— Просит выйти, — Гедимин закрыл сообщение. — Ты спускайся, я схожу к нему.
Он подозрительно покосился в сторону энергоблоков, на протянутые под потолком цепочки красных светодиодов, — на станции было тихо, и ни одна тревожная лампочка не горела. «Может, Гварза опять… доконтактировался? Вот макака! Хоть бы не взрыв…»
Айзек стоял за проходной, у главного входа — в чёрном скафандре пытался слиться со стеной, но станция так ярко подсвечивалась со всех сторон, что чёрное пятно было заметно за километр. Увидев Гедимина, он поспешно шагнул навстречу и смущённо улыбнулся.
— Всё-таки связь сработала! Я заходил к вам, но никого не нашёл.
— Никого? — Гедимин недовольно сощурился. — Где Анди? С вечера должен был…
Айзек махнул рукой.
— Анди, если это был он, заявил, что следит за реактором, а не за вами… Кстати, Гедимин, температура у вас что-то быстро растёт. И марганца многовато. Я бы с выгрузкой не затягивал.
За плечом Гедимина кто-то сердито фыркнул.
— Ты за этим нас вытащил среди ночи? — спросил Иджес, вставая с ремонтником рядом. — Показать нам термодатчик?
— Ты чего не внизу? — удивился Гедимин. — Я же сказал…
— Нечего бегать по ночам в одиночку, — мрачно отозвался Иджес. — Я с тобой.
Айзек поморщился.
— Иджес, ты бы лучше послушал атомщика… Гедимин, я тебе хотел показать кое-что. На топливном заводе. Тебе будет интересно.
«На заводе?» — Гедимин заинтересованно сощурился. «Приехали волокуши с Равнины? Надо посмотреть, пока не разгрузили.»
— Идём, — сказал он Айзеку. — Иджес, спускайся, я ненадолго.
— Ага, ненадолго он, — буркнул Иджес, направляясь вслед за ними.
…Ворота хранилища приоткрылись на пять секунд и тут же захлопнулись — Гедимин еле успел за Айзеком и Иджесом протиснуться внутрь и тут же забыл и о воротах, и о том, что его едва не прищемило. На разгрузке стояли три многоосные платформы. Две из них были накрыты плотным защитным полем, третью уже частично разгрузили, и сейчас рабочие подвешивали на электрокран очередную партию руды. На этот раз никаких контейнеров не было — ни ящиков, ни бочонков; на платформе громоздились в четыре ряда полуметровые шары из светло-оранжевой глины. Те, что снизу, были примотаны к платформе грубой волокнистой сеткой; с верхних её успели снять и сложить в контейнер с символом биологической опасности. Сетка соединялась с платформой как-то странно, и Гедимин долго вглядывался, прежде чем понял, что она не прицеплена к скобе и не приклеена, — пучок растительных волокон просто врастал в каменную подложку, уложенную на прицеп. Это была базальтовая плита, не то отлитая, не то вырубленная по форме груза — с поднятыми бортиками и углублением под каждый шар. Гедимин секунд десять глазел на неё, прежде чем взяться за сканер — он пытался понять, как этот «поддон» изготовлен, и у него так и не получилось.
«Это не вырубалось. И, похоже, не отливалось,» — он направил сканер на плиту и облегчённо вздохнул, увидев на экране химический состав обычной разновидности базальта. «Это… лепилось. Оторвали кусок камня, помяли и вылепили. Только не руками. Чем-то вроде пучковатых щупалец. Мать моя пробирка…»
Раздался треск, и Гедимин, вздрогнув, повернулся к электрокрану, зависшему над широким контейнером. Глиняная корка, покрывающая подвешенный шар, треснула по швам и теперь осыпалась мелкой пылью, пока рабочий обстукивал его багром. Несколько секунд — и Гедимин увидел блестящую светло-серую сферу, слегка отливающую зеленцой — характерным серебристо-зелёным оттенком окислов кеззия. Защитное поле, прикрывающее манипуляторы крана, тоже позеленело — шар «фонил», несмотря на примесь кеззия, так, будто был скатан из чистого сингита. Гедимин уставился на экран сигма-сканера, силой заставил себя перестать мигать, — глаза уже начинали слезиться. «Так и есть. Сингит и окись кеззия. И десять процентов кварцита. Где они это взяли⁈»
Он повернулся к заваленной шарами платформе. Глиной все они были обмазаны тщательно, сантиметров на пять-шесть; на верхних боках второго слоя шаров виднелись аккуратные вмятины по форме первого слоя. «Два центнера в каждом,» — на глаз определил сармат. «Два центнера сингита. Что там было про критическую массу?..»
Кто-то крепко ткнул его кулаком под рёбра — даже через броню Гедимин почувствовал и недовольно поморщился. На него смотрел Иджес, и его глаза неестественно расширились и округлились.
— Что это такое? — громким шёпотом спросил он, ткнув пальцем в сторону платформы. — И почему оно… такое⁈
— Тш-ш! — шикнул на него Айзек, отступая к стене и отталкивая Гедимина туда же. Электрокран снова завис над платформой; рабочие цепляли к нему новый шар, ещё не очищенный от оболочки. Гедимин просканировал её, — ничего, кроме глины с кучей ненужных примесей, обычный глинозём, зачем-то намазанный на ирренциевые сферы. Но что-то необычное в ней определённо было — иначе рабочие не стряхивали бы каждую её песчинку в особые контейнеры и не огораживали бы так тщательно площадку.
«Четыре слоя в высоту, пять — поперёк…» — Гедимин смотрел на каменный «поддон», тщетно разыскивая на его краях хоть какие-то приспособления для транспортировки. «Сто пять тонн груза. Сто пять тонн… Они что, тащили это волоком⁈»
— Айзек, — прошипел он, крепко взяв сармата за плечо. — На чём это привезли? На каком транспорте?
Айзек виновато покосился на него, даже не пытаясь высвободиться.
— Текты, — прошептал он в ответ. — Им для такой мелочи транспорт не нужен. Грузили уже за порталом. Жаль, им сюда нельзя…
— Текты? — повторил Гедимин, проглотив слово «мелочь» применительно к стотонному грузу.
— Teqq’ta, — чётко проговорил Айзек, выделив двойной щёлкающий звук перед короткой паузой. — Они в этот раз нам помогали. Попросили Броннов не влезать. У Броннов не очень с горным делом.
Гедимин мигнул. Новой информации вроде бы было немного, но череп от неё отчётливо распух.
— Почему руда камнями? — спросил он, уже не стараясь сформулировать менее глупый вопрос. — И без контейнеров? И без биозащиты?
Он вспомнил броннские бочонки и осёкся — о биозащите, похоже, у всех жителей Равнины были странные представления.
— Идеально круглые камни… у них так принято? Это традиция? Смысла же нет в таких усилиях…
Айзек прижал ладонь к помятому плечу и криво ухмыльнулся.
— Трудно, да? Я до сих пор не привык… Им так удобно, атомщик. Они просто берут руду, скатывают и выталкивают. Маленькие шарики, чтобы не взорвалось. И кеззий для этого же. Мы попросили их сложить всё на платформу, а Бронны принесли глину и сетки. Наш прицеп ждал у портала…
Он развёл руками.
— Знаю, что всё это странно, атомщик. Равнина вообще странная.
Гедимин мрачно кивнул.
— Снимки есть? — спросил он. — Этих существ, их работы?
Айзек покосился на рабочих, отправляющих с платформы очередную партию руды, как будто у них было время подслушивать.
— Работа вся под землёй, — он неохотно взялся за наручный смарт. — Маккензи просил не распространять…
На маленьком экране появилось чёткое цветное изображение — клиновидная голова на фоне разноцветного, словно собранного в пёстрые складки неба. Она блестела, как стекло с примесью металла. Гедимин видел рельефные пластины на «щеках», длинные отростки, тянущиеся от них вдоль черепа, два ряда коротких заострённых рогов на длинной «макушке» и два непропорционально огромных клыка, торчащих из пасти. Нижнюю челюсть, прорастая между стеклянистыми щитками панциря, покрывали короткие игольчатые отростки, похожие на друзы кристаллов. За головой просматривался фрагмент широкого змееподобного туловища — в таких же щитках, будто отлитых из рилкара, с торчащими кое-где заострёнными гребнями — скорее выростами брони, чем конечностями.
— Каменный змей? — брякнул наугад Гедимин и с изумлением увидел, что Айзек вздрагивает и отводит взгляд. — Метров двадцать в длину?
— Бывают до пятидесяти, — отозвался Айзек, выключая смарт и глядя куда-то в сторону. — Те, кого я видел. Они… Это надо видеть, атомщик. Самому, под тем небом и с той земли.
Гедимин посмотрел на платформу с сингитовыми шарами. Разгрузка шла быстро, рабочие спешили — и всё же каждая крупинка глинозёма сметалась в контейнер.
— Триста тонн сингита, — прошептал он, стараясь не думать о пятидесятиметровых змеях, катающих из руды аккуратные «снежки». — Этого хватит на сотню энергоблоков. На кой мы возимся с реактором с выходом в пару центнеров⁈
Айзек неловко похлопал Гедимина по плечу. Вид у него был виноватый.
— Маккензи говорит — реактор очень нужен. Наш источник на случай, если рудник опять… уйдёт. Или портал закроется. Синтез в рудах прервался, не справляется с добычей, — надо разжечь его заново. А блоки… блоков будет много. Очень много.
Он странно улыбнулся.
…Иджес долго ворочался на матрасе и бубнил что-то себе под нос, но Гедимин вскоре перестал вслушиваться. Ему самому в полусне мерещилось что-то странное — тысячи светящихся шаров в бурлящей воде, превращающейся в зелёный свет и падающей в бездонный провал, лезвия чёрных кристаллов на его стенках и ритмичные вспышки в темноте.
10 декабря 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Солнце было где-то справа, за зданием офиса; Гедимин видел его отблески в окнах северных высоток. Небо полностью очистилось, и даже смотреть на него было холодно; от дыхания на стенах оседали белые разводы инея.
«Минус тридцать восемь,» — Гедимин покосился на термометр. «И Ренгера до сих пор нет. Может, им по холоду закрыли выезд? Как принято у „макак“? Тридцать восемь — это достаточно холодно, или ещё нет?»
Он прислушался к шуму транспорта за воротами. Что-то гудело, но реже и тише, чем месяц назад, в ноябре, когда Гедимин в последний раз выбирался из гетто.
«Вот будет забавно, если из-за морозов полицию закрыли,» — мелькнуло в голове, и сармат недовольно сощурился. «Жаль, передатчик не тянет, — связался бы с Ренгером… Пора бы ему приехать. Не люблю так стоять…»