— Тут интересный образец, — сказал Ренгер, оглядываясь на Гедимина. — Два отстоящих пальца, практически сарматская ладонь. Хочешь взглянуть?
Сармат судорожно сглотнул и помотал головой. «Этого мне только не хватало!»
— Ренгер весь в работе, — хмыкнул Скегги, разворачиваясь вместе с креслом — он сел было у телекомпа, но что-то вспомнил и перевёл взгляд на Гедимина. — Видимо, забыл. Тебе послание от Гварзы.
«Завтра в десять. Третий блок», — было написано на обрезке красноватой бумаги. Обрезок был гладкий, не мятый, но шириной в полпальца — Гедимин только удивился, как такая мелочь не завалилась за стол и не была унесена случайным сквозняком.
«Третий блок,» — повторил он про себя, складывая узкий листок вчетверо. «Значит, срок подошёл. Завтра доделаю здесь, потом на связь выйдет Маккензи — и с доводкой излучателей, считай, покончено. А за двадцать лет, может, придумают, как подсунуть эту технологию „Вестингаузу“… или тихо передать „ТВЭЛу“ — с Кенена станется. Но это уже без меня.»
13 июля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
В десять утра на проходной никого, кроме охранников, не было; Гедимин замедлил шаг, но из-за турникета ему нетерпеливо замахали рукой — «Проходи!» Сармат насторожился и всю дорогу высматривал признаки недавней аварии, но всё было спокойно. «Может, Гварза велел не мешать?» — предположил Гедимин, добравшись до главного корпуса. «Тем лучше. Хорошо бы, сегодня обошлось без экспериментов. Только-только спина успокоилась…»
Кенен Гварза стоял за дозиметрической рамкой, глядя то на скрытую от Гедимина шкалу прибора, то на ручной дозиметр, и досадливо щурился. По сармату, снова замедлившему шаг, он скользнул равнодушным взглядом и мотнул головой куда-то в сторону.
— Модуль выгружен. Иди работать. Дорогу найдёшь?
Гедимин изумлённо мигнул, быстро ответил кивком и, едва миновав рамку, прибавил ходу — такое странное нелюбопытство Гварзы было ему исключительно на руку. «В кои-то веки спокойно поработать,» — он едва заметно ухмыльнулся и сдвинул височные пластины, окуная лицо в приятное, хоть и фантомное, тепло. «Хранитель» обнаружил его почти мгновенно — тонкие горячие волокна прижались к коже, пару раз дёрнулись и крепко приросли к вискам. Гедимин ухмыльнулся уже в открытую.
— Он сегодня к тебе не лез? Хорошо. Может, умнеет?
Привычные манипуляции с каждым разом получались быстрее — Гедимин управился за четверть часа, успев между делом проверить модуль на внесённые настройки. В его отсутствие ничего нового в излучатель не «запихали» — в этом он после проверки был уверен на девяносто девять процентов. «Хранитель» шнырял — или, может быть, клубился — вокруг, изредка показываясь на дозиметре, на любое обращение реагировал трепетанием щупалец, но понятнее его сигналы не становились. Гедимин наверняка мог сказать только одно — Гварза существу по-прежнему не нравился.
— Надо бы нам больше понятных сигналов выработать, — сказал он, наблюдая за кривой на экране — сигма-излучение вздымалось волнами, «отбивая» предначертанный ритм. — Вот например — «ирренций». Это ты должен хорошо знать.
Щупальца дрогнули, но этим дело и кончилось. Гедимин выключил дозиметр, отодвинулся к стене, прикрывая модуль на всякий случай защитным полем, и зажмурился.
— Ирренций, — медленно проговорил он, вспоминая внутренности твэлов — блестящие серые цилиндрики, спрессованный сингит, светящийся зеленью. Вместо них перед глазами всплывали почему-то друзы светло-серых кристаллов, проросшие на камнях, — сияющая ириенская руда. Гедимин пытался удержать картинку в уме, но она двоилась и расплывалась, и сармат вскоре прекратил попытки. «М-да. Контактёр из меня не очень…»
Виски обожгло неожиданным жаром, и Гедимин откинулся к стене — в глазах помутнело. Картинка, резкая, отчётливая до боли, на мгновение развернулась перед ним и угасла — он запомнил только сияющий сгусток, висящий в воздухе, более плотный по центру, но явно разделённый на продолговатые фрагменты. Это выглядело огромным мотком со множеством торчащих нитей — одни из них тянулись в пустоту, другие закручивались плотными спиралями. Несколько секунд Гедимин растерянно мигал, прежде чем опознал объект. «Это реактор… активная зона и машзал в омикрон-диапазоне! Топливные таблетки видны, а хвостовики и решётка — нет…»
Он встряхнул головой и осторожно отделился от стены. В глазах прояснилось, и даже виски не жгло, но повторять опыт не хотелось. «Хранитель», на пару минут затихший, робко тронул его макушку щупальцем. Гедимин с трудом выдавил кривую ухмылку.
— Вот как, значит, ты видишь. Всё правильно. Это работает на ирренции. В следующий раз попробуем с другими понятиями. Надо мне подготовиться, чтоб тебя не запутать.
«Вот повезло Константину, что до этого бреда не дожил,» — мелькнуло в мозгу, и сармат смутился, как будто «хранитель» мог уловить и понять подобные мысли.
— Проверка закончена, — буркнул он в коммутатор. — Излучатель на место, блок — к запуску.
На блочный щит Гедимин, против обыкновения, не пошёл, — мысли немного путались, в теле ощущалась заторможенность; видимо, полученная доза «сигмы» оказалась чрезмерной. «Без меня запустят,» — думал он, украдкой потирая «обожжённый» висок. Кожу не щипало, и рубца он не нащупал — «сигма», как обычно, прошла насквозь, зацепив только нервные окончания. Пока Гедимин спускался к проходной, ощущение почти исчезло, а когда он увидел за турникетами Гварзу, то и вовсе о неудачном «контакте» забыл.
— Зайди, — Кенен кивнул на приоткрытую дверь чуть в стороне от поста охраны. — Поговорим.
«Sa hasu», — Гедимин сузил глаза. «Что ему ещё? Слышал мою болтовню у реактора? Пусть ещё в карцер попробует отправить…»
— Видел твои чертежи энергостанции, — без предисловий начал Гварза, едва звукоизолированная дверь закрылась. — Очень неплохо. Всё-таки Ассархаддон идиотов не держал. Однако… Маккензи тебе, похоже, мало что рассказал о специфике Равнины.
Он тронул наручный передатчик, разворачивая голографический экран, и Гедимин озадаченно мигнул, увидев на снимке стальную двутавровую балку. Она лежала на цельной каменной плите, на дне округлой, подозрительно ровной выемки с невысоким бортиком.
— Узнаёшь материал? — спросил Гварза с непонятной ухмылкой. Гедимин настороженно сощурился.
— Сталь конструкционная углеродистая, горячий прокат, марка…
— Heta, — Гварза слабо шевельнул ладонью. — Дальше смотри.
Картинки замелькали, быстро сменяя друг друга; на каждой была та же самая балка. Секунду спустя сармат заметил что-то неладное, но понять, в чём дело, не успел — Кенен остановил промотку на последнем снимке. На дне всё той же каменной «миски» лежал, отчасти повторяя форму стального двутавра, пучок длинных тёмно-серых волокон. Большая их часть слиплась, некоторые отделились и вытянулись по ветру, — тускло блестящие нити, похожие на сверхтонкую стальную проволоку. Гварза щёлкнул кнопкой, открывая ещё один кадр — руки сармата в чёрных панцирных перчатках. Сармат держал пучок стального волокна и наматывал одну нить себе на палец. Она ложилась на броню плотно, без сопротивления, не перегибаясь и не надламываясь.
— Мать моя колба… — пробормотал Гедимин, вскинув растерянный взгляд на Гварзу. Тот едва заметно ухмыльнулся.
— Дальше смотри. Это узнаёшь?
На дне выемки в каменной плите (это была другая выемка и даже другая плита — Гедимин не спутал бы красный зернистый минерал с плотным сероватым) лежал строительный блок из белого рилкара — небольшой, один из тех, что шли на внешнюю облицовку «мартышечьих» высоток. Выждав секунду, Кенен запустил промотку. Гедимин в этот раз ждал подвоха — и на середине записи начал замечать, как плотный материал словно бы раздувается, теряя форму. Он протянул руку, чтобы остановить промотку, но Гварза нажал кнопку раньше. На последнем кадре в каменной «миске» лежал неровный ком стеклянной «пемзы» — множество газовых пузырей разных размеров с тоненькими прозрачными стенками, частично разрушенными ветром. Бронированная перчатка медленно коснулась его, и то, что было рилкаровым блоком, выдерживающим удар кувалды, рассыпалось стеклянистой пылью.
— Чем его так? — выдохнул Гедимин, ошеломлённо глядя на Гварзу. Перед глазами теснились картинки вздувающихся пузырями стен и перекрытий, распадающихся на волокна балок и крепёжных элементов. Последним мелькнул медленно плавящийся, превращающийся в пемзу корпус реактора, и Гедимин резко встряхнул головой, унимая разгулявшееся воображение. «Вот так бы мозг работал, когда надо, — а то не дождёшься!»
— Что это было? Вещество? Излучение?
Кенен невесело ухмыльнулся.
— Равнина. Тут… — он щёлкнул по передатчику, и смарт на запястье Гедимина замигал, принимая файлы. — Почасовая запись — дозиметрия, химанализ… Между первым кадром и последним — двести восемьдесят девять часов. Независимо от объекта и окружающей среды. Хочешь ещё посмотреть?
Для следующего опыта нашли третий камень с углублением — Гедимин уже был уверен, что их кто-то делает специально для экспериментов, но следов известных ему инструментов не находил. На дне ямки лежал термодатчик — сармат извёл не один такой на свои механизмы и издалека мог определить, что устройство исправно. Гварза ткнул в перемотку, но промахнулся мимо клавиши — сразу открылся последний фрагмент, отрывок видеоролика. По дну каменной «миски» ползало, быстро перебирая едва заметными ножками, существо, формой всё ещё напоминающее термодатчик — только сигнальные светодиоды приподнялись и покрылись по краям какой-то плёнкой. Два кабеля оно держало аккуратно приподнятыми, изредка резко выбрасывая их вперёд и ощупывая камень. Рука в чёрной перчатке оттолкнула его на середину «миски» и ловко перевернула на спину, открыв семнадцать пар крохотных конечностей и что-то вроде ногочелюстей, плотно прижатых к округлому рту. Хлысты-кабеля, коснувшись поверхности, резко распрямились, и существо на лету перевернулось на брюхо и помчалось к ближайшему краю углубления. Ткнувшись в бортик, оно замерло на долю секунды, а затем перебросило кабеля на верхнюю кромку, потыкалось ими несколько мгновений — и, уперевшись ими в камень, перекинуло себя через «стену». Голограмма погасла.