«Ладно, откро… Hasu!!»
Древняя, почти окаменевшая кора затрещала, заскрежетала, но не поддалась ни на сантиметр. Что-то блокировало её с обратной стороны. Гедимин напряг было мышцы в попытке выломать пластину, но вовремя опомнился и шагнул назад. Сканер показал метровый клин, до упора вбитый между пластами коры и намертво там застрявший — и ещё три таких же «блокиратора», закреплённых чуть выше ворот на выступах «стены».
«Понятно…» — Гедимин с недобрым прищуром снял с плеча сфалт и отступил ещё на пару шагов. «Пора отсюда выбираться.»
Тугоплавкая кора поддалась не сразу даже потоку плазмы — с первого прохода удалось надрезать её всего на десяток сантиметров. Гедимин прошёлся ещё раз, углубляя надрез, и внутренний пласт накренился, готовясь вывалиться. Ремонтник выдрал его, оттолкнул с дороги, смерил недобрым взглядом свисающий над приоткрытым проёмом клин-«блокиратор» и ударом приклада расколол его пополам. Вниз посыпались мелкие обломки, но сармат уже отступил и снова взялся за плазморез. В узкую прорезь тридцатисантиметровой глубины ударил холодный свет; через полминуты всё было кончено — вместо ворот зиял неровный пролом, а за ним виднелась сухая глинистая равнина и торчащие над ней наэлектризованные «антенны».
«Так-то лучше,» — Гедимин выбрался наружу, оценил остатки закрывающих механизмов и несколькими ударами приклада превратил их в крошево. Сканер показывал пятна ряби на земле и в воздухе, но из «чистых» участков складывалась извилистая дорога на полсотни метров. На горизонте, чуть правее «тропы», упирался в небо световой гейзер, постепенно меняющий цвет. Гедимин угрюмо кивнул своим мыслям, бросил на дорогу десяток «камешков» — обломков коры — и быстро пошёл к машине. «Отъехать метров на пятьсот и послать сигнал. Плохо, что они летающие, а укрыться негде…» — он вспомнил оставшуюся за спиной равнину, плоскую, как стол. «Но лучше так, чем тут, в ловушке.»
Он не стал закрывать иллюминаторы наглухо — оставил проёмы для «щупов» сканера. В проём глайдер прошёл впритык, выломав ещё полметра «обшивки»; Гедимин только прибавил скорости и не останавливался, пока не добрался до конца исследованной «тропы».
«Ага, теперь — влево и до того куста. Справа от куста разлом, а прямо за ним… ага, ещё четыре метра по прямой,» — сармат направил сканирующий луч вверх, в небо — пока было «чисто». Световой гейзер догорал, но Гедимин запомнил, где он был, и надеялся, что после зигзагов «тропы» не собьётся.
Он остановился, когда высокий холм — купол «зифты» — уменьшился настолько, что его заслонило полуметровое «дерево». Здесь поверхность планеты не изгибалась, закрывая предметы, — видимо, Равнина и впрямь была ровной…
«Пламя горело вон там,» — прикинул Гедимин, забравшись на крышу и из-под козырька ладони осматривая окрестности. Тут было как-то очень светло, как под солнцем на заснеженной равнине, всё время хотелось прикрыть глаза. «А эти подземные „деревья“ немного разные. А вон то… Hasu!»
Полуметровое дерево дрогнуло, открывая в верхней части округлое сопло, и выплюнуло вертикально вверх мелкие круглые предметы. Они развернулись на лету, обрастая трепещущими «лопастями», и стаей направились куда-то вдаль. Из складчатого неба на них спикировал комок хищных шаров и гусениц. В ту же секунду часть комка брызнула в разные стороны, несколько особей долетели до земли и остались лежать, а объекты с лопастями продолжили полёт — и вроде бы их группа не поредела. Гедимин еле слышно хмыкнул.
«Флора и фауна… Ладно, не отвлекайся. Надо настроить излучатель…»
Несколько минут он возился с реактором, настраивая перед запуском излучающее «сопло». Надо было спешить, но Гедимин не мог не отвлекаться — всё вокруг казалось нелепым до нереальности, пальцы сами разжимались, а глаза утыкались в произвольную точку. У гусениц глайдера, не обращая на машину внимания, ползали плоские «змеи» с шипами на спине — какие-то ошмётки разбившихся организмов долетели сюда, и животные вылизывали глину досуха. «Тут с пищей, похоже, не очень… Hasu!»
Что-то промчалось на бешеной скорости мимо правого борта и врезалось в землю. Одна из колючих «змей» подлетела вверх, и её поймала узкая зубастая пасть. Несколько секунд хищник — что-то вроде разлапистой птицы с очень широкими блестящими перьями и непонятным числом лап — сосредоточенно колотил добычу о гусеницу глайдера, на мгновение замер со «змеёй» в пасти, глядя немигающим глазом на Гедимина, снова хряпнул уже не шевелящееся животное о металл и взлетел с места, разворачивая перья и складывая их в ребристый диск. По запоздалым расчётам сармата, подняться в воздух таким способом оно не могло в принципе — но досчитывал он, уже глядя вслед серебристой точке. Среди небесных складок кружило штук десять таких же — хищники высматривали добычу.
«Довольно крупная штука,» — Гедимин сощурился на небо, пересчитывая «птиц» и высматривая, не появятся ли растянутые шестиугольные силуэты. «Не помню таких в Сфене Земли… Так, тут всё готово. Разворачиваемся на рассвет…»
Он подсунул под сфалт два ящика — теперь излучатель лежал на уровне его плеч, на предельной удобной высоте. Отверстие в корпусе реактора затянуло прозрачным защитным полем — выгорая, оно всё-таки удерживало омикрон-лучи внутри, пока «сигма» проходила беспрепятственно. Гедимин замерил интенсивность потока, на секунду задержал дыхание и выдернул управляющие стержни, откинув крышку до упора. Экранирующее поле вспыхнуло зелёным огнём, дозиметр заверещал, поймав «отголоски» сигма-потока. Невидимый луч упирался в белое марево на горизонте — там, где недавно погас световой гейзер.
«Восемь световых часов. Через восемь часов дойдёт, если не рассеется на разломах,» — Гедимин прикрыл сопло ладонью и тут же её убрал. «Три коротких вспышки, три длинных, три коротких. Повторить. Ещё раз.»
Он задвинул крышку до упора и шумно выдохнул, наблюдая за цифрами на неприметном табло. «Хороший реактор. Не каждый бы такое с собой позволил. И никаких щупалец, что характерно…»
Посидев немного на крыше, он забросил ящики в фургон и спустился в кабину сам. «Ждать без толку. Восемь часов… Скорее вернутся эти, с крыльями.»
Он «посветил» на дорогу лучом сканера и взялся за штурвал. Бронеход медленно пополз по сухой равнине. Она была на редкость плоской — все возвышенности, что попадались Гедимину, оказывались «деревьями», все изгибы материковых пластов прикрывал многометровый слой песка и глины. «Дно древнего водоёма? Широкое было озеро. И даже не засоленное. Интересно, что тут сейчас с водой. И могут ли мои катушки поднять грунтовые воды… А кстати — хорошее место, чтобы попробовать. Никто не мешает, никто не пугается…»
Последующие четверть часа Гедимин пытался вытряхнуть дурацкую идею из головы, но она держалась крепко и от поворота к повороту «тропы» всё крепла. Через несколько минут сармат поймал себя на том, что сканирует не только поверхность, но и глинистый слой, — вдруг под ним водоносные линзы? Пока ничего не попадалось, и Гедимину было досадно.
Ещё через пять минут он посмотрел на экран сканера, тяжело вздохнул и остановил бронеход. Водоносная линза была совсем рядом — в паре сотен метров под землёй, между двумя вздыбленными пластами и наклонным третьим, видимо, и не дающим ей утечь куда-то вглубь. «Поднять не подниму,» — думал Гедимин, наполняя водой контейнер; намотанные катушки уже лежали на столе, недалеко от попискивающих ящиков. «Но движение воды сканер покажет. Добавлю ещё сотню вольт на входе…»
Он выбрался на крышу. Если что-то и могло выдержать давление тонн воды, не провалившись на метр в глину, то только бронеход на его широких гусеницах. Сармату было не по себе, когда он закреплял кабель, подвешивал электроды над отверстиями в крышке, подальше от воды, и снова проверял глубину залегания. «Ter, du, un… Attahanqa!»
Дрожь земли ему, скорее всего, померещилась — это был очень слабый, мягкий толчок, может, просто отдача от мышечного напряжения. Он стоял на поскрипывающей крыше и смотрел, как на экране сканера водяная линза «прорастает» ветвящимися руслами, уходящими под углом вверх. Слой камня и глины сдерживал прямой поток, и он разделялся, пробиваясь по едва заметным трещинам. Гедимин опомнился минуты через три, когда начал похрустывать контейнер, и щёлкнул выключателем за секунду до того, как дно банки оторвалось от стенок, и вся вода вылилась на крышу.
«Двести пятьдесят вольт — две сотни метров… и сколько там было тонн? Надо как-нибудь составить таблицу…» — сармат в задумчивости поднял мокрую катушку, потянулся за ветошью для обтирки — и замер, глядя на горизонт. В небе, прямо поверх серебристых складок, горела красная надпись чёткой латиницей: «Диммин если видишь ответь».
Несколько секунд Гедимин стоял, замерев, снова и снова перечитывая короткие слова. Потом крепко зажмурился, прикусил щёку и осторожно открыл глаза. Надпись осталась, где была, только слегка потускнела и размылась по краям; боль в прикушенном месте ясно говорила, что сармат не в бредовом сне.
«В день нашего прибытия… там тоже на небе светилось разное,» — медленно вспоминал он, снимая с креплений сфалт и отстёгивая от него лишние кабеля. «Стражи так умеют… Sa hasu!»
Он выстрелил в зенит, несколько не рассчитав высоту, — ударная волна хлестнула по пальцам, надавила на плечи. Дымное облако медленно разрасталось вширь; дым был странного цвета — не то синеватый, не то сиреневый. Красная надпись погасла, как будто её смахнули ладонью, и тут же сменилась новой: «стой жди».
Существо с посохом появилось рядом с бронеходом ровно через полминуты — просто вышло из воздуха, шагнув красной лапой на высохшую глину. Гедимин молча смотрел на антропоморфную фигуру в мелкой чешуе — красной на спине, желтоватой на груди — с прорастающими над каждым суставом шипами, с длинными, загнутыми назад рогами на удлинённом черепе… Хвост существа плавно качнулся, размыкая крупную клешню на конце; существо прихватило им посох и показало сармату пустые ладони.