Внизу зашуршало — нхельви, вспугнутые движением полога, разбегались от шатра. Вепуат выбрался наружу, посмотрел на зверьков, на Гедимина и неуверенно ухмыльнулся.
— Привыкаешь к новому месту?.. Что-то не хочется лезть под крышу. Пройдусь со сканером…
— Я — за образцами, — отозвался Гедимин, отступая на шаг и опуская взгляд к поросли огнелюбок и гравийным россыпям. «Надо набрать побольше рэссены. Металл скоро пригодится.»
Не прошло и пяти минут, как из-за шатров донёсся гневный вопль Вепуата, и Гедимин, выронив подобранные камешки, бросился на шум. За шатром он едва не споткнулся о стаю нхельви; впрочем, за ним примчалась такая же. Вепуат, сердито отмахнувшись от лезущих под ноги зверьков, сунул Гедимину крупную гальку с тремя знакомыми пятнами.
— Только приехали — уже кто-то зарыл!
— Мать моя пробирка, — прошептал Гедимин, глядя, как «глаза» камня смещаются в его сторону. — И много их тут?
…Через час по карманам Гедимина и Вепуата были рассованы девять «зрячих камней» — как понял сармат, сквозь ипрон им «не видно». Прочесав весь холм, разведчик оставил дроны над шатрами «просвечивать» окрестности — он надеялся засечь «установщика», если тот явится менять «сломанные камеры».
— Стражей не видно, — сообщил он, глядя на экран, и, опустив руку, пошёл к лаборатории. — О чём можно столько болтать⁈
Переборка на входе в соседний отсек была задвинута плотно; там, похоже, даже был какой-то затвор, но Гедимин заметил его только по треску ломающегося штыря. Трое — два сармата и страж — сидели за лабораторным столом, временно сдвинув в сторону оборудование; Гварза вскинулся, резко поднялся на ноги, но сказать ничего не успел — Гедимин бросил перед ним глазастую гальку и шагнул в сторону, сложив руки на груди.
— Когда только успели… — протяжно вздохнул Вепуат и встал рядом с ним со сложенными руками. Гварза вполголоса помянул размножение «макак».
— М-да… — протянул Айзек, подбирая гальку со стола. — Спасибо за бдительность, атомщик. Много тут такого добра?
— У нас — девять, — отозвался Вепуат. — По округе — не знаю.
— М-да… — повторил Айзек, угрюмо щурясь. — Незаметного переезда не вышло. Гедимин, тебе эти камни для чего-нибудь нужны?
Сармат покачал головой.
— Когда стемнеет, соберитесь с Вепуатом на той стороне холма, — Айзек махнул куда-то вправо. — Сложите из них горку и показательно расстреляйте. Чтоб ни одного осколка не осталось.
— Я соберу воинов, — Гор тяжело поднялся из-за стола. — Везде лазутчики! Говорил же Коргену — не зови сюда нхельви…
…Глаза полусотни зверьков сверкали в темноте за спиной Гедимина — случайно обернувшись после удачного выстрела, он увидел вдоль шатров звёздную россыпь. Нхельви уселись в ряд, обернув хвостами лапы и навострив уши; только что сарматы девять раз выстрелили по мишеням и один — в небо, эхо недавних взрывов ещё летало среди холмов, но зверьки, похоже, не боялись ни грохота, ни вспышек. Чуть поодаль, у самых шатров, блестели в красноватом свете наконечники копий — Скогны, как обычно, глазели на сарматов, и им не было дела до живых крепостей, ползающих по степи. Гедимин с тяжёлым вздохом повесил сфалт на спину и подошёл к оплавленной яме.
— Ничего не осталось, — доложил Вепуат, выключая сканер. — Разложилось на атомы. Как думаешь, скоро тут закопают новые?
Гедимин покосился на толпу у шатров.
— Может, уже копают. Оставь дрон на ночь в небе — может, кого увидит.
…Просушенные глиняные плашки сохранили золотистый цвет — он даже стал ярче, и блёстки проступили отчётливее. Гедимин щёлкнул по краю пластины когтем, проверяя на прочность — и досадливо сощурился, увидев, как по плашке бегут трещины. Она раскололась наискосок, засыпав сармата золотистыми крошками.
— Силу не рассчитал? — выглянул из-за своего стола Вепуат. Гедимин подобрал обломки и бросил в таз с водой. «Ну, проверим на размокание.»
— Никогда не разбирался в примитивных технологиях…
— После обжига должно стать прочнее, — предположил Вепуат, глядя, как сармат проверяет термодатчики печи. Гедимин поморщился. «Два часа при малой температуре, шесть при высокой… Долго, но физику не поторопишь. В принципе, в составе керамопластиков… так, не спеши. Надо ещё выяснить, стоит ли эта жёлтая грязь такой возни. Проверим под лучом…»
Пока Гедимин возился с установкой и закреплял в тисках плашку-мишень, Вепуат перебрался из-за своего стола ближе к облучателю. Ремонтник порадовался про себя, что работает не на улице, и впридачу к Вепуату к нему не сбегаются все окрестные нхельви, Скогны и Бронны во главе со стражем. «Айзек собирается выселить меня в шатёр,» — невесело ухмыльнулся он, щёлкая переключателем. «Мы больше не строим энергостанцию. Мы развлекаем дикарей.»
Он взглянул на дозиметр, закреплённый за плашкой — и вся чушь мигом вылетела из головы. Сармат мигнул, снова посмотрел на прибор; Вепуат, заметив, что Гедимин озадачен, потянулся к плашке своим дозиметром.
— А работает, — прошептал он, зачарованно глядя на экран. — Дурацкий кусок глины — но работает…
Гедимин увеличил интенсивность потока. Дозиметр нехотя мигнул — когда сквозь глину в секунду проходило не два-три кьюгена, а целый десяток, её экранирующих свойств уже не хватало. Сармат поставил рядом ещё одну плашку и снова увеличил интенсивность. «Верно. Работает. Жаль, прочность ни к чёрту. Подумать о композитах…»
За его плечом приоткрылась шлюзовая камера; кто-то подошёл к столу, остановился и еле слышно хмыкнул.
— Да-а. Когда нам показали эту обмазку, мы тоже не сразу поверили, — пробормотал Айзек, заглядывая через плечо Гедимина в дозиметр. — Готовишь к обжигу? Не знаю… Ни разу не видел тут золотоглинную керамику. Обмазывают толстым слоем, если надо, и на этом всё.
«А я хотел спросить про глазурирование,» — подумал Гедимин, делая в памяти очередную отметку. «Интересно, почему её не обжигают. Теряет свойства? Или просто нецелесообразно?»
— Печь будет работать, когда ты поедешь, — предупредил он Айзека, ненадолго прервав измерения. — Глина не испортится за час в Ураниуме?
Айзек задумчиво сощурился.
— Вообще… скорее всего, испортится. Когда привозят руду, она быстро начинает обсыпаться. Вынеси отсюда печь, подключи к своему реактору, пусть спокойно работает.
— В открытом шатре, где бегает стая нхельви? — Вепуат, хотя его никто не спрашивал, выразительно фыркнул.
— Защитное поле, — отозвался Гедимин; идея с выносом печи ему не слишком понравилась, но и портить редкое сырьё не хотелось. — Ни один абориген не пролезет. Правда, сбегутся поглазеть…
Айзек вздохнул.
— От этого здесь никуда не денешься. Одно хорошо — руки они держат при себе и никуда не суют.
Он направился было к задвинутой переборке, но остановился на полпути и неловко усмехнулся.
— Совсем забыл. Там, под холмом, лежит Текк’т, сытый и скучающий. Можешь привлечь его к работам.
Сердце Гедимина пропустило удар. «Работы. А у меня ничего не…» — он резко встряхнулся, отбрасывая бесполезные и неприятные мысли. «Есть наметки главной шахты. Надо расчистить под неё площадку.»
— Что он умеет? Гравий убрать сможет?
Айзек пожал плечами.
— Не привлекал их к уборке гравия. Можешь поставить опыт. Текк’т у холма, и он не прочь поработать — всё, что я могу сказать.
Гедимин, выключив дозиметр, поднялся было с места — и еле успел окликнуть Айзека, уже отодвигающего переборку.
— Эй! Он знает наш язык?
— Нет, разумеется, — отозвался Айзек. — Попроси стража перевести. У меня дикий акцент.
Гедимин сердито фыркнул, но сармат уже скрылся за переборкой. «Акцент… А я вообще ни полслова не знаю. Ночь… Ладно, Калиг обычно на месте — будет переводчиком.»
Снаружи его встретил приглушённый писк и еле слышный шорох гравия — у трапа сидели, сверкая в полумраке глазами, шестеро нхельви. Едва сармат спустился, зверьки бросились врассыпную, и не успел Гедимин сделать и двух шагов, как его обступила стая в три десятка особей. Ему стало даже не по себе; он шагнул ещё раз — живая волна отхлынула, уступая дорогу.
«Ладно,» — подумал сармат, глядя на острые мордочки и настороженные уши. «Попробуем извлечь пользу.»
— Калиг? — Гедимин повёл рукой вдоль шатров и посмотрел на нхельви. Часть плотной стаи, отделившись, нырнула в темноту. Сармат ждал, радуясь про себя, что никто не видит его «общения» с аборигенами. Чувствовал он себя глупо — и с каждой секундой глупее.
— Дим-мин? — донеслось на пятой секунде из темноты, и сармат, вздрогнув от неожиданности и нелепо ухмыльнувшись, выключил фонарь. — Ты правда меня искал, или нхельви глупо шутят от скуки?
— Искал, — выдохнул Гедимин, глядя на плотное кольцо зверьков с нарастающим уважением. — Хочу спуститься в долину и расставить вешки. Можешь показать дорогу?
Калиг издал несколько странных звуков — казалось, что он пытается подражать писку нхельви, но получается только гулкий рёв. Нхельви, однако, что-то поняли — стая вокруг Гедимина расступилась, оставив рядом с ним десяток особей, выстроившихся клином.
— Они проводят, — донеслось из темноты. — Им фонарь не помеха, а ты не навернёшься на склоне. Лазить тут на ощупь опасно — не разлом, так осыпь…
Гедимин неуверенно усмехнулся, глядя на зверьков. Нхельви смотрели на него.
— Как с ними объясняться? — спросил сармат.
— Жестами, — отозвался невидимый Калиг. — Лучом фонаря. Они всё понимают… когда захотят.
Из темноты донёсся удаляющийся рокот — Калиг уходил, ворча себе под нос. Гедимин покачал головой. «Ладно. Сначала вешки, потом — всё остальное.»
Отсюда было два шага до полевой кухни; Гедимин подозревал, что оттуда за ним уже следят, но наружу никто из Броннов не высовывался. Ремонтник остановился у обрыва, глядя в темноту. Свет красных фонарей не дотягивался до дна широкой долины, только выхватывал из черноты часть крутого склона и тени каких-то летающих тварей. Гедимин пару секунд постоял, подавляя желание уйти в лабораторию и до утра не высовываться, и взялся за сканер.