— Сейчас… — Гедимин придвинул свободные кюветы, выложил образцы новых минералов, потянулся за алмазом, но, передумав, взялся за дозиметр. Не прошло и секунды, как он, не убирая от обломков первый прибор, занёс над ними вторую руку — с анализатором на запястье.
— Погоди… Они же оба фонят! Ирренций в составе…
Подавив первый порыв бежать на склад трофеев и накрывать его саркофагом, сармат вспомнил об устойчивости аборигенов к омикрон-лучам, позавидовал им про себя и продолжил сканирование. Омикрон-поток, осторожно пропущенный через камни, усилил их излучение в разы, но сам интенсивнее не стал. «Не обсидиан,» — сделал про себя пометку Гедимин. «Досадно. Может, ещё найдётся.»
— Надо же, «разгорелись», — пробормотал Вепуат через час, проверив «остывающие» камни своим дозиметром. Усилившееся излучение так и не ослабло… впрочем, и не усилилось — синтез «разжечь» не удалось.
— Не «остывают», — Гедимин поднёс к образцам дозиметр и озадаченно хмыкнул. — Не знаю, как их теперь возвращать. Это не опасно для аборигенов?
— Да не должно бы, — отозвался Вепуат. — Кейек фонит сильнее. Засунь их отдельно в контейнер, а я отнесу. Предупредим стражей насчёт излучения — пусть местным сами объясняют.
12 день Воды, месяц Металла. Равнина, Дальний Край, Сфен Земли
Расплав в прозрачном тигле светился тёмно-оранжевым. За исключением едва заметных оттенков свечения, он выглядел однородным; только сканер показывал, что содержимое тигля на самом деле состоит из двух несмешивающихся вертикальных слоёв. Металл побурлил с полминуты и успокоился; сейчас его поверхность была гладкой, и разглядеть границу слоёв было сложно даже Гедимину, наблюдавшему разделение своими глазами.
— А с расплавом-то ещё лучше работает, — заметил Вепуат, наблюдавший за экспериментом из-за своего стола. Один из его дронов висел напротив литейной станции и сканировал тигель — процесс разделения расплавов был зафиксирован дважды, результат был прямо перед Гедимином, и всё равно сармат с трудом верил в происходящее.
— Мать моя колба… — пробормотал он, переводя взгляд с тигля на пристроенные в метре от него «магнитные» катушки. Одна из них была накручена на сердечник из ксенолития, другая — на ксеномедь. «Значит, металлы в твёрдом виде ассоциируются с расплавами. А в силу текучести расплавы реагируют быстрее. Хороший опыт. Теперь — попробовать с полиметаллической рудой. Удастся отделить металлические фракции или нет?»
— Даже не верится, — прошептал Гедимин, вспоминая бесконечные ряды урановых центрифуг «Вестингауза». — Разделение металлов. Редкоземельных. Изотопов… Sa hasu, здесь же колонию строить можно! Элементарный процесс вместо многоступенчатого, со сложнейшими устройствами… Две катушки и аккумулятор…
— Осталось найти в окрестностях ничейный аккумулятор, — отозвался Вепуат с едва заметной ухмылкой, но Гедимин только отмахнулся.
— Я видел, где они растут. А у таких же, но с крыльями, был в гостях. Если применить их всех в мирных целях…
Кто-то с нарочитым шумом сдвинул переборку, открывая выход из соседнего отсека.
— Металлурги, яд-дро Сатурна… — Кенен Гварза остановился у литейной станции, скользнул взглядом по тиглю и повернулся к Айзеку. — Эти двое точно заняты чем-то не тем. Вот зачем они тратят ресурс литейной станции?
— Это местная технология разделения металлов, — отозвался Гедимин, беря Айзека за плечо и подсовывая ему под нос экран сканера, направленного на тигель. — Тут два металла. Аккуратные вертикальные слои.
— А-а… — сармат устало сощурился на прибор; кажется, думать ему уже было нечем. — Хорошо, атомщик. За полчаса ты успеешь это убрать?
— Уже едешь? — Вепуат покосился на часы. Гедимин подставил под тигель опоку. «Сначала слить правую сторону, потом — левую. Если не смешаются — хорошо.»
Металл вздулся пузырём на выходе и повис, намертво прилипнув к правой стенке тигля, — «магнитные» силы перевешивали даже влияние гравитации. Гедимин, беззвучно хмыкнув, отключил правую катушку. Освобождённый расплав хлынул в опоку.
— Можно разделять редкоземельные и изотопы. Всякое из руд вытягивать, — пояснил сармат, несколько задетый общим равнодушием. «Пообогащали бы вы уран вручную — быстрее дошло бы, что тут происходит. Сюда надо было заводы тащить, а не отсюда — не пойми что…»
Гварза раздражённо вздохнул.
— Айзек, объясни уже им, что нас сюда не изотопы разделять прислали. И пойдём — отдых не помешает.
Люк шлюзовой камеры за ним закрылся. Вепуат еле слышно хмыкнул. Гедимин подставил пустую опоку под висящий металлический пузырь, посмотрел ещё немного на вертикальную стенку из расплавленного металла, опирающуюся на воздух, и отключил последнюю катушку. «Вот и разделение ксенометаллов. Только добыть образец для сердечника — и дальше разделяй хоть тоннами…»
…До светового гейзера на горизонте ещё оставалось часа три, но вокруг уже основательно посветлело — Гедимин различал каждый спороносный побег огнелюбки на притоптанном склоне. Вместе с Вепуатом сармат стоял у обрыва и следил за отъезжающим бронеходом; перед машиной шёл, указывая дорогу, огромный «богомол». Над лагерем растянулся тройной пузырь защитного поля; по краям в пятнах подсветки свисали с жердей останки тех, кто в прошлый раз сунулся на Сарматский холм с оружием. В степи было тихо, только шуршали шевелящиеся листья, и ритмично булькали какие-то живые пузыри, неразличимые в сумерках.
— Всё тихо, — облегчённо вздохнул Вепуат, когда вдали сверкнула жёлтая вспышка — бронеход посветил с дальнего холма бортовыми огнями. — Пойдём в шатры?
Гедимин покачал головой.
— Ты иди, а я выйду разомнусь. Жаль, тут нет вертикальных препятствий… Поискать каменных обломков, что ли?
— Ты, главное, вниз не лезь, — с внезапной тревогой в глазах предупредил Вепуат. — Опять провалишься в какой-нибудь Тикшер — ищи тебя…
Гедимин недовольно сощурился — в последнее время все так и лезли ему без сканера в мозги, он даже понять не мог, как им это удаётся. «Дроны остались в воздухе,» — отметил он про себя, прикидывая, спускаться с холма — или лучше не надо. «Пойду вниз — заметят, и будет шум. И как мне учиться ходить по Равнине? Местные не хотят учить, Айзек не пускает… Не нравится мне всё это.»
Без вертикальных препятствий и попыток забежать на потолок разминаться было скучновато. Перекатываясь в очередной раз по гравию и помятым огнелюбкам, уходя от воображаемого обстрела, Гедимин думал, что надо бы вычистить и засыпать камешками специальную площадку, чтобы не соскребать потом с брони ошмётки растительности. Краем глаза он видел, как Скогны выглядывают из-за шатров, а Бронны перебираются на бочки; ближе аборигены не подходили — кто-то, видимо, велел не лезть сарматам под ноги.
В очередном кувырке Гедимин заметил слабое шевеление — в этот раз не на холме, а под ним, в низине. Он мгновенно залёг, но до сфалта дотянуться не успел — разглядел, что шевелится, и облегчённо вздохнул. Из живых «валунов» вылезали, медленно разворачиваясь, длинные трубчатые образования. Ещё десяток секунд — и «груда камней» сплошь покрылась яркими полосатыми воронками с султанами жёлтых нитей на полметра вверх.
«Цветение? Быстро это у них…» — только и успел подумать Гедимин, как над цветущим «курганом» поднялся вихрь мелких летучих тварей. Они стаей спикировали из небесной складки, как конус смерча, — сармат едва различал продолговатые силуэты хищников, мелькающие на периферии, а кто составляет сам «смерч», даже и не пытался рассмотреть. Стремительное движение тысяч существ подняло ветер, и над равниной пронёсся гул. С неба свалились, расправляя в падении боковые перепонки, крупные твари — то ли толстые змеи, то ли длинные рыбы. Они метались вокруг смерча, ныряя в него с разинутыми на полтуловища пастями, и вылетали с другой стороны, в развороте набирая высоту. Гедимин перевёл взгляд на «груду валунов» поодаль — твари слетелись и туда, и повсюду, насколько сармат мог видеть, поднимались к небу серые столбы.
Слева, со стороны полевой кухни, донёсся пронзительный вопль, за ним — второй и третий. Гедимин вскинулся, готовясь бежать на помощь, но увидел только аборигенов, вскочивших на бочки и потрясающих пучками дротиков. Кто-то рылся в вещах, бросая товарищам копьеметалки, кто-то махал руками Скогнам, молча наблюдающим из-за шатра, и указывал на живые вихри. Через пару мгновений двое воинов воткнули в землю копья, оглянулись на соплеменников (те подняли когти кверху) и быстро, почти бегом, направились к пологому склону. Гедимин растерянно огляделся по сторонам. «Куда их несёт? И стража, как назло, не видно…»
— Гедимин! — из-за шатров, не отрывая взгляда от экрана сканера, вышел Вепуат. — Ты не заметил тут… Ядро Сатурна!
Опустив прибор, он уставился на серые столбы. Рядом с ближайшим уже мелькали дротики — Гедимин только и видел, как блестят взлетающие наконечники, и как подбитые животные падают в заросли. Кто-то рылся там, вытаскивая добычу на видное место, ещё один абориген отмахивался палицей от пикирующих на свежее мясо хищников. Летуны не замечали ни охотников, ни гибели сородичей, — кажется, им на это просто не хватало размеров мозга.
— Ядро Сатурна… — повторил Вепуат, снова берясь за пульт. Один из дронов проплыл над обрывом, то и дело останавливаясь и меняя направление, но упорно продвигаясь зигзагами к охотникам.
— Был бы я кочевником — мимо этих олухов не прошёл бы. Они сейчас даже ядерный взрыв не заметят!
Гедимин едва заметно качнул головой. «Они не такие невнимательные…»
Очередной не то хищник, не то падальщик, нацелившийся на уже убитых животных, дёрнулся в воздухе и упал поверх груды тушек, остальные метнулись в разные стороны. Скогны отступили от цветущего холма, встали с двух сторон от Броннов, связывающих добытую дичь в охапки; ещё один абориген с копьеметалкой занял третью, свободную часть периметра. Дрон повис в воздухе, сканируя окрестности; кто-то из Скогнов, заметив его, изобразил приветственный жест. Над «валунами» всё ещё кружился живой вихрь — видимо, в пёстрых воронках было по литру питательного вещества.