— Червяка вынуть можно? — тихо спросил он у Ренгера. Тот уже «проплыл» к железной лестнице и стоял на второй ступеньке, счищая с локтя налипший битум. Гедимин посветил на дверь за его спиной — створки были вроде бы сомкнуты, но неплотно, и снизу на них виделись параллельные царапины.
— Чревато, — отозвался биолог, направив луч фонаря на хвост, торчащий из цистерны. — Этой бочкой придётся пожертвовать.
Ступеньки заскрипели под весом двоих ликвидаторов. Гедимин перешагнул две, перебираясь на верхнюю платформу, и осторожно отодвинул створку. «Щит управления. Его не затопило, и червям там делать не… Hasu!»
Витки длинного кольчатого тела зашуршали, разворачиваясь. Пирофора приподняла голову. В её челюстях ещё был зажат обломок кресла — чёрная блестящая обивка, видимо, пахла нефтью. «Семнадцать метров,» — щёлкнуло в мозгу сармата, медленно сжавшего пальцы. Генератор коротко свистнул, выплёвывая шар защитного поля. За спиной громыхнули створки — Ренгер вручную вставил засов, и дверь плотно закрылась.
«Пульт!» — Гедимин швырнул второй шар в погасшие мониторы и сорвал с плеча плазморез. Купол, плотно накрывший голову пирофоры, уже вздулся на полметра; внутри полыхал огненный шар. Гедимин замахнулся прикладом, но хлёсткий удар усов сбил его с цели — тяжёлая «дубина» опустилась на броню пирофоры сильно ниже, где-то посередине, без толку взломав кольчатый панцирь. Слева коротко щёлкнуло, и сармат увидел, как червяк встаёт «на дыбы», высоко вскидывая голову — пылающий шар, а потом его туловище лопается чуть ниже кокона, и отделившийся факел катится по полу. Обезглавленное тело взвилось волнами, Гедимин оттолкнул его прикладом, но тонкий хвост хлестнул ниже, по икрам, и сармат зашипел — даже сквозь семь слоёв брони ногу обожгло болью. Ренгер неподвижно стоял у стены, выставив перед собой защитное поле, и смотрел, как догорает в облаке собственных выделений голова пирофоры.
— Гребучий мутант, — выдохнул Гедимин, сбивая дёргающиеся кольца в плотный клубок и заматывая в защитное поле. Они ещё долго вздымались, и пол грохотал от ударов, но сарматы, уже не обращая на них внимания, склонились над щитом управления.
— Всё обесточено, — прошептал Ренгер, заглядывая под пульт. — Где-то здесь рубильник?
— Там, — Гедимин дёрнул плечом в сторону двери. — Под полем. Затопило. Вернуться?
— Ядро Сатурна, — еле слышно выдохнул Ренгер. — Тут срочно нужна вентиляция. Уже под пятьдесят.
— Сорок три, — машинально поправил Гедимин. — Сорок пять у цистерн. Вентиляция?.. Попробуем. Свети вот сюда.
Он опасался браться за кабели, даже обесточенные, но выбирать не приходилось. Измазанный жёлтой жижей сфалт лёг на пульты; Гедимин аккуратно вскрыл корпус, обнажив клеммы, и сдёрнул с потолка свисающую петлю проводки. «Дверь прикрыть,» — запоздало вспомнил он и бросил защитное поле, отрезая отсек управления от залитой нефтью станции. «Сюда тоже просочилось, но концентрация меньше — не вспыхнет. Так, это вентиляция, а это свет…»
Реактор запустился мгновенно; ещё секунда, и рокот преобразователя перешёл в свист. «Выдержат?» — Гедимин с сомнением взглянул на зачищенные провода. «Ладно, по минимуму…»
Ренгер упасть успел, он — нет, — так и стоял с проводами в руке, глядя, как вздувается пузырём защитное поле, и прогибаются внутрь дверные створки. Под потолком вспыхнули цепочки светодиодов — сперва штатные, через полсекунды — аварийные. Рёв снаружи сменился громким, но ровным гулом.
— Скегги, приём! — донеслось с пола. — Не задело? Оба живы. Путь расчищен. Вперёд!
…Когда за червём в отсеке управления пришли, он ещё вяло подёргивался. Гедимин следил за ним вполглаза, пока ликвидаторы разматывали защитное поле и растягивали мёртвую пирофору в длину. Ренгер, не обращая на них внимания, стоял у пульта. Свет уже горел по всей станции, копоть равномерно покрыла стены, под ногами запеклась чёрная корка, но большая часть гари успела выветриться. Гедимин вернул на место последний провод, проверил «остывающий» реактор, довольно сощурился и украдкой провёл ладонью по корпусу — может, внутри сфалта не было полноценного «хранителя», но что-то там жило, и поощрение было нелишним.
— Тринадцать… а, вот четырнадцатый, — донёсся из-за покорёженной двери голос Вепуата. — Последний? Ну, я же говорил — откуда тут тридцать⁈
— Что на сканере? — спросил Гедимин, разворачиваясь к мониторам. Ультразвуковой отпугиватель уже сорок минут работал на полную мощность; характерая рябь мелькнула было на краю экрана, но тут же пропала.
— Чисто, — отозвался Ренгер; особой радости в его голосе не чувствовалось. — Как нога?
Ремонтник покосился на ушибленную икру. Отличить её было легко — по обшивке сверху вниз, наискосок, прошла сетка трещин. Гедимин пошевелил пальцами, попробовал напрячь мышцу и досадливо сощурился.
— Ещё чувствуется. Сильные твари…
— В рукопашную на пирофору — так себе идея, — покачал головой Ренгер. — Оружие цело?
Гедимин тронул пальцем косые насечки на прикладе — усы пирофоры не удержали летящий сфалт посреди замаха, но столкновение было весьма ощутимым и оставило длинные сколы на корпусе. «Реактор выдержал,» — сармат довольно ухмыльнулся. «И никаких нейтронов. В этот раз я всё рассчитал правильно. Константин бы порадовался.»
— Полдвенадцатого, — он покосился на часы и поморщился — вспоминать о «макаках» не хотелось, а ехать к ним — тем более. — Ренгер, мы к ним ещё успеем?
— После обеда, — спокойно ответил биолог. — Их обеда. А нам ещё смывать с себя битум. Последи тут — пойду взгляну на образцы…
…После «дезактивации» Гедимин полчаса просидел, заглаживая сколы и надломы на броне — сперва на прикладе сфалта, потом — на своей голени. Тёмное пятно на коже (Ренгер заставил раздеться и долго щупал мышцы и вертел суставы) к обеду позеленело, а по окончании ремонта пожелтело, и внутри уже ничего не чувствовалось. Над штабом висел запах растворителя — все просидели в нём чуть ли не час, вычищая битум из микроскопических щелей на обшивке. Ренгер, перебрав все образцы, в итоге привёз на базу одну голову пирофоры, и то без нижней пары челюстей. Он перенёс было её на стол, но, взглянув на Гедимина, со вздохом переложил в холодильник.
— Едем.
…При виде чёрных скафандров люди, топтавшиеся в коридоре, опасливо переглянулись и расступились, прижимаясь к стенам. Из приоткрытого кабинета выглянул угрюмый экзоскелетчик, отрывисто крикнул что-то в коммутатор и резким жестом позвал сарматов к себе. Дальше они шли, как пирофора сквозь битумный слой — быстро, не замедляя шага, след в след за «мартышкой» в экзоскелете. У нужной стойки она остановилась, развернулась к сарматам и так стояла, подозрительно глядя на ликвидаторов и слегка поводя наручным бластером на каждое их движение.
— Мистер Кет? — грузный «коп» выглянул из-за стойки. — Так-так… И что помешало вам прийти в назначенный час?
— Нефтяные черви, — буркнул Гедимин. — Прорыв на битумную станцию.
— Работа на благо города? — ухмыльнулся человек, высматривая что-то на экране. — Не слишком её ценят в вашем гетто. Вот и третья нелестная характеристика — из «Сатханги»… «неподчинение приказам, невнимательность, неадекватные реакции…» В этом месяце вами не сильно довольны, а, мистер Кет?
Гедимин молча пожал плечами. В голове мелькнуло что-то про Оска и топливный стержень в неположенном отверстии, но сармат не стал додумывать эту мысль.
— И я не вижу оснований открывать вам выезд, — донеслось из-за стойки; похоже, Гедимин прослушал две-три фразы из рассуждений «копа». — На будущее — не пропускайте назначенное время, мистер Ло. Не создавайте лишних проблем.
Когда сарматы спускались со стоянки, их фургон был окружён чужими глайдерами. Сейчас вокруг никого не было. Большая часть машин, должно быть, разъехалась, но две Гедимин нашёл — их переставили на несколько площадок дальше.
— Ещё три выезда, и ты свободен, — Ренгер, заглянув Гедимину в лицо, крепко сжал его ладонь. — И мне спокойнее без этой возни. Ты в последнее время хорошо владеешь собой — всё меньше и меньше залётов… А что за история с «Сатхангой»? Были претензии к работе?
Гедимин качнул головой.
— Я бы узнал.
Ренгер несколько секунд смотрел на него, словно ожидал продолжения, затем, пожав плечами, пошёл к кабине глайдера.
— Главное, чтобы без взрывов, ремонтник, — послышалось из наушников. — Остальное поправимо.
14 июня 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
У входа в штаб свисало с флагштока звёздно-полосатое полотнище — небольшое, полметра длиной. Гедимин, еле слышно хмыкнув, аккуратно его обошёл и двинулся к закрытому туннелю. Там никаких флажков не было — видимо, украшательский пыл командиров «Вайтрока» иссяк раньше.
На спуске сармат в задумчивости едва не споткнулся о ящик — кто-то оставил его на ступеньках. От пинка крышка откинулась, и часть содержимого высыпалась. Гедимин сгрёб на ладонь яркие шуршащие упаковки и, не разглядывая, швырнул в ящик. «Мартышечья еда. Сюда-то её зачем тащить⁈»
В лаборатории его встретили тонкие красные разводы на защитном куполе — сигма-излучатель работал всю ночь. Гедимин сверился с графиком, дотянулся до переключателя, убрал уже ненужный купол и перенёс на стол облучённые дроны — точнее, голые двигатели с модулями управления. «Никаких изменений,» — сделал пометку в тетради сармат, когда оба агрегата, загудев, поднялись над столом и повисли в воздухе. «Управляющий сигнал не искажён, ходовая часть в норме…»
Под потолком мигнул сигнальный светодиод — кто-то стоял под дверью и очень хотел войти.
— Мы его не звали, — мрачно сказал Вепуат, отодвигая от прохода Кенена Маккензи и боком втискиваясь в люк. Маккензи только улыбнулся ещё шире, поправляя съехавшую шляпу. Верхнюю часть его серебристого скафандра прикрывала куртка без рукавов, но с бахромой.
— Твои коллеги, как всегда, гостеприимны, — ухмыльнулся Кенен. — Что за ящик? Твои припасы? Похвально, Джед, — пора бы подлечить голову и взяться за ум. Я припас бутылку хорошего виски на вечер, но день так длинён… не составишь мне компанию, когда вернёмся из «Лоривега»?