— Может, совпадение, но маловероятно. Похоже, тенденция…
— Чего? — Гедимин попытался заглянуть в окуляр. То, что Ренгер сканировал, опознать не удалось, — белесый, слегка розоватый с одного бока фрагмент органики…
— Рост мозга, ремонтник, — отозвался Ренгер. — Областей, отвечающих за анализ… и за социальные связи. Куча зон клеточного деления прямо в мозгу. Наверное, ни один биолог такого не видел.
Гедимин мигнул.
— Это про крыс?
— Ну да, про наших серых… мутантов, — Ренгер рассеянно кивнул, не отрываясь от микросканера. — Чем сильнее деформация тела, тем крупнее эти области. Данных у меня пока маловато, но есть вероятность…
Гедимин навалился грудью на стол и тяжело вздохнул. «Даже у крыс растёт мозг! Чем бы облучиться для такой же мутации?..»
12 апреля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Гедимин вошёл в штаб в первых минутах седьмого. Дневная смена, заступив на дежурство, влезала в скафандры, выездные отряды собирались на расчистки, Иджес раздавал зарядившиеся за ночь аккумуляторы. Ренгер, покинув обычный «пост» за микросканером, высматривал что-то на экране телекомпа. Скегги, проходя мимо, ткнул Гедимина в плечо — «иди к биологу!»
— «Подарок» от ночной смены, — едва заметно усмехнулся Ренгер, отвернувшись от экрана. — Сигнал из Спэйсмен Форест. В больнице два ребёнка с ксенопаразитами. Личинки, аналогичные нашей, но на более ранней стадии развития.
Гедимин беззвучно выругался.
— Где они их нашли? — спросил он. В памяти всплыла карта Ураниума — Стоунфилд и Спэйсмен Форест друг к другу нигде не примыкали. «Что у них общего? Воздух? Коммуникации?.. Sa hasu! Если эта дрянь в водопроводе…»
Ренгер пожал плечами.
— Даже взрослая особь редко может вспомнить, что делала месяц назад. Что уж говорить о неполовозрелых… Где-то в городе. За стену они не выезжали. И на складах, что интересно, не были…
Гедимин перевёл взгляд на экран. Ренгер повесил рядом изображения найденных личинок; у тех, что поменьше, ещё не было присосок на голове и хвостовых лопастей, но в остальном белые червяки друг от друга не отличались.
— Что оно может сделать с носителем? — спросил он и невольно поёжился, вспомнив, как из него доставали фторных личинок.
— Ничего хорошего, скорее всего, — отозвался Ренгер. — Судя по размерам личинок, родные хозяева у них значительно крупнее. Даже яйцо, попавшее в человека, намертво закупоривает кишечник, а уж взрослая особь… Вот то, что они в приматах не дохнут, а растут, — это очень настораживает.
Гедимин поморщился.
— Где они, по-твоему? Не в водопроводе?
Ренгер качнул головой, перебираясь от телекомпа к лабораторному столу; личинки его уже не интересовали.
— В таком случае пострадавших было бы больше. А их очень мало… видимо, источник не такой общедоступ…
Под потолком мигнула красная лампочка, и Ренгер, резко замолчав, развернулся к двери. Гедимин помянул про себя размножение «макак». На пороге стояли двое угрюмых охранников. Первый из них, повернувшись к Скегги, показал ему пустые ладони.
— Мы за Кетом.
Скегги, жестом приказав ликвидаторам оставаться на местах (многие разочарованно вздохнули), вопросительно посмотрел на Гедимина. Тот молча кивнул и, переложив сфалт на оружейную стойку, направился к двери. Выходя из штаба, он увидел краем глаза, как вылетают вслед за ним дроны Вепуата.
Охранники, возможно, тоже их видели — всю дорогу до станции они вели себя необычайно тихо, не хватая Гедимина и не толкая, хотя собрались на «захват», как и в первый раз, вшестером. У проходной дроны отстали — а затем остановились и сопровождающие, и Гедимин в одиночку миновал дозиметрическую рамку и турникеты. Дорогу он знал — тяжело было бы заблудиться.
…Кенен Гварза посмотрел на него исподлобья и криво ухмыльнулся.
— Ну что, ликвидаторская гордость удовлетворена? Теперь можно и поработать?
Гедимин досадливо сощурился.
— Ты сам знаешь — я пришёл бы, если бы мог.
«И ты знаешь, где и из-за чего я повредил спину,» — закончил он про себя, вслед за Гварзой пробираясь техническими коридорами к остановленному альнкиту. Кенен молчал. Гедимин прислушивался к шуму станции. «Сборки больше не вращаются. А вот насосы не остановлены. Охлаждают…»
…Излучатель спустили пониже — так, чтобы Гедимин мог работать сидя; команды операторам крана отдавал сам Гварза, и насмехаться над просьбой он не стал, хотя Гедимин уже ждал, что не обойдётся без ругани и драки. «Ну, тем лучше,» — думал он, забираясь под излучатель и сверяясь со схемой настройки. «Пока Гварза вменяемый, доделаем дело. Не нравится мне всё-таки эта мина в реакторе…»
— Запускай, — скомандовал он, выбираясь наружу, и тут же выпустил «щупы» дозиметра. Гварза кивнул и тоже подсунул свободную руку под излучатель. Пластины на его шлеме были чуть приподняты — виднелись едва заметные зазоры. Гедимин покосился на защитные поля. «Всё надёжно. До реактора не достанет. И ему до нас не дотянуться.»
— Через неделю поедешь к Маккензи, — сказал Гварза, резким движением убирая дозиметр из пульсирующего потока. — Он на тебя сам выйдет.
Он отрывистым голосом отдал пару команд, и кран загудел, подтягивая излучатель к потолку, а стенные плиты задвигались, освобождая проход. Пора было уходить, но Гедимин медлил, разглядывая извилистый график на экране смарта.
— Скоро будет новый эксперимент, — сказал он, не поднимая головы, но краем глаза увидел, что Кенен вздрогнул и обернулся. — В записях был один момент, насчёт регулировки мощности.
— Что? — Гварза растерянно хмыкнул. — Здесь ничего нового. Мощность регулируется спуском и подъёмом стержней. И манёвры нежелательны.
Гедимин скрыл усмешку. «Нет ничего манёвреннее ирренциевых реакторов. Если уж они режим прожига месяцами выдерживали…»
— Есть регулирующие пульсации, — сказал он вслух. — На усиление и ослабление. Но нужно всё проверить.
Гварза хотел что-то сказать, даже открыл рот, но, внезапно передумав, выдал слабую ухмылку.
— Проверяй. Нам не нужны несчастные случаи.
Операторы энергоблока не торопились вернуть излучатель на место, дожидаясь прямых приказов. Гедимин несколько секунд следил, как Гварза раздаёт команды, потом беззвучно хмыкнул и двинулся к гермошлюзу. «И снова он нормальный. Циклы какие-то… Может, график составить?»
13 апреля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Очертания Куэнна-инженера на голограмме то расплывались, то вновь обретали чёткость; Гедимину не померещилось — на щитках его брони действительно были какие-то знаки, и они периодически подсвечивались в разном порядке. Свет, как показалось сармату, шёл изнутри — будто за каждым прорезанным символом была прозрачная пластина, а за ней — зелёный с желтизной светодиод.
— Сила пламени разнится, — звучал за кадром тонкий голос «выдры»-переводчика. — Может оно быть очень сильным. А может почти угаснуть. Так же и свет…
Гедимин стиснул зубы. Он отлично слышал длинные паузы между фразами — и на дозиметрических записях Айзека именно в этих местах гамма-излучение вздымалось волнами, повторяя рисунком пульсирующий выброс сигма-квантов. «Вот бы услышать то же самое, но чтобы переводчик не путал распад с горением! „Сила пламени“, м-мать моя пробирка…»
— Может оно быть очень сильным…
Гедимин выделил фрагмент дозиметрической записи. «Вот эта пульсация. Довольно длинная. Видно, как пики становятся выше. Я видел такое…» — он задумчиво сощурился. «Да, всплеск мощности. Видимо, это сигнал к усилению. Управление реакцией без перемещения стержней… Услышал бы такое раньше — не поверил.»
Вторая пульсация, та, что шла после слов «почти угаснуть», была короткой, но крайне интенсивной, Гедимин даже не был уверен, что ему хватит мощности излучателя её изобразить. «Похоже на команду аварийного глушения. Очень быстрая, быстрее, чем падение стержней. Надо воспроизвести. Это может быть очень-очень важно.»
15 апреля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Ренгер возился с каким-то раствором, добавляя в контейнер реагенты и аккуратно размешивая, а потом резко встряхивая. Результат его не устраивал — он снова и снова разглядывал этикетку на пузырьке и сердито щурился. Гедимин рассеянно наблюдал за ним — его мысли были заняты полусобранной установкой в подземной лаборатории. Ничего сложного в установке не было — не хватало только центрального элемента: миниатюрного реактора, который лежал сейчас в корпусе плазмореза под правой рукой Гедимина. «Хватит уже мяться,» — ремонтник поймал себя на излишнем промедлении и досадливо сощурился. «Опыт сам себя не поставит… Ну что ты глазеешь на этот череп… А, понял.»
— Стой, — он шагнул к столу и выставил руку ладонью вперёд. Ренгер, уже пристроивший переливочный конус над выставленным на штативе черепом, удивлённо хмыкнул.
— Фиксатор разболтался. Вот здесь, — он осторожно подкрутил непрочный элемент. — Их все бы надо переделать. Еле держатся.
— Спасибо, — сдержанно сказал Ренгер, дожидаясь, когда Гедимин уберёт руки от черепа. — Как-нибудь найду время.
Пару секунд Гедимин стоял в стороне, наблюдая, как из конуса в дырку, просверленную в черепной крышке, выливается бесцветная жидкость. «У всех свои эксперименты. Почти как в „Гекате“… Ладно, пора и мне за работу.»
…Реактор он положил набок — в обычное положение; теперь излучатель «светил» ему в дальний торец, не задевая управляющие элементы. Гедимину было не по себе. Запуск он провёл — аккуратно, еле дыша; теперь датчики (и свет изнутри постепенно прогорающего кокона) показывали, что реакция идёт в штатном режиме. Гедимин подключил ещё два полевых генератора, подумал и добавил третий. Свет погас. Сармат посмотрел на небрежно развешенные проводки, торчащие из непрозрачного кокона, криво ухмыльнулся и лёг на пол, прикрываясь отдельным полем. Перед глазами было табло, скрученное со сфалта, под рукой — кнопка сброса управляющих стержней… точнее, единственной ипроновой пластины, которая пока что справлялась с этой функцией. Лежать было не слишком удобно — чуть ниже загривка сразу что-то заныло. «Не к повторению травмы, надеюсь?» — Гедимин невесело ухмыльнулся. «Ладно, работаем.