— Идёт, — довольно хмыкнул Дигон, жестом подзывая разбрёдшихся филков. Гедимин проследил за его взглядом и изумлённо мигнул. «Айзек⁈»
— Опоздал? — виновато усмехнулся Айзек, подходя к филкам. Дигон качнул головой и нетерпеливо замахал ближайшему глайдеру.
— Старшие садятся последними, выходят — первыми. Не толкаться!
Гедимин с трудом заставил себя перестать глазеть на Айзека и повернуться к машине. Сармат, на секунду встретившись с ним взглядом, слабо усмехнулся. Взгляд у него был несфокусированый, и на ногах он стоял нетвёрдо — а шагнув, широко расставил пальцы, будто тротуар мог качнуться или пойти волнами.
«Надо же, что у них тут…» — запоздало удивился Гедимин, забравшись последним в фургон. Внутри было два ряда сидений, от кабины почти до входного люка; рядом с люком место занимать не стали — ограничились поручнями. Гедимин отметил про себя, что их высота и толщина рассчитаны явно не на филка — для филков были маленькие, «мартышечьи», сидения вдоль стенок фургона, под прорезанными неизвестно зачем «иллюминаторами».
— Места для Старших, — еле слышно пробормотал Айзек, устраиваясь в углу и разворачиваясь к Гедимину. — Значит, и тебя вытащили? Маккензи мне сказал, но я как-то не поверил…
Гедимин насмешливо хмыкнул и покосился на Дигона. Тот смотрел на рассевшихся по местам филков, не обращая внимания на Старших, и Гедимину на секунду стало неловко.
— Давно вернулся? — тихо спросил он у Айзека. — Я и не знал, сидел в подвале…
— С реактором, — едва заметно усмехнулся Айзек. — Уже слышал. Я только вчера… оттуда.
Он кивнул куда-то наискосок и вверх и болезненно сощурился.
— Повезло, что пересеклись. Спасибо, что присмотрел за… сам знаешь, кем. Ему тяжело в одиночестве.
Гедимин мигнул, собрался что-то спросить, но глайдер уже замедлил ход и начал плавно разворачиваться. Филки зашевелились, отстегиваясь от сидений; сармат запоздало удивился, что им вообще выдали ремни безопасности, и подался к стене, пропуская «мелюзгу». Ему было досадно. «Не успел спросить про рудник. А там, снаружи, не поболтаешь. Не „макаки“ влезут, так Дигон нашипит…»
На окраине Военного кладбища, у памятной стелы, было людно — Гедимин, особо не всматриваясь, насчитал под тысячу голов. Полицейские у ворот складывали отобранные станнеры и шокеры в большой ящик; в отдельном контейнере Гедимин заметил гранату, а неподалёку — угрюмого жителя в довоенной униформе Космофлота и «копа», заполняющего какие-то бумаги. Человек, высунувшийся из цветочного киоска, сыпал в полупустую корзину искусственные цветки мака — значки разбирали быстро, Гедимин видел их пристёгнутыми и к униформе разных войск, и к гражданским комбинезонам, и к пёстрой одежде самых мелких «мартышек». Те, что помельче, вертелись во все стороны и настойчиво тянулись вправо, туда, где за оградой виднелись очертания «крейсера» — огромной конструкции, надувной на жёстком каркасе, больше похожей на дирижабль, но раскрашенной под «Феникс». Тот, кто раскрашивал, явно видел настоящие корабли, хотя бы на экране, — гравитроны и ракетные шахты были расположены в правильном порядке, и раздвижные пластины под прожигатель тоже учли. Рядом с «крейсером» бродили, поглядывая на толпу у стелы, четверо в бутафорских «экзоскелетах»; лицо одного из них было вымазано светло-синим, волосы убраны под эластичную плёнку.
— По одному, не отставать, во-он туда, — быстро распорядился «коп», подошедший к сарматам. «Во-он там» — за цветочным киоском, у самой ограды — места было немного; двое экзоскелетчиков слегка потеснили толпу к стеле, но между сарматами и людьми всё равно оставалось не больше метра. Гедимин шёл последним, за Айзеком, настороженно глядя на «макак».
— Тески! — громко прошептал кто-то в меховом капюшоне, но тут же был одёрнут и развёрнут лицом к стеле — у ворот показались двое экзоскелетчиков и кто-то в гражданском. Другой человек покосился на пасмурное небо, с которого уже начинало сыпаться, и неразборчиво выругался.
— Ну и где обещанное солнце? — недовольно спросил третий, натягивая застёжку комбинезона под самый подбородок. Его сосед поднял капюшон и насмешливо хмыкнул.
— Природа! Естественный, чёрт бы его драл, климат. Хотели без купола? Ну вот вам открытое небо.
— Облака-то обещали разогнать, — вполголоса сказал «меховой капюшон». — Неделю маялись, но к вечеру, вроде, утвердили. Видно, самолёта не нашлось…
Его соседи дружно хмыкнули. Кто-то из впередистоящих зашипел на них — официальное лицо у стелы уже начало речь. Гедимин попытался прислушаться, но поблизости снова раздался шёпот:
— Что, мол, надо глядеть на живое небо. И явились со своими плакатами. А купол уже решили отключать. А тут ещё и эти — против разгона. Тучезащитники, м-мать их…
— Послали бы их на орбиту Плутона, — хмуро сказал «капюшон без опушки». — Небось, по домам сидят. А людям тут стоять по уши в снегу. Видали, как посыпало?
Он запрокинул голову вверх, и Гедимин, проследив за его взглядом, увидел распухшие тёмные облака и ледяные кристаллы, уже сложившиеся в полноценные снежинки. Среди облаков мелькал чёрно-зелёный «Раптор» с деформированным хвостом и, судя по дёрганым движениям, пытался что-то распылять.
— А-а, выбрались, — пробормотал кто-то из «макак», глядя на небо. — Самое время. С утра, видно, аккумуляторы заряжали.
«Раптор» нырнул в тучу; несколько секунд Гедимин видел его тёмный силуэт, потом облако из тёмно-серого стало белесым. Тучи медленно рассеивались, меняя окраску. Снег пошёл сильнее. Чиновник у стелы закончил речь, пафосно возвысив голос. Из толпы донеслись жидкие хлопки. Гедимин покосился на экзоскелетчиков, спускающихся к воротам, на зашевелившуюся толпу с цветами, и снова перевёл взгляд на самую тёмную тучу над кладбищем. Вокруг неё уже появились просветы, облачный покров превратился в тонкий слой белого волокна, но эта туча оставалась на месте. «Раптор» взял выше, обдавая облако реагентами сбоку, и нырнул в туман, так и не начавший рассеиваться. Чем дольше Гедимин наблюдал за тучей, тем сильнее ему казалось, что у неё есть внутренняя структура.
«Странно,» — с вялым любопытством подумал он, поднимая руку с сигма-сканером. «Дальность на максимум…»
Экран подёрнулся рябью. Прибор видел кубические километры атмосферного газа, водяную взвесь разной плотности, немного пыли… и продолговатый сгусток, пульсирующий сигма-излучением. Долю секунды Гедимин разглядывал экран, пока в памяти не всплыли строки «справочника ликвидаторов».
— Sata! — выдохнул он, разворачиваясь к Айзеку. — В туче — хасен!
Айзек ошалело мигнул, но сказать ничего не успел. Тёмная точка — далёкий силуэт «Раптора» — нырнула в самый густой ком тумана, и он дрогнул, а вся туча всколыхнулась, разваливаясь на куски. Изнутри полыхнуло красным, и Гедимин увидел, как продолговатый предмет с волокнистым хвостом, дёргаясь и сочась дымом, медленно приближается к земле.
Он падал точно на кладбище, не так быстро, как должен был бы — видимо, хасен ещё был жив и пытался взлететь. «Пятнадцать секунд,» — щёлкнуло в мозгу Гедимина, с воплем «Fauw!» швырнувшего вверх защитное поле. Купол, растянутый до предела, завис над людьми, замершими у стелы, второй лёг над ним. «Не удержит,» — уже видел Гедимин, тщетно пытающийся уплотнить поле. Кто-то рядом закричал, затрещали разряды бластеров, — полицейские опомнились и теперь расстреливали падающего хасена с земли. Защитные купола взвились над основным, прикрывая его с боков. Под крики экзоскелетчиков люди побежали к воротам. Гедимин видел краем глаза, как рассекают толпу, не давая «макакам» в панике растоптать друг друга. Хасен был уже близко; под его телом лопнули верхние купола защитного поля, отбросив тушу вниз и вбок, в сторону от ворот, и сармат выставил последний, самый прочный экран — между точкой, куда стремилась тварь, и собой, прикрывая свой отряд от летящих ошмётков. Секунду спустя земля дрогнула, и поле, став на мгновение прозрачным, снова помутнело. Ещё через секунду его порвали.
Хасен упал чуть севернее стелы, не задев её; сдувшийся пузырь с переломанным каркасом ещё дёргался, щупальца — длинные кольчатые тросы — били по земле, откалывая кусочки камня от подвернувшихся памятников. В него стреляли со всех сторон — и полиция, и жители, под шумок забравшие из ящика свой бластер, но животное не спешило умирать. Кого-то из экзоскелетчиков сбило с ног дотянувшееся щупальце. Сарматы отступили к ограде; Гедимин выставил защитное поле, прикрывая филков, и снова пожалел, что оставил плазморез на базе.
— Восемь жизненных центров, — громко сказал он Айзеку — и тем, кто, как он надеялся, его слышит. — В хвостовой части и по центру, ни одного у глотки.
Разряды, изрешетившие живой пузырь, выпустили из него остатки лёгкого газа, и он окончательно расплющился. Из обрывков, натянутых на шипастый каркас, торчали уцелевшие стелы и расколотый на четыре части корпус «Раптора». Гедимин покосился на посветлевшее небо, прикидывая высоту падения. «Пилот не мог выжить. Спешить уже некуда.»
— Ликвидаторы — на выезд! — гаркнул кто-то в рацию. — Срочно отряд на Военное кладбище!
Гедимин двинулся вперёд, переступая через отсечённые щупальца.
— Назад! — заорал на него экзоскелетчик, оглянувшись через плечо, и всадил ещё один разряд в глотку хасена. Она судорожно растянулась, нагнетая воздух внутрь туловища, но обрывки оболочек уже не держали форму и — тем более — не могли взлететь.
— Я ликвидатор, — отозвался Гедимин. — Стреляй в хвост!
Он шагнул к хасену, примеряясь к центральным «сердцам» животного, но стальная «клешня» ударила его в грудь, отталкивая от пузыря.
— Тески — на выход! — крикнул кто-то у ворот. — Цепочкой, без резких движений! Быстро, быстро, бегом!
Гедимин открыл было рот, но увидел, как ему в лицо разворачивается кинетическая турель, и подался назад.
— Хвост! Мозги в хвосте! — крикнул он, ускоряя шаг — Айзек, замыкающий цепочку удирающих филков, уже почти добрался до ворот. Гедимин нагнал его только у глайдера; экзоскелетчик за ворота