«Этого не хватало,» — ремонтник недовольно сощурился, но промолчал. «Ну ладно. Охота им тратить своё и чужое время — их дело.»
…Кожу, освобождённую от фиксирующих пластин и стержней, обдало неприятным холодом. Сармат-медик небрежно мазнул по ней спиртом и оглянулся на приоткрытую дверь.
— Ты с ним? Иди сюда. Отведёшь в душевую. Вот раствор, после мытья хорошо протрёшь ему, где был фиксатор.
«Отведёшь?» — Гедимин поморщился. «Ладно, самому до спины не дотянуться. Пусть помогает. А водить меня незачем.»
Оттолкнувшись от койки, он перекатился набок и резко выпрямился, приземляясь на обе ноги. Успел увидеть испуганный взгляд Вепуата и услышать короткий возглас медика. В следующую секунду его повело куда-то вбок.
— Подожди, — остановил медик Вепуата, рванувшегося к Гедимину. Ремонтник сидел на полу и ошалело мигал, глядя на свои руки. «Я же просто с кровати вставал. Почему локоть подогнулся? И пальцы дрожат…»
— Гедимин, ты как? Сам поднимешься? — спросил Вепуат, с опаской глядя на него. Ремонтник осторожно коснулся рукой пола. Плечи непривычно ослабли, при попытке подняться что-то заныло между лопатками, и локоть снова подогнулся — однако сармат уже стоял на ногах и криво ухмылялся. «Ясно. Спина „легла“ под фиксатор. Мышцы ссохлись. Опять неделю разминать их…»
На улице, судя по тонкому слою воды на всех поверхностях, температура окончательно перевалила через ноль, и в однослойном комбинезоне, рассчитанном на «плюс», должно было быть как раз — но Гедимин долго ёжился и не мог согреться. По спине и груди, ещё недавно прикрытым фиксаторами, тянуло холодом, дуло в уши и глаза, и сармат думал, что зря вышел без скафандра — потерпели бы медики полтонны металла в пустом коридоре. При попытках напрячь плечи поднывало вдоль хребта — мышцы, лишённые привычного «экзоскелета», никак не могли освоиться. Вепуат норовил подставить руку, придержать и вообще крутился вокруг, с тревогой заглядывая Гедимину в глаза. Тот смущённо щурился. «Он же легче меня вдвое. Ну и как на него опираться? Оба свалимся…»
— Тает, — заметил Вепуат, покосившись на серое небо. — Эфемеры уже испарились. Скоро проснутся червяки, потом зальёт насосные станции, потом пришлют новый норматив по расчисткам, астероид ему в зад…
Гедимин рассеянно слушал, думая, сколько времени уйдёт на привыкание к скафандру. В штабе ликвидаторов, на самом видном месте, лежала внутри миниатюрного реактора облучаемая заготовка — и пора было её извлечь. «Тут важен выигрыш по времени. Три недели вместо двух месяцев, месяц вместо четырёх. Если выигрыша нет — и возиться не с чем,» — думал он, осторожно разминая ослабшую руку. «День ещё можно выждать. Но не больше.»
Гедимин с Вепуатом вошли в штаб всего на полминуты позднее дежурного отряда с плазмомётами — пятеро сарматов в тяжёлой броне ввалились в комнату, оживлённо переговариваясь, и Гедимин, войдя следом, невольно подался к стене — без скафандра он казался себе слишком слабым и уязвимым.
— Эй, там, потише! — недовольно сказал Скегги, повернувшись к двери. — Ремонтника не затолкайте! Гедимин, выбирайся и иди на склад. Тебя тут уже ищут.
Его глаза потемнели и недобро сузились, и через пару секунд Гедимин увидел причину — у открытой двери склада, сложив руки на груди, стоял Кенен Гварза.
— Выздоровел? — он смерил Гедимина холодным взглядом. — Тем лучше. Завтра в семь на проходной. Запомнил?
Ремонтник угрюмо сощурился.
— Завтра? У меня спина болит.
— А у меня блок простаивает, — отозвался Гварза, скривив губы. — Разберись до завтра со своей спиной. В семь жду. Если нет — придёт охрана.
Он бросил на Гедимина последний брезгливый взгляд и развернулся к двери.
— Эй, — негромко окликнул его Скегги. — Ничего не забыл?
Гварза поморщился.
— Кет знает, о чём речь. Лучше тебя. Я могу выйти?
Ликвидатор, замешкавшийся в дверях с плазмомётом и аккумуляторами, с недоумением покосился на него и очень неохотно сдвинулся к оружейной стойке.
— Член совета, мать его пробирка… — донеслось из-за стола Ренгера. Биолог отвлёкся от препарируемой крысы (если это, конечно, была крыса — с шестью слишком длинными узловатыми конечностями и раздутыми вбок челюстями) и проводил Гварзу недобрым взглядом. Скегги согласно хмыкнул.
— Ремонтник, ты сам не свой, — заметил он, глядя, как Гедимин тяжело опускается на стул. — Форк, притащи матрас — тут сармату надо лечь.
Гедимин качнул головой.
— Пойду вниз. Если будет вызов…
Скегги фыркнул.
— Какие тебе сегодня вызовы⁈ Вепуат, прихвати матрас. Пойдёшь с ним, в коридоре постелешь.
«Странно всё это,» — думал Гедимин, угрюмо щурясь; отделаться от Вепуата с матрасом не удалось — даже когда ремонтник, стиснув зубы и отключив болевые ощущения, влез в скафандр и вышел в нём во двор. «В „Гекате“ меня швыряло спиной в стены. Так, что рилкар лопался и сыпался. Но не болела потом спина месяцами. И из рук ничего не валилось.»
Уже в лаборатории, спровадив Вепуата, сармат пристроился за столом и рискнул «включить» ощущения. Спина непривычно остро чувствовала внутреннюю обшивку скафандра — всё время что-то давило и упиралось, хотя рука ничего не нащупывала. Сидеть с прямой спиной давалось с некоторым напряжением — какие-то мышцы внутри слишком ослабли; Гедимин выпрямился, поднял руки над головой, сцепил в замок и досадливо сощурился. «Опять всё сначала. Таймер на полчаса — и займусь делом. А там видно будет.»
…Пластина-разделитель опустилась до упора — и свет, бьющий из лючков, потух, будто внутри выключили лампочку. Табло, как беспристрастный свидетель, показывало, что реактор «светит», но реакция прервана. Гедимин, выждав немного, запустил руку в реакторную камеру. «Градусов триста,» — отметил он по ощущениям в пальцах. «Всё-таки греется. Перестарался с изоляцией…»
Две облучённые заготовки с тихим шорохом выпали ему в руку. Причину шороха он рассмотрел, когда закрыл реакторную камеру — и порадовался, что не забыл замотать образцы в тугоплавкий фрил. Под прозрачной плёнкой при встряхивании шевелились бесформенные куски — металл развалился, местами рассыпавшись в крупную пыль. Анализатор видел внутри разрозненные атомы ирренция, собравшиеся в длинные цепочки — ровно по их траектории металл, потерявший прочность, трескался и раскалывался. Ирренций был повсюду — и в верхнем слое, и в нижнем, — доли процента, не больше, но для разрушения заготовки этого хватило.
«Тем лучше — ничего добавлять не придётся,» — думал Гедимин, проверяя химический состав. «Синтезирующий реактор» был уже собран — самый простой изо всех, что сармат делал: символические стенки из тонкого фрила, четыре слоя защитного поля и прикреплённый к планке источник сигма-излучения. От вида этой установки самому Гедимину становилось неловко, и он, в очередной раз натыкаясь на неё взглядом, радовался, что ни Конар, ни Вольт, ни Константин до её сооружения не дожили.
«Зато взрываться нечему,» — Гедимин проверил герметичность плёнки, покрывающей заготовки, и довольно хмыкнул. Кислород внутри был — считанные атомы, просочившиеся под плёнку при запаивании; несколько атомов натрия, образовавшихся при синтезе, могли бы с ним прореагировать, но навряд ли это сильно нагрело бы заготовку. «Стержни порвать не должно. А оплавление — не страшно.»
Когда он пристроил заготовки под пучок «сигмы» и включил излучатель, задребезжал таймер — время безопасной работы вышло. Гедимин убрал руку от переключателя и перевёл взгляд на датчики. «Надеюсь, не напутал с теми пиками. При сложении двух пульсаций должна была выйти эта…»
Цифры на табло мигнули — раз, потом другой. Гедимин схватился за дозиметр. Омикрон-излучение медленно, но верно усиливалось; ремонтник, мысленно расставляя мелькающие числа вдоль графика, видел знакомую взлетающую кривую. Он поправил табло, подвешенное на пучке проводов — возиться с мониторами для такой примитивной установки не было смысла — и медленно улыбнулся. «Работает. Видимо, с пульсацией угадал. Нам бы в довоенный Ураниум те куэннские записи…»
Он тяжело поднялся из-за стола, вытянул руки над головой, упираясь в потолок, и напряг онемевшую спину. Вдоль хребта ожидаемо заныло. Гедимин поморщился. «Блок у него простаивает… Зачем глушил⁈»
Он опустил руки, взглянул на табло — излучение, пока он упражнялся, успело немного усилиться — и еле слышно хмыкнул. «Если ещё и синтез пройдёт за те же две недели — точно придётся искать Маккензи. И перенастраивать пульсаторы ещё и ему. Хм… Интересно, как за короткое время облучить те сорок тонн железа? Поднять в активную зону, раз она там недалеко?»
06 апреля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Уцелевший обломок перекрытия между двумя разрушенными этажами висел на удобной высоте — в двадцати сантиметрах над головой сидящего Гедимина. Сармат поднял руки, упираясь ладонями в холодный рилкар. На лицевой щиток посыпались капли конденсата.
— Тридцать один… тридцать два… — размеренно считал секунды Иджес. Гедимин старался на него не смотреть — от тревоги в его взгляде самому ремонтнику становилось не по себе.
— Тридцать шесть…
Гедимин, морщась, опустил руки. Вдоль хребта дёргало, неприятно обмякшие пальцы мелко дрожали.
— Хватит, Иджес. И так всё ясно.
Он выбрался из-под перекрытия, мимоходом проверив его прочность, и смахнул со шлема воду. Этого, впрочем, можно было и не делать — с неба капало, и с каждой минутой сильнее. «Опять защитное поле убрали. Кому мешало⁈»
— М-да… — пробормотал Иджес; его глаза потемнели и угрюмо сощурились. — Так ты, и правда, много не наработаешь. Ни стоя, ни сидя.
Гедимин мрачно кивнул.
— Придётся Гварзе самому копаться в излучателе. Или выждать неделю.
Сарматы вышли из-за полосы препятствия, когда последние фонари уличной подсветки погасли. Гедимин покосился на часы. «Ещё даже не рассвело. Обычно чуть не до полудня всё сияет. Может, дело в простое энергоблока? Не хватает энергии на гетто…»
…Через полчаса штаб опустел — всех, кто не уехал на расчистки, Скегги отправил на полигон — тренироваться на политой дождём полосе препятствий и стрелять по мишеням. Форк и Мориал держались поодаль, с опаской глядя на командира; проходя мимо них, Гедимин краем уха услышал что-то о «нескончаемых стрельбах». На тренировку они, впрочем, пошли, хоть и отстав от остальных — Ренгер выбрался из-за стола и следил, чтобы никто не остался под шумок в штабе.