Каменный пласт и лежащие на нём слои ничуть не изменились за прошедшие дни. Каменный монолит умещался между разломами впритык; по его очертаниям можно было прокладывать путь на поверхности. Гедимин осмотрелся, понял, что ближайший удобный спуск идёт «по плите», не сворачивая в опасные непроверенные земли, зажёг фонарь и медленно пошёл вниз, стараясь наступать на скалу, а не на гравийные осыпи. Нхельви кинулись следом и снова окружили его, только не кольцом, а треугольником. Самый острый его угол указывал вниз по склону.
«Главная шахта будет вон там,» — Гедимин остановился на небольшом уступе и направил луч фонаря в долину. Здесь, внизу, то ли вечно стоял туман, то ли странно накладывались тени, но темнота была особенно густой — фонарь разгонял её на два-три метра и упирался в чёрную стену. Гедимин повертел его в руке — вроде бы устройство было исправно, да и свет на трёхметровом пятачке был довольно ярким… но вот с темнотой на дне долины поделать ничего не мог. «Из-за теней, наверное,» — сармат покосился на скалы и медленно двинулся вперёд. «Тут как-то сложно с источниками света. Что днём, что ночью…»
Вокруг, светя глазами, мелькали нхельви; Гедимин старался на них не смотреть — голова кружилась от постоянного мельтешения. Через десяток метров зверьки перестали метаться и выстроились плотной стеной слева от сармата, настойчиво отталкивая его вправо. Спуск там был менее удобный, и Гедимин приостановился и «посветил» налево сканером. «Рябит. Разлом в двух шагах… Осторожные существа.»
Его расчёты оказались верными — он спустился на дно долины, ни разу не приблизившись на опасное расстояние к разлому. Внизу было темно, какая-то фауна скрежетала и свистела вдоль обрывов, среди живых валунов, под ногами хрустел гравий. Гедимин подобрал горсть камешков, осмотрел и высыпал обратно. Здесь накопленная толща обломков составляла шесть метров — в низинах их всегда было больше.
«Ясно. Значит, кратер с наклонными краями и с большим запасом…» — Гедимин отмерил от места, где стоял, пять метров, воткнул первую вешку и мысленно очертил широкий круг. «Вешек мало. Через три метра придётся ставить…»
Света не хватало, но, когда сармат провёл радиусы и расставил первые метки, дело пошло быстрее. Красно-белые вешки из запасов ликвидаторов — земные, из обычного фрила — среди камней Равнины выглядели яркими и чужеродными. Через пять минут работы земля слабо дрогнула, и под лучом фонаря блеснул колючий панцирь — Текк’т просунул морду в круг и ощупывал воздух вокруг колышков длинным дрожащим языком.
— Не трогай, пусть стоят, — сказал ему Гедимин, но так и не понял, слышал Текк’т его или нет. Обнюхивание вешек продолжалось, но столкнуть или взять их в пасть существо не пыталось. Нхельви сновали вокруг, не обращая на гигантского змея никакого внимания.
В луч фонаря попал уже установленный колышек, и Гедимин остановился — круг был замкнут. Текк’т переместился левее, всё так же не подползая близко; сармат даже не видел его туловища — только приоткрытую пасть и переднюю часть головы с торчащими шипами. Гедимин попытался перехватить его взгляд — серебристые глаза переливались, как масляная плёнка, вертикальные прорези внутри хаотично перемещались, и что из них зрачок, а что — просто пятно, сармат так и не понял. Невольно поёжившись, он шагнул назад, посветил на склон холма и, с трудом найдя тропу, начал подниматься. Под ногами зашуршало — нхельви всей стаей побежали следом.
— Калиг? — едва поднявшись на холм, Гедимин махнул рукой в сторону шатров. Нхельви, будто того и ждали, метнулись во мрак. Сармат остался на обрыве, глядя в темноту долины. Внизу хрустел и потрескивал гравий — Текк’т, похоже, решил обнюхать каждую вешку. «Хорошо, я радиусы убрал,» — подумал Гедимин и снова поёжился. «Не попортит разметку. Всё-таки они очень крупные. Непривычно.»
— Там, где нужны глаза, тебе работать бы днём, — донеслось из темноты, и сармат погасил фонарь. — Ни на кого не наступил? И тебя не затоптали?
Гедимин неуверенно ухмыльнулся.
— Знаешь язык Текк’тов? Надо попросить это существо внизу убрать с площадки гра… слой мелких камней.
Калиг шумно втянул воздух и придвинулся ближе, чем-то шурша.
— Вот как? Подожди, я надену маску. Значит, вы начали строить…
Он вышел на полуосвещённый край плато через несколько секунд. Грубый полукруг из коры закрывал пол-лица. Гедимин покосился на фонарь, и Калиг махнул тяжёлой лапой.
— Зажигай. Лучше бы днём всё это, конечно…
Посох в его руках вспыхнул, заливая долину белым светом. Текк’т и впрямь был там — лежал, опоясав длинным телом размеченный круг. Его хватило на все тридцать два метра, и ещё остался ни к чему не пристроенный хвост, частично вросший в землю. Все вешки стояли там, где Гедимин их вбил, ни одна даже не покосилась.
— Где там надо убирать? — поторопил сармата Калиг, потирая придавленное дужкой ухо.
— Видишь кольцо из полосатых вешек? — Гедимин кивнул на дно низины. — Там шесть метров мелкого крошева, а под ними — сплошная каменная плита. Надо убрать все мелкие камешки из этого круга. Чтобы в нём осталась только нижняя плита. Текк’ты так могут?
— Вроде работа несложная, — отозвался Калиг, поднимая посох, и заговорил — медленно, довольно громко, на низких частотах. Почти сразу же у Гедимина заложило уши. «Непростой язык,» — думал сармат, судорожно сглатывая. «Не под наши связки. Надо какой-нибудь модулятор…»
Текк’т, не издав ни звука, плавным движением переполз к центру круга и там ткнулся носом в гравий. Гедимин понадеялся, что снесённые им вешки улетели недалеко, и змей всё-таки разберётся, где копать.
— Ничего не спросил, — проворчал Калиг, приподнимая дужку с уха. — Ты смотри, что он делает. Если понял не так, лучше сразу поправить.
Змей уже погрузил морду в гравий целиком — может, на все шесть метров — и что-то там вынюхивал. Прошло полминуты, прежде чем он шевельнул головой, боднув край ямы, и его тело — не всё, первые десять метров — изогнулось в дугу. Шестиметровый слой обломков сдвинулся с места, скатываясь в огромный рулон. Текк’т немного выждал — и снова налёг, медленно смещаясь по кругу. Сармат глядел, ошалело мигая, как гравий, скатанный, как полотно, в многометровую трубку, перекатывается под мордой змея. Из-под гигантского «рулона» проступила сплошная каменная плита. С боков в пологий кратер посыпались камешки. Текк’т выгнулся всем телом, и каменная скатка отлетела на пару метров в сторону, врезалась в ближайший обрыв и рассыпалась, превратившись в пологий холм. Змей ткнулся мордой в обнажившуюся плиту и поддел разрозненные камешки. Снизу донёсся рокот.
— Ну? То он делает, или не то? — нетерпеливо спросил Калиг, потирая переносицу.
— То, — с трудом выдавил из себя Гедимин — горло будто заржавело. — Хорошо сделал. Вон ту мелочь пусть уберёт, и всё.
— А, — пасть Калига растянулась в ухмылке. — Они быстрые. Когда хотят.
«Он двигал все эти камни, как единую массу,» — думал Гедимин, глядя на длинный холм, снова потерявший форму рулона. «Прикасался к ним мордой в одной точке и толкал. Как они это делают⁈»
Текк’т приподнял первую четверть туловища, подтолкнул камешки и резко мотнул головой, начертив в воздухе неровный круг. Гедимин ошалело мигнул — обломки, как по приказу, слетелись в центр невидимого круга и замерли там, слипшиеся в рыхлый шар. Текк’т небрежно поддел его мордой — каменный «снежок» отлетел к обрыву, ударился о подножье недавно созданной «гряды» и рассыпался.
— И правда, быстрые… — пробормотал Гедимин, на долю секунды зажмурившись. В мозгу, по ощущениям, катался такой же рыхлый комок мыслей, то и дело разбиваясь о стенки черепа. «А я-то удивлялся зверьку в реакторе…»
— Он говорит, что любит катать камешки, — сказал Калиг, прислушавшись к гулкому рёву из-под обрыва. — Есть ещё, чем его занять? Они много чего умеют, жаль, обычно не хотят…
Гедимин усилием собрал мысли в более плотный конгломерат и впился в Текк’та пристальным взглядом.
— А плотный ком он скатать может? Такой, что не развалится от удара?
— Ясное дело, — ответил удивлённый Калиг. — Что в этом сложного-то?
Он что-то пророкотал, и притихший было Текк’т снова зашевелился, разворачиваясь к каменной гряде. Он поддел мордой небольшую её часть, резко крутнул головой, снова ткнулся носом — и небрежным толчком отбросил комок гравия к другому холму. Тот пролетел десяток метров и остановился, слегка поблескивая в белом свете посоха. Ни один обломок из него не выпал.
Гедимин, двинувшийся было к спуску, опомнился и схватился за сканер. На экране видно было плотно, до деформации, прижатые друг к другу обломки; нигде ни просвета — плотный шар из спрессованного под гигантским давлением гравия.
«Мать моя колба…» — сармат недоверчиво покачал головой. «Он ведь даже не сдавливал этот шар. Не ложился на него, не сжимал кольцом… Как они это делают⁈»
— Он говорит, что у тебя забавные задания, — перевёл Калиг донёсшиеся из долины звуки. — Он точно останется здесь до утра. Будет чем его занять?
«До утра? А у меня ещё чертежи…» — Гедимин оборвал тревожную мысль и задумчиво сощурился. Перед глазами стоял плотно укатанный шар из разнородных обломков, потом вспомнились конгломераты ирренциевой руды — аккуратные слои с разным химическим составом…
— Он может разделить все эти камни по разновидностям? — спросил Гедимин. — Сейчас они все вперемешку. Разделить их и скатать из каждого вида отдельный плотный шар. Хотя нет… лучше несколько небольших шаров, вот таких примерно размеров.
Он наклонился, подобрал несколько обломков; попались разнородные, и Гедимин разложил их по разновидностям на ладони.
— Текк’ты вообще различают минералы?
— Ясное дело, — Калиг от удивления даже забыл, что хотел потереть переносицу. — Кому и различать их, как не Текк’там⁈
— Вот здесь четыре разных минерала, — сармат показал стражу ладонь с рассортированными обломками. — Их и для него будет четыре? Не два, не три?
— Покажи ему, — велел Калиг, помахав посохом гигантскому змею. Существо рывком подняло голову над обрывом, склонилось к Гедимину, и сармат силой заставил себя замереть на месте и поднести раскрытую ладонь к его морде. Язык Текк’та затрепетал над обломками, затем существо закрыло пасть и коротко рыкнуло.