— Что, если камни будут очень велики или очень малы? — спросило странное существо. Никаких органов чувств Гедимин у него не разглядел, но чем-то оно видело и слышало его… и говорило на понятном ему языке.
— Если велики — отломить кусок поменьше, — ответил он, не тратя времени на удивление. — Если малы — собрать в конте… ёмко… hasu!… в мешок собрать несколько, чтоб не высыпались. Разные — в разные мешки. Из пластов — отдельно, с поверхности — отдельно. И на каждом подписать, где взято. Тут вообще умеют писать?
Вепуат успокаивающе похлопал его по локтю, Гварза смерил таким взглядом, что Гедимин невольно покосился на скафандр в поисках оплавлений, но гигантский диск даже не сверкнул.
— Надписи будут сделаны, — отозвалась Кайшу. — В лагере будут те, кто их прочтёт. Подними руку выше, сармат-кузнец…
Гедимин даже не успел удивиться, что он «кузнец», — один из отростков диска упёрся в керн, и каменный цилиндрик вылетел из пальцев облачком пара. Ладонь обдало жаром.
— Маленькие ровные кусочки, — задумчиво проговорила Кайшу, пока Гедимин, удивлённо мигая, смотрел, как под диском из тумана формируются тысячи кернов. — Одинаковые меры для разных камней. Это прекрасно, как Куэннские башни. Куэнны не зря вас избрали, высокий народ…
Обод диска налился белым светом. Яркая вспышка накрыла галерею. Это был странный свет — Гедимин видел, как он медленно, плавно течёт и разливается по кольцу орнамента, разделяя огромный шар зала надвое. Он покосился на дозиметр, но прибор зашкалило по «сигме» ещё снаружи, и ничего нового он показать не мог.
— Завтра же рудокопы и каменщики всех городов выйдут на поиски, — пообещала Кайшу. — Повозки отправятся к Алвену так быстро, как их смогут собрать. Камни из Сфена Земли… но говорят, что вы собираете и другие вещи. Даже живых зверей…
«Если по её приказу нам и вправду что-то привезут…» — Гедимин, недоверчиво щурясь, слушал, как Айзек, помогая себе жестами, объясняет про сбор руд, металлов и биологических образцов. «Хотя бы несколько кернов из отдалённой области, пусть и без подписей… М-да, это было бы неплохо. Но тут, кажется, очень тяжело с организацией. Ассархаддона бы сюда… и Лиска — к тем кочевникам!»
Он едва заметно ухмыльнулся, представив, чем закончилась бы попытка помахать примитивным оружием на Взрывника.
«Не знаю, что может эта штука, кроме как светиться… свет у неё, кстати, не свой.»
Зал был построен в форме сферы, и выход из него вроде бы был один, сбоку, — но внизу, на самом дне, просматривался колодец, затянутый толстым синим стеклом очень знакомого вида. «Накопитель,» — анализатор не работал, но это вещество Гедимин мог распознать и без него. «Очень ёмкий и почти насыщенный. Источник излучения — снизу, прямо под залой. А сверху… Да, точно, — мы как раз под центральной мачтой. Эта висящая штука только пропускает излучение. Она гораздо слабее того, что внизу. И если тут реакторный накопитель, то рядом может быть и реактор…»
Он откинулся к стене и медленно поднёс руку к левому виску. «Если оно выйдет на контакт…»
Перед глазами словно взорвалась плазменная граната. Гедимин услышал грохот, невнятный шум сквозь звон и жар — а потом всё прекратилось, и свет погас. Среди плывущих перед глазами багровых пятен проступил чёрный силуэт. Кто-то из сарматов нависал над Гедимином — почему-то сверху.
— Видишь меня? Слышишь? Кто я? — голос Айзека звенел от волнения. — Не трогайте его, пусть придёт в себя!
Гедимин мигнул, встряхнул головой, слабо надеясь, что очнулся в каком-нибудь понятном и привычном месте, — но из привычного и понятного рядом были только трое недовольных и напуганных сарматов.
— Айзек, — прохрипел он, пытаясь подняться; кто-то подхватил его и прислонил к стене. Он потянулся к виску — и тут же получил по запястью.
— Heta! Одного раза мало⁈
Рявкнул на него вовсе не Гварза — тот стоял поодаль и брезгливо морщился. Айзек сердито сощурился на Гедимина и показал ему кулак.
— Ну вот на кой метеороид было это делать⁈
— Молчите, — раздался сверху голос светящегося диска. — Пусть говорит он, если разум и речь ещё с ним. Ты посмотрел на Пламя — что ты в нём увидел?
Гедимин ошалело мигнул и криво ухмыльнулся, глядя в бело-серебристое свечение.
— У тебя тут… — он судорожно сглотнул, вспомнив ударивший в глаза огонь. — У тебя вся энергия Метагалактики. Все звёзды, всё… Уран и торий!
Он сжал пальцы в кулак, и его полубезумная ухмылка стала ещё шире.
— Вся энергия Метагалактики! На кой тебе наша станция⁈
— Ты управлял великим огнём, ты должен понимать, — отозвался мерцающий диск, и в его глубине зажглись галактики. — Чтобы удерживать пламя в руках, а потоки — в руслах. Новый огонь в Сфене Земли — больше силы для Сфена Земли, больше покоя для Сфена Лучей…
По белесой поверхности пробежала дрожь, и её прорезали синевато-зелёные вспышки. Гедимин подался к стене. По спине стекала испарина, кровь грохотала в ушах. «Гедимин, ты идиот,» — запоздало подумал сармат, глядя, как вспышки становятся ярче. «Надо же было тебе лезть в чужой реактор…»
— Кемагвен говорит со мной, — изменившимся голосом сказала Кайшу — похоже, теперь и ей было не по себе. — Он хочет знать, кто был здесь, и кто говорил с Пламенем. И кому Пламя ответило.
Айзек судорожно сглотнул, Гварза поменялся в лице и молча показал Гедимину кулак. Сармат устало ухмыльнулся в ответ, думая, тянуть руку к шлему или нет. «Кемагвен? А они знают, кто это. Один я тут стою, как дурак…»
— Это была случайность, — сказал Айзек. — Передай Кемагвену, что никто не лезет в его дом. Больше его не потревожат.
Зелёное свечение уже разлилось на весь диск и начало дробиться на трёхмерные сегменты, напомнившие Гедимину устройство его скафандра — чешуи панциря, подогнанные друг под друга и не всегда симметричные. Световые нити, уходящие в стену, потускнели и почти погасли, но живая линза так и висела в воздухе, будто силы тяготения на неё не действовали.
— Кемагвен спрашивает, жив ли говоривший с Пламенем, и может ли он заговорить снова, — сказала Кайшу. Гедимин ошалело мигнул.
— Ты… уверена, что правильно его поняла? — переспросил Айзек, как будто не веря своим ушам. — Это невозможно. Гедимину мозги выжжет. Я не дам…
Зелёный свет, потеряв структуру, свернулся внутри диска в спираль.
— Кемагвен говорит, что Пламя будет сдерживаться. Они оба рады, что говоривший жив. Они обещают, что тревожиться не о чем. Кемагвен говорит… — Кайшу на секунду замолчала, а потом её голос странно зазвенел. — Он поднимется, чтобы взглянуть на того, кого слышит Пламя.
— Saat hasesh, — услышал Гедимин обречённый выдох Айзека, а затем его крепко ткнули кулаком под рёбра. — Вставай! Можешь открыть шлем, атомщик. Вот тебе твой желанный контакт.
Гедимин, задержав на секунду дыхание, поднёс руку к виску. Пальцы дрожали. Он слышал тихий шелест и гул — внизу сдвигались гигантские пластины, открывались и закрывались шлюзы. Дозиметр издал пронзительный писк и погас; Гедимин хотел взглянуть, что с ним, но в его череп с двух сторон вонзились невидимые иглы, и он зажмурился от боли. Иглы выдернулись, но тут же впились снова — уже не на всю длину, только острыми концами, прокладывая путь вдоль хребта от макушки до нижних рёбер. Две воткнулись в грудь, и сармат сдавленно зашипел. Боль сразу же притихла — будто существо, неосторожно всадившее в него когти, отдёрнуло лапу. Перед глазами плыли багровые пятна, кожу нестерпимо жгло — жжение кольцами расходилось от мест, куда вошли «иглы». Существо снова притронулось к вискам, и Гедимин беззвучно выдохнул: «Has— su!» Ещё секунда — и «когти» втянулись, оставив сармата с гудящим черепом и резким жжением в груди. Он попытался промигаться — слёзной жидкости было слишком много, она уже текла по щекам и мешала видеть. Когда в глазах прояснилось, он поднял взгляд и увидел четыре глаза на бронированной морде.
Это было что-то вроде огромной змеи, сплошь покрытой переливающейся бронёй; из крошечных проёмов между щитками панциря прорастали световые пучки, плавно качающиеся в воздухе. «Лучевое крыло,» — щёлкнуло в мозгу Гедимина. «Только не зелёное, а многоцветное. Что это за кванты?..» Существо молча разглядывало его четырьмя глазами, похожими на лужицы расплавленной стали. Сармату померещилось, что там есть зрачки — тоненькие вертикальные линии, но рассмотреть их не удавалось — от пристального вглядывания кружилась голова. Несколько секунд бронированная змея висела в воздухе, свернувшись неплотной спиралью, а затем резко взвилась, обогнула неподвижный диск и растянулась длинной вспышкой между ним и проёмом в округлом своде. «Энергомачта,» — мелькнуло в мозгу Гедимина. «Сверху энергомачта. Оно поднялось туда. Повезло, что мы в скафандрах…»
Раскалённая иголка ткнула сармата в висок — предельно осторожно, почти не причинив боли. Гедимин еле слышно хмыкнул. «Те, что с щупальцами, в общении приятнее. Эти, наверное, для Куэннов — у них панцирь по всему телу, чувствительность нулевая…»
— Кемагвен радуется, — голос Кайшу звенел от волнения. — Он очень давно не взлетал над башней. Он приветствует того, кто пробудил живущих в Пламени. Он рад, что не умрёт, не увидев, как Пламя порождает новую жизнь. Он желает великой силы тем, кого ты пробудил. Он жалеет, что твоё тело такое хрупкое.
Гедимин невольно ухмыльнулся. Боль прошла окончательно, даже жжение унялось, — только пропитанный испариной комбинезон неприятно прилип к телу. «Контакт, мать моя колба…» — вертелось в голове. Мозг от избытка новой информации искрил и плавился. «Здесь хранитель Куэннского реактора. Другая порода, не та, что у нас. И, видимо, другое поколение…»
Он поднял руку к шлему, с досадой заметив, что она дрожит. Пластины плотно легли в пазы. По гладкой обшивке скользили синеватые блики — летающий диск светился изнутри, пропуская сквозь себя потоки квантов, и бросал отсветы на всё вокруг.
— Вам нужен отдых, — услышал Гедимин голос Кайшу. — А вашему другу — помощь. Не лучшее время для разговоров о делах. Мы поговорим ещё — когда по камням, привезённым на ваш холм, вы подберёте место для малого Пламени. Ваша работа сложна… можете вернуться к ней.