Стержень уже был завёрнут в защитное поле; можно было безбоязненно сунуть его в карман скафандра и вырвать из ежедневника ещё один лист. «А когда-то считал такое в уме,» — промелькнула неприятная мысль, но сармат отогнал её и закончил расчёты. «Если это не ошибка и не случайность… если каждый „обновляющий“ прогон даёт такой процент ипрона… Тогда через двадцать таких прогонов твэлы придётся вынимать и „чистить“. С таким запасом ипрона реакция уже не пойдёт. Чем ты её ни подогревай.»
Он отключил датчики и теперь просматривал ночные показания, пытаясь найти причину «ипронового всплеска». «Надо было сканер оставить. По одной дозиметрии ничего не поймёшь. Должна быть вспышка альфа-излучения, но если все альфа-частицы оставались внутри… Может, этот ипрон — как раз и есть тот гелий? Надо же было частицы куда-то девать…»
Гедимин досадливо хмыкнул и отключил прибор окончательно. «Бред. Надо ещё один образец. Может, в этот раз „поймаю“ начало всплеска. Ипрона в реакторах и так достаточно. Лишний там не нужен.»
На сегодня с опытами было покончено. Рассовав по карманам фрагменты облучателя, Гедимин выбрался из туннеля. У штаба никого не было, но изнутри доносились голоса — последний, кто вошёл, неплотно закрыл дверь.
— Я, вообще-то, состою в совете, — Кенен Гварза говорил негромко, но в его голосе слышалась плохо сдерживаемая ярость. — И я, один из совета, стою здесь и выпрашиваю ключи от какой-то подземной дыры. Это так и должно быть? А, Скегги?
— Вот и я о том же — это явно не от здоровой головы, — отозвался Скегги. Аккуратно приоткрыв дверь на пару сантиметров, Гедимин увидел его — командир стоял, сложив руки на груди, и недобро щурился на вставшего перед ним Гварзу. Ликвидаторы, затихшие по углам, смотрели во все глаза — ремонтник за своими опытами явно пропустил что-то интересное.
— Ключ один, и он у Кета, — донеслось из-за стола Ренгера. — Если он закрылся, на то есть причина. И нормальный сармат не захочет получить этой причиной по шлему.
Гедимин невольно усмехнулся. «Гварза не выдержал и пришёл? Надо успокоить его,» — ремонтнику на секунду стало неловко. «Ведь я не отказался бы от помощи. Тем более — Гварза был там, в Городе Каналов, всё видел сам и мог бы кое-что разъяснить…»
— А, вот и он, — облегчённо вздохнул Скегги, встретившись взглядом с Гедимином. — Без ключа обошлось.
Ренгер, отвернувшись от стола с разложенными по нему костями — недособранной трёхпалой рукой когтистой «рапториды» — настороженно наблюдал за сарматами и едва заметно морщился. Гедимин сделал успокаивающий жест и остановился перед Гварзой, набирающим воздуха в грудь.
— В этот раз — сработало, — сказал он, сдвигая пластины брони над карманом. — Смотри.
Он успел достать ирренциевый стержень раньше, чем сообразил, сколько вокруг посторонних сарматов. Кенен перевёл взгляд на предмет в руке Гедимина и с присвистом выдохнул.
— Две недели⁈
Гедимин кивнул, не скрывая торжествующей ухмылки.
— Даже меньше. Тринадцать дней с небольшим. Только одна проблема — где-то на последних часах нача…
Гварза крепко взял его за запястье и затолкал стержень обратно в карман.
— Кет, ты вообще в себе?
Гедимин виновато сощурился. «Тут все дежурные, к большинству я стоял спиной. Кто видел стержень и понял, что это? Скегги и Ренгер не выдадут…»
— Надо поговорить, — пробормотал он, оглядываясь на Ренгера. — Откроешь нам ту комнату?
— Идите на склад, — Скегги положил руку на неприметный рычаг, встроенный в стену. — А остальные…
Он обвёл комнату недобрым взглядом.
— Собрались — и на развалины! Давно не было полевых занятий. Сегодня — техногенные аварии и транспортировка раненых. Ранеными назначаются…
Гедимин задвинул за собой массивные двери склада и убрал с лица ухмылку. Скегги любил в таких случаях назначать раненым его — но в этот раз ликвидаторам повезло, и таскать придётся меньший вес. Гварза, увидев его довольное лицо, недобро сощурился.
— Махать ирренцием перед толпой… От такой дури ещё до войны должны были отучить! Ладно, давай сюда эту штуку. Тот самый уран, что я тебе давал? Точно?
Он впился в зрачки Гедимина въедливым взглядом. Ремонтник молча кивнул.
— Две недели, — пробормотал Гварза, сканируя стержень миллиметр за миллиметром. — Две… Газ чем убирал? Не вижу следов.
— Газа не было, — отозвался Гедимин. — У меня все записи, можешь посмотреть. Весь гелий остался внутри. Думаю опробовать эту пульсацию на железе. Без натрия всем будет проще — и в синтезе, и в переработке.
— Две недели, — повторил Гварза, пропустивший, кажется, последние фразы мимо ушей. — Элементарный излучатель и две… Откуда ипрон? Была угроза?
Он вскинул помрачневший взгляд на Гедимина. Тот сузил глаза.
— Я же сказал. Ипроновый всплеск на последних часах. Навыделялось не пойми откуда. Надо бы отследить этот момент. Можешь достать ещё урана — килограмм или два?
— Две недели и ипрон, — пробормотал Кенен, заставив Гедимина недовольно сощуриться — может, он и пришёл за отчётами по эксперименту, но слушал их как-то странно. — Ядро Сатурна… Всё это время было у нас под носом, и никто… Уран? Зачем уран?
— Мать моя пробирка, — выдохнул Гедимин. — Ты меня слушал? Надо узнать, когда выделяется ипрон. Вывести точную продолжительность цикла. Нужны ещё образцы для опытов. Лучше два — с одним может не получиться.
Кенен резко мотнул головой.
— Готовь излучатель. Завтра проверим на твэлах. Потом дам команду на глушение, вынешь реакторный пульсатор и перенастроишь его. Никому, кроме меня, ничего не говорить! Всё ясно?
Гедимин изумлённо мигнул.
— Стой. Сразу на твэлах? Но там совсем другой состав. Я ещё не пробовал…
Кенен выдохнул сквозь стиснутые зубы.
— Ты две недели назад притащил излучатель на станцию. Тогда тебя не тянуло на бесконечные пробы. Еле уговорил провести одну! Так чего теперь-то⁈
Его глаза медленно разгорались — это и правда выглядело, как пульсирующее свечение от зрачка до края радужки. Гедимин растерянно смотрел на него. Чужой азарт заставлял сердце биться быстрее, но смутная тревога не отступала.
— Кенен, я тогда не подумал, — пробормотал он. — Дай мне время. Это всё-таки живой реактор. Лезть туда с непроверенной штукой…
Гварза фыркнул.
— Ты всегда так делаешь, Кет. Лезешь всюду с непроверенными штуками. В этот раз у тебя будет моё разрешение. Завтра в семь — на проходной, с излучателем. Никому ничего не говорить!
Он, оттолкнув Гедимина, дёрнул рычаг и вышел, не дожидаясь, когда дверь откроется полностью. Ремонтник остался на пороге, растерянно глядя Кенену вслед.
— Когда вы туда заходили, ты был довольный, а Гварза — озадаченный, — негромко заметил Ренгер, подняв взгляд от гигантского когтя, в который забивал штифт. — Пока сидели на складе, поменялись. Чего от тебя хотел этот… член совета?
Гедимин покачал головой.
— Пока неясно. Но выглядит как большая глупость… Не надо так, коготь треснет. Видишь, тут неравномерная структура? Дай сюда…
Возня с костями и штифтами ненадолго отвлекла от неприятных мыслей, но сармат так и не смог выловить, что именно его тревожит. «Там, в твэлах, много ирренция,» — попытался сформулировать он. «Но под конец цикла в моём образце было ещё больше. И он ничего… неожиданного не делал. И в твэле не должен. Хотя… кто его знает, что он вообще должен!»
Гедимин шумно выдохнул в респиратор и досадливо сощурился. «Выбрать для опытов помещение понадёжней. И самые прочные экраны. Что бы ни говорил Гварза — мне эта идея не нравится.»
17 февраля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
«Гварзы нету. Передумал, что ли?» — на секунду понадеялся Гедимин, не увидев у проходной серебристого скафандра. В следующее мгновение силуэт в чёрной броне развернулся к нему. Глаза Кенена Гварзы не были закрыты тёмным щитком — только по ним его и можно было узнать.
— Идём, — бросил он, смерив Гедимина быстрым взглядом, и, больше не оборачиваясь, зашагал к главному корпусу.
Защитное поле над энергостанцией держалось прочно, хоть и шло волнами под натиском южного ветра. Гедимин видел, как на чёрном фоне перекатываются блестящие, подсвеченные снизу краснотой полосы — наметённый снег, постепенно осыпающийся с купола. «К рассвету утихнет,» — мельком подумал сармат, отряхнув с наплечников ледяную крупу. В гетто метель гуляла беспрепятственно; о том, что творилось за городом, на расчистках, и думать не хотелось.
— Тут есть прочные помещения? — спросил он, догнав Гварзу у дозиметрической рамки. Тот, остановившись, обернулся и выдал кривую ухмылку.
— Выбирай сам, атомщик. Любое помещение из тех, до которых достаёт загрузочная машина.
— Нет. Слишком близко, — резко качнул головой сармат. — Реактор рядом.
…Ещё один слой защитного поля лёг поверх стен — теперь их уже было не видно, хотя уплотнение Гедимин пока не включал. Твэл, растянутый между двумя фиксаторами, стоял вертикально; сармат осторожно толкнул его пальцем, но не сместил ни на миллиметр. Ирренций ещё светился, хоть и тусклее, чем полчаса назад, когда твэл висел над бассейном выдержки. Гедимин проверил, плотно ли пригнаны пластины шлема, прежде чем вынул хвостовик из «клешни» загрузочной машины. Сейчас его тянуло убрать их, чтобы ощутить знакомое тепло.
«Готово,» — сармат нехотя отвернулся от твэла. За последним защитным куполом стоял Кенен. Включив излучатель, он подсунул под невидимый поток «щупы» дозиметра и внимательно смотрел на экран.
— Что-то не так? — насторожился Гедимин. Гварза качнул головой и втянул «щупы» в запястье.
— Запускай.
Гедимин выбрался из-под купола, подозрительно сощурился на излучатель и сам включил дозиметр и уставился на экран, пересчитывая всплески и спады. Гварза насмешливо хмыкнул.
— Что, и ты боишься саботажа?
— Надо проверить, — буркнул Гедимин, не глядя на него. «Всё в порядке. Настройки не сбиты. Чего ты встревожился? Гварзе не меньше твоего нужно, чтобы всё сработало.»