и истончившиеся было стенки уплотнились до непрозрачности. Гедимин развернул её, подвешивая на тяжах, и сгрёб со стола ещё одну порцию обрезков. «Один есть. Теперь второй…»
…Тонкие заготовки остывали быстро; Гедимин из осторожности замедлил процесс и оставил их висеть до утра, выставив между ними и вокруг защитные поля. Внешний круг был матово-белым, «зелёные» лучи до него не дотягивались; Гедимин оставил его и выбрался в дальний отнорок, где стояли в ряд канистры с водой. Когда надоело пить, он состыковал горлышко с клапаном скафандра и долго стоял, чувствуя, как прохладная жидкость течёт по коже, смывает пот и остужает перегретые мышцы. «Ничего сложного. С чего устал?.. Отвык. И волнение…»
Он слил воду и сел на пол. Мысли кружили внутри черепа, то и дело возвращаясь к шести килограммам ирренция, разделённым на стержни. Вспоминался пакет с обсидианом — сармат не успел его расплавить, оставил на завтра. «И ещё — оболочка, экран…» — он покосился на скафандр и недовольно сощурился. «Досадно. Пластины придётся снимать. Другого материала нет. Размазать самым тонким слоем — может, заэкранирует. Работающий реактор „светит“ ярко…»
— Всё? — раздался над головой настороженный вопрос Иджеса. Механик заглядывал в отнорок, прикрыв лицо затемнённым щитком, как будто и здесь, в безопасной зоне, глаза могло обжечь лучевой вспышкой.
— К столу не подходи, — предупредил его Гедимин, поднимаясь на ноги. — Там ирренций. Я его разделил, но мало ли что…
Иджеса передёрнуло.
— Постарайся, чтоб он не бабахнул, ладно? — попросил он, опасливо оглянувшись через плечо. — В ядро Сатурна такие шутки!
— Не бабахнет, — пообещал Гедимин с напускной уверенностью — лишний раз пугать Иджеса ему не хотелось. — Мне он для работы нужен.