— Пункцию бы тебе сделать, — пробормотал филк, разглядывая лицо сармата — как тот надеялся, ничего не выражающее. — Ладно, посмотрим, что в крови, и уже по результатам…
Гедимин, выйдя на улицу, облегчённо вздохнул, и его снова потянуло снять шлем. Снаружи было холодно; щётки ледяных кристаллов хрустели под ногами — там, где шли двое ликвидаторов, ещё не пробежала толпа и не протоптала дорожку. Гедимин нашёл на горизонте Юпитер, прищурился, высматривая спутники, и довольно хмыкнул — по крайней мере, здесь ничего за прошедшие недели не поменялось.
— Ядро Сатурна… — Вепуат обеспокоенно хмурился и жался к Гедимину, недовольно глядя на всё вокруг. — Этот медик — с него станется нас сдать. Вызовут тебя на пункцию посреди недели, а ты на холме, Текк’тов дрессируешь…
Гедимин поморщился.
— Скажем Маккензи. Пусть он думает. Такие вещи ему проще уладить.
…Через три часа беспокойного сна Гедимин открыл глаза, прислушался к негромкому шуму за дверью склада и поднялся с матраса. Вепуат не шевельнулся — похоже, ему спалось спокойнее.
— … и пусть он их отстреливает, — услышал Гедимин, едва вошёл в комнату, голос Иджеса. — Зимой будет патрулировать, а на лето мы его уберём. Ничего там сложного — сканер и турель…
Сармат взял со стола сфалт и направился к двери, рассчитывая прошмыгнуть вдоль стены — но к нему уже обернулись.
— Атомщик! — Иджес с радостной ухмылкой шагнул навстречу. — Ты очень вовремя. Объясни им…
Гедимин качнул головой.
— Я вниз. Работа.
Несколько секунд он думал, что Иджес пойдёт следом, но нет — до туннеля ремонтник добрался один. Внутри было тихо, поверхности немного запылились — никто не заходил в лабораторию и даже не прикасался к оружейным стойкам «запасного полигона». «Тем лучше,» — Гедимин выставил трёхслойные экраны и взялся за корпус сфалта. «Значит, прожигатель… Стержни не трогать, плазменную камеру прикрыть, сопло разделить надвое…»
…За порталом было черно; даже ближайшие галактики из-за расстояния казались световыми точками. Гедимин несколько секунд стоял на границе вакуума и вглядывался в темноту. Портал был так широк, что сармат мог туда пройти, не согнувшись.
«Чужая Метагалактика…» — Гедимин тронул пальцами черноту и еле слышно хмыкнул. «Найа, скорее всего. А может, и нет… Наверное, есть свой код для Равнины. Может, Куэнны знают? Как-то же открылся портал оттуда сюда…»
Он шагнул назад, направляя на широкий проём сопло сфалта. Края, подогретые закрывающей пульсацией, медленно поползли друг к другу.
«Это четверть мощности. Значит, полной хватит на портал для бронехода. И останется только сделать вакуумную линзу… где-нибудь в ангарах Маккензи, для удобства,» — думал Гедимин, глядя на закрывающийся прокол. «Сегодня же ночью проверю, как пойдёт Прожиг. Для начала — куда-нибудь за пояс Койпера.»
17 день Молнии, месяц Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид
— Сидел бы ты в фургоне!
Гедимин вяло мотнул головой и тут же зажмурился и судорожно сглотнул — опять подступила тошнота. Глайдер медленно полз по долине, покачиваясь на неровностях рельефа, и каждый выступ отзывался под нижними рёбрами неприятным спазмом.
— Что-то с тобой всё-таки не так, — рассуждал вслух Вепуат, вполглаза следя за горизонтом. — Только тебе так нехорошо. Айзек с Гварзой, считай, уже притерпелись, я привыкаю… Почему такая разница?
Гедимин шевельнул плечом. Где-то через полчаса «реакция» должна была прекратиться, и сармат только надеялся, что за это время бронеход не попадёт в засаду. Уже часа два, как полностью стемнело; машина ползла, распространяя перед собой узкий световой конус, в котором изредка вспыхивало белое кольцо на посохе стража. Видели сами кочевники в темноте или нет, — Гедимин в любом случае увидел бы их слишком поздно.
— А нхельви ушли, — с непонятным сожалением в голосе заметил Вепуат. — Не дождались нас… Интересно, где они сейчас. Убежали на холм или ушли в свой посёлок? Вроде бы он недалеко от Элида…
С закрытыми глазами толчки и покачивания ощущались ещё сильнее. Гедимин открыл глаза, посмотрел на ближайший обрыв, попавший под световой пучок, и красные перистые листья вдоль него. На коре деревьев-валунов проступили вытянутые бугорки с кольчатым узором. Гедимин посмотрел на другую «рощу», выскользнувшую из темноты — деревья покрылись пупырышками и там. «Болезнь или новые побеги?» — сармат вспомнил трубчатые цветки — вроде бы эти штуки выглядели по-другому… а может, и так же — Гедимин легко представлял цветы свёрнутыми в такие полосатые бутоны. «Ещё одно цветение? Из-за того слабого дождя после бури?»
Над носом бронехода, разрезав световой конус надвое, взлетел светящийся белый посох. Машина замедлила ход. Гедимин вскинулся, нащупал сфалт, попытался привстать, но Вепуат надавил ладонью ему на плечо.
— Всё тихо, ремонтник. Это нхельви.
Гедимин посмотрел вниз. Там в свете бортовых огней мелькали полосатые хвосты. Зверьки выбирались из-за камней, из-под шевелящихся перистых листьев, из выемок в живых валунах. Сармат насчитал пять десятков, прежде чем ему надоело, но и после этого прибывали новые нхельви — кажется, их сбежалось даже больше, чем провожало сарматов к порталу.
Глайдер загудел, и нхельви, прекратив мельтешение, собрались в две очень нестройные колонны у бортов бронехода. Машина ехала дальше, сопровождаемая писком и цоканьем. Гедимин приподнялся было на одно колено, чтобы посмотреть, куда зверьки всё время отбегают, но к горлу подкатил комок, и сармат сел обратно, судорожно сглатывая.
— Сидел бы ты в бронеходе… — покачал головой Вепуат, садясь рядом с ним. — Воды?
Цоканье снизу стало громче. На крышу бронехода запрыгнул один из хвостатых зверьков, сел напротив Гедимина, заглядывая ему в глаза. Усы нхельви мелко дрожали. Сармат озадаченно мигнул. Нхельви взмахнул хвостом и резко что-то пропищал — и на крышу с двух сторон взлетели полтора десятка зверьков. Они обступили Гедимина, трогая его броню то усами, то лапами, потом навалились на него с разных сторон, и один забрался на его ногу и поставил лапы ему на грудь.
— Они говорят тебе лечь, — прошептал Вепуат. — Даже им не нравится твоё состояние!
Гедимин, на время забыв о тошноте и головокружении, сердито фыркнул.
— С чего ты это взял?
Теперь уже двое зверьков стояли на нём, упираясь лапами в грудь, пытались заглянуть в глаза и встревоженно попискивали. Гедимин качнул головой, и к горлу снова подкатило — он упёрся ладонями в крышу бронехода, тяжело свесив голову и угрюмо щурясь. Нхельви, замолчав, легли с разных сторон от него, замкнув сплошное кольцо, — один даже пристроился между ладонями, упирающимися в обшивку.
— Всё тихо, ремонтник, — прошептал Вепуат, глядя на горизонт. — Нас не встречают. Отдыхай.
… — Понятно… — протянул Айзек, отступая на пару шагов от машины и заглядывая на крышу. Рядом с ним, скрестив руки на груди, стоял угрюмый Гварза. Вокруг с тревожным писком сновали нхельви. Копейщики-Скогны стояли чуть поодаль, прижимая пальцы ко лбам в приветственном жесте. Вид у них был пристыженный.
— Нхельви говорят, что у вас раненый, — заговорил, выждав секунду, Руниен — он незаметно вышел из-за расставленных шатров. — Они проводили вас до портала и привели обратно — и они не видели, когда он получил рану. В ваших краях кто-то вами недоволен?
Айзек тяжело вздохнул.
— Гедимин плохо переносит переход. И, похоже, с каждым разом хуже… Атомщик, ты сам слезешь, или помочь?
Сармат сердито фыркнул.
— Распугай зверьков. Слезть некуда.
Нхельви брызнули во все стороны — впрочем, недалеко, на пару метров. Гедимин спрыгнул с крыши. Голова почти не кружилась, только на секунду пришлось крепко зажмуриться.
— Ага… — Айзек смерил сармата мрачным взглядом и повернулся к Гварзе. — Ну, что я и говорил. Пора завязывать с декомпрессиями. Пустая трата времени и порча здоровья. Сделать ему стол, и пусть сидит в шатре. Руниен, скажи своим воинам поднять шатёр Гедимина ещё вот на столько.
Руниен перевёл взгляд с Айзека на Гедимина и обратно. Ремонтник оглянулся в поисках укрытия — все эти разговоры ему совсем не нравились. «Без декомпрессии? Это значит — безвылазно на Равнине, пока не мутируешь вместе с бронёй?»
— Любая помощь для Дим-мина, — склонил голову Руниен и повернулся к Скогнам. Кто-то дёрнул Гедимина за локоть и потянул к приоткрытому люку.
— Не бойся, — прошептал Вепуат сармату в наушник. — Если что, я тут с тобой останусь.
За спиной громко фыркнули. Гварза, оттолкнув разведчика, вытянул трап и вошёл в шлюзовую камеру первым.
— Нечего тут изображать самопожертвование. Это штатное изменение планов. Здесь останутся все, кроме непосредственно пилота. Как только будет готово выносное оборудование. Кет, ты работаешь над ним? Или всё время уходит на цацки?
…Готовые отливки ещё были тёплыми. Гедимин осторожно ощупывал их и угрюмо щурился — чужеродный материал вёл себя непривычно и не всегда предсказуемо. «Вот тут остывало неравномерно,» — он с сожалением посмотрел на реторту с отколовшимся длинным патрубком. «Небольшие и толстостенные сосуды делать проще. А всё, что сложнее кюветы… Ладно, в переплавку.»
Он бросил реторту с ускорением, рассчитывая, что она расколется, но отломался только второй патрубок — сам сосуд остался целым. Гедимин хмыкнул. «Учтём. Стенки в слабых местах сделать потолще, что ли…»
Он расставил по столу готовые кюветы и постучал по ним когтем. Звук был не совсем привычным — скорее звон стекла, чем более низкий «гул» рилкара или другого стеклянистого фрила. «Может быть, из такого материала надо не отливать или штамповать, а выдувать,» — подумал Гедимин и недовольно сощурился. «Опять примитивные технологии… Где бы достать информацию по ним? Навряд ли аборигены работают с чёрным песком…»
Шлюзовая камера приоткрылась, потянуло сквозняком. Вепуат молча подошёл к столу Гедимина, отодвинул кюветы и бросил на столешницу пакет. Внутри брякнуло.
— Восемь штук. Где-то большие залежи этой дряни…