«Всё-таки пол попортили,» — сармат посмотрел под ноги — дырка, разумеется, была там.
— Вовремя успел, — сдержанно похвалил он Вепуата. — Ещё секунда — и пришлось бы резать гранит.
Выдернуть дрон не удалось — корпус застрял в узком месте, до хвостового расширения; Гедимин взрезал стенку ящика и не без труда вытащил агрегат из вязкого песка. Нос дрона сплющился ещё сильнее, металл местами смялся, но на других частях повреждений не было. «Видимо, побился о поле,» — решил сармат. «Дважды отрикошетил, на третий раз пробил — и сам помялся.»
Он вытряхнул на ладонь излучающую капсулу и выдернул модуль управления, уничтожая все настройки. «Теперь не уползёт,» — он покосился на дырку в днище контейнера. «Значит, среда несущественна… Запустить бы его в гранитный куб, только кто его мне привезёт…»
— Ремонтник, а ремонтник, — донеслось из-под ног; Вепуат сидел на полу и водил пальцем по краю круглого отверстия — почти прорытой дроном норы. — Как оно это делает? И даже не сплющивается?
— Немного сплющилось, — Гедимин показал помятый дрон. — Скорее об поле, чем о гранит. Камни в песке ему, похоже, не мешали. Давай траектории посмотрим.
Трёхмерная голограмма повисла в воздухе; Гедимин растянул её на метр и долго смотрел, как внутри скользит, рикошетя от стенок, металлическая «ракета», окружённая слабой рябью. Дрон выписал внутри куба три круга, прежде чем упёрся в дно и начал его бурить.
— Камни всё-таки мешали, — заключил Гедимин. — Видишь, он натыкается, и его отбрасывает. Значит, он внутри побил нос. Тогда — непонятно с гранитом…
— Может, отскочить было некуда, — предположил Вепуат. — И если ничего больше нет, он и гранит пробьёт… А чего он так дёргается? Из стороны в сторону, будто хвостом машет?
Гедимин выделил фрагмент, остановил прокрутку, приблизил изображение, — дрон, и правда, вихлялся вверх-вниз, то ли пытаясь согнуться пополам, то ли расширяя канал. Канала, впрочем, не было — участок, пройденный самоходным «буром», ничем не отличался от нетронутого. Никаких туннелей в песке не появилось — даже на секунды, до схлопывания или затопления. Дрон проходил насквозь, не оставляя следов.
— Ага, извивается, — признал сармат. — Это же пульсация червяков. Они извиваются. Вверх-вниз. М-да… Теперь понятно, почему дюны не проваливались. Туннеля не остаётся…
Вепуат мигнул.
— То есть, такая штука может пройти сквозь землю… незаметно? Подземная субмарина?
— Как все эти… роющие, — Гедимин поморщился, вспомнив страницы в справочнике ликвидатора. — Или Текк’ты. У них, наверное, что-то похожее. Надо бы взять у Айзека дозиметрию, сравнить частоты…
Вепуат вежливо кашлянул в респиратор.
— Ремонтник, ты сейчас с кем говорил?
Он отобрал у Гедимина дрон и приложил к голограмме, помахивая им в такт движениям устройства в записи сканера.
— Да, червяку извиваться проще. Вот у мианийцев корабли сегментированные, они бы так смогли, — он провёл пальцем по корпусу дрона, отмечая воображаемые стыки сегментов. — А можно сделать, чтобы копал, но не извивался?
Гедимин пожал плечами.
— Надо больше данных. У меня есть готовая пульсация — такой отрывок кода. Но что там задано, и какой сегмент за что отвечает — спросить не у кого. Если бы собрать больше данных… Никто не дозиметрировал «каменного змея»?
Вепуат развёл руками.
— У нас до тебя было… не очень много физиков. А чтобы сразу и физик, и биолог… и механик, чтобы такую штуку собрать…
Гедимин вздохнул.
— Ладно, иди наверх. Сегодня опытов больше не будет.
— А когда? — быстро спросил Вепуат. — Я хочу прийти! Мало где увидишь, как жестянка ломает гранит…
Гедимин ненадолго задумался.
— Можешь прийти. Но нужна помощь с материалами. Вот этот куб надо наполнить булыжниками и щебнем. Проверим, как среда влияет на подвижность.
10 января 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Секунды тянулись медленно и мучительно. Грузный «коп» высматривал что-то на экране телекомпа, время от времени вертел личную карту Гедимина в руках и задумчиво хмыкал. Сармат уже решил, что аппарат «завис», или архив медленно подгружается, и человек просто ждёт, когда появится хоть какая-то информация. Ренгер молча стоял за плечом, неподвижный, как бетонная глыба; Гедимин надеялся, что и ему удаётся выглядеть таким же спокойным.
— Так-так, мистер Кет, — донеслось наконец из-за стойки. — Никаких нареканий за последний месяц… Тут есть запросы о возвращении вам права на выезд. Два запроса, от администрации «Вайтрока» и «Налвэна»… видимо, случайный дубль. Вы ведь приписаны к «Вайтроку», не так ли?
Гедимин молча кивнул. «Два запроса? Из „Вайтрока“ — скорее всего, Дигон. А из „Налвэна“? Опять Маккензи что-то надумал? Ему-то что до моих выездов?»
— Запросы на День новой жизни, — протянул «коп», разглядывая сарматов сквозь прочное стекло. — Жаль, мистер Кет, но придётся им отказать. На вашем месте я бы вообще воздержался от выездов. По крайней мере, пока вы под надзором. Исключительно для вашего блага.
«Дельный совет,» — не мог не признать Гедимин, забирая со стойки карту. «Как ни вылезу к „макакам“, что-то да случается. Нечего мне у них делать.»
Не успели они выйти из кабинета, как передатчик Ренгера протяжно пискнул. Гедимин увидел, как по радужке сармата пробегает тёмная волна. В передатчик он заглянуть не успел — Ренгер прикрыл экран.
— Миана, — коротко сказал он, жестом приказывая Гедимину ускорить шаг. Тот не стал возражать — из участка следовало выбираться, и побыстрее.
Он хотел спросить о сообщении, когда люк фургона закрылся, и глайдер выскользнул со стояночного яруса на шоссе, но Ренгер заговорил первым.
— Опять красный код, — сказал он, едва заметно щурясь. — «Возможно появление стеклянных сфер, одиночных или вложенных в более крупные, с чёрными игольчатыми кристаллами внутри. Температура — предположительно, около абсолютного нуля. При обнаружении оцепить территорию, сообщить куратору. Не прикасаться, не вступать в контакт, не отвечать ни на какие сигналы!»
Гедимин мигнул.
— Стекло? Абсолютный ноль? Интересные у них там стёкла…
— Главное — руки к нему не тяни, — буркнул Ренгер, недовольно щурясь на сармата. — С тебя станется.
Гедимин сердито фыркнул — похоже, его опять поняли не так.
— Уже было про чёрные кристаллы, — вспомнил он. — Миана воюет с силикоидами? Они хоть пояснили, что это за дрянь?
Ренгер качнул головой.
— Минимум информации. Но с красным кодом обычно не шутят… — он убрал передатчик и погрузился в задумчивость. Глайдер уже спустился к земле и ускоренно тормозил — ворота гетто были где-то рядом. Гедимин подумал немного о кристаллах и сферах, но мозг без информации отказался работать, и мысли вернулись в проложенное русло. «Может, от стены кусок отрезать? Раздробить на щебень… Или так вырубить, куском, провести испытания, а потом раздробить. Заодно ниша расширится…»
12 января 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Дежурство в реакторе, — прошептал Вепуат и нервно ухмыльнулся. Крошечный бронированный отсек закрылся наглухо. Гедимин сунулся было к смотровому окну, но командир рявкнул на него, и сармат от неожиданности даже вздрогнул — на него вообще редко рявкали.
— В машинном зале, — прошипел он в ответ, недовольно щурясь. — Отсюда от реактора виден один корпус…
Скегги обернулся к нему и молча показал ему кулак. Гедимин закрыл рот и замер, держа наготове генератор защитного поля. Все ликвидаторы стояли, не шевелясь, и даже дыхания было не слышно. До запуска оставались считанные секунды.
Кровь гулко стучала в ушах — только её Гедимин сейчас и слышал, и в голове установилась звенящая пустота. Сегодня пластины были плотно пригнаны к шлему, все бреши закрыты, и сармат старался не думать о существе внутри реактора… или всех реакторов сразу?.. Чем бы новый энергоблок для этой сущности ни был — новой конечностью или частью живой колонии — сейчас Гедимин не хотел её от него отвлекать.
— Отбой! — в полной тишине объявил Скегги, бросив быстрый взгляд на запястье. — Вольно! Наблюдаем и ждём подъёма.
Гедимин не удержался от облегчённого вздоха. Тревожная сигнализация молчала, как и дозиметры отряда; стержни были подняты, и альнкит не взорвался и не расплавился. «Запустили. Теперь нарастят мощность… Минут десять, и мы пойдём в штаб,» — думал Гедимин с невольным сожалением, подходя к смотровому окну. Ликвидаторы косились на него с опаской, только Вепуат подошёл ближе, по привычке заглядывая через плечо. Гедимин, вспомнив прошлое «дежурство в реакторе», аккуратно поднял заслонку до упора и уложил в фиксаторы.
Он не сразу понял, что именно видит на той стороне. Окно было наглухо закрыто непрозрачной белесой плёнкой. «Защитное поле,» — сообразил он секунду спустя и удивлённо мигнул. «Не просвечивает? Такое прочное?»
На пару секунд ему подумалось, что где-то в Ураниуме разработали-таки защитное поле, не выгорающее под омикрон-излучением такой бешеной интенсивности — но тут же он понял, что о таких разработках узнал бы задолго до их применения. «Не поле прочное. Излучение слабое. Слишком маленькая мощность. Странно, в тот раз она росла быстрее. Ладно, ждём…»
Гедимин начал считать про себя секунды, глядя на непрозрачную плёнку и отгоняя мысли о том, что в прошлый раз поле «загорелось» ещё до открытия окошка — сразу после запуска. «Сорок восемь, сорок девять… А, что-то есть.»
По плотному экрану пробежали первые блики. Свечение было очень слабым, едва заметным — излучение только-только «потрогало» купол изнутри, даже не прижгло его как следует. «Пятьдесят шесть, пятьдесят семь… Мать моя колба! Что у них с реактором?»
— Скегги, — он развернулся к командиру. — Что происходит? Почему мощность так мала?
Скегги пожал плечами.
— Неизвестно. Ждём сигнала на выход. А что не так?
Гедимин несколько секунд изумлённо смотрел на него, потом кивнул на еле-еле «тлеющее» окно.
— Реактор запущен минуту назад. А мощность до сих пор — хорошо, если в одну десятую. Так не должно быть. Альнкиты «разгораются» мгновенно…