Абориген с мерным шнуром залез на стол и коротко взвизгнул. Снизу подхватили сброшенный конец верёвки и растянули её вдоль опоры. Гедимин подавил желание стряхнуть чужаков со стола, бросил на столешницу бусину, явно забытую кем-то из этой компании, и развернулся к Айзеку.
— А эти здесь зачем?
— Повежливее, — укоризненно посмотрел на него Айзек. — Это мастера из Синви. Будут делать для тебя стол из местной древесины. Пока тебя нет, зашли снять мерки.
Гедимин мигнул.
— Стол? Это ещё зачем?
— Чтобы ты мог работать без лаборатории, — терпеливо пояснил Айзек. — Я же предупреждал когда ещё — тебя рано или поздно выселят в шатёр… Да, не спросил, — этот-то стол тебя устраивал? Можно взять его за образец?
Гедимин досадливо сощурился.
— Литейную станцию они тоже сделают из местной древесины?
Абориген с верёвкой подошёл к столу Вепуата и, привстав на цыпочки, уставился на штативы. К нему подбежал другой — и тоже чуть ли не уткнулся в них носом. Гедимин поморщился.
— Это лабораторный стол. Вон, смотри, — от простого опыта едва не раскололся, — ремонтник тронул когтем новую вмятину. — Какие деревяшки выдержат такую нагрузку⁈
Один из Скогнов повернулся к Айзеку и протяжно что-то проверещал. Сармат нахмурился.
— Гедимин, шёл бы ты… обратно в долину! Когда они закончат работу, тогда будешь судить… Ты что, вскрывал бочонки? Прямо там, на коленке⁈ Вот псих, мать моя колба…
— Будто за деревянным столом их вскрывать безопаснее, — буркнул Гедимин, ставя бочонок с «молнией» на свободный угол столешницы. Теперь Вепуату негде стало сидеть, и он обиженно хмыкнул, перебираясь к стене. Со стены свисал, наблюдая за Скогнами, «трилобит», и его расправленный хоботок трепетал в воздухе.
…«Мастера из Синви» ушли через пару минут. Гедимин так и не заметил, чтобы они делали какие-то записи, но стол, стулья и штативы они осмотрели со всех сторон, ощупали и даже местами облизали. Когда за ними закрылся шлюз, ремонтник ещё долго сидел на месте, морщился и думал, не распылить ли дезинфектант. «Языком-то зачем⁈ Они же не Текк’ты. Ладно, у Текк’тов рук нет и глаза странные, но у этих-то всё на месте…»
— Они работать будут прямо здесь, на холме, — сказал Айзек; его улыбка стала чуть менее кривой, когда Скогны ушли. — Пока их соплеменники готовят еду для Текк’тов. Стол Вепуата они тоже измерили. Много сложной работы… Они сейчас сильно волнуются. Не ходи пока к ним — ну, или смотри издалека.
— Дались они мне… — Гедимин поморщился. Вспоминались самодельные лаборатории, «столы» из обломков строительных плит, резцы из осколков фрила и «колбы» из расплавленных упаковок от «мартышечьей» снеди. «У нас тогда другого не было. Делали, что могли. А здесь у нас нормальная лаборатория. Вот зачем⁈»
— Ты пока подумай над плавильной печью, — сказал Айзек, не обращая внимания на его гримасы. — У тебя были какие-то наметки, чертежи даже? Кейек нам привезли. Можешь собрать себе плавильню. Скогны давно хотят на неё посмотреть… Да, и насчёт платы за работу их мастеров…
Гедимин настороженно сощурился.
— Пусть берут рэссену, её тут мно…
Айзек жестом попросил его помолчать.
— Они просили инструменты для своего цеха. У них есть каменные и немного рэссеновых, и рэссеновые считаются лучшими. Камень колоть мы не будем, но вот рэссена… Вот тебе снимки нужных штуковин — топоры, тёсла, резцы, свёрла. Сделай формы и отлей штуки по три каждого вида. Больше пока не надо.
«Тёсла? Свёрла?..» — Гедимин перевёл взгляд на снимки и помянул про себя спаривание «макак». «Вроде ничего сложного, и всё рабочее, — но что ж оно такое… дикарское⁈»
— А почему у них… — начал было он, но Айзек резко ткнул его кулаком в грудь.
— Просто сделай отливки, ладно? Не надо тут ничего… улучшать, привносить и совершенствовать. У тебя, к тому же, другой работы полно…
Он вышел. Из соседнего отсека донёсся приглушённый голос Гварзы — что-то про животных и их уровень интеллекта. «Крыс обсуждают, наверное,» — мысли Гедимина были заняты тёслами, жидким электричеством и лепкой из камня. Он достал просохшую глиняную заготовку, поднял на ладони, убедился, что она не разваливается на части, и, держа её в кулаке, направился к шлюзу. «Дам задание Текк’ту и пойду резать рэссену. Плазма её возьмёт. Пока плавится, подготовлю опоки. А с молнией… с молнией надо подумать.»
Едва обогнув шатры, Гедимин увидел сверкающую броню Текк’тов — только не со стороны недокопанных шахт, а над крутым обрывом, за полевыми кухнями. Змеи улеглись головами на край плато и тихо чего-то ждали. Рядом с каждой кухней стояли Скогны с вертикально поставленными длинными мешками; другие с черпаками закидывали с волокуш в мешки что-то мокрое, источающее пар. Куски были мелкие, мешки — большие, но Скогны бегали и кидали быстро, — вот один мешок стянули шнуром поверху, вот наполнился второй… Гедимин, озадаченно мигнув, подошёл поближе и увидел большие дымящиеся горшки — там ещё осталась какая-то жижа, и аборигены выливали её на мешки, обмазывая их снаружи. Один из них втихаря облизал черпак, другой прикрикнул на него, прижав к голове уши, — видимо, такое поведение не одобрялось.
Текк’т приоткрыл пасть, высунул тонкий язык и придвинулся ближе к мешкам. Скогны по пронзительному воплю «предводителя» шарахнулись в стороны, придерживая, однако, мешок за две верёвки, прикреплённые почему-то не рядом с горловиной, а по углам. Не успел Гедимин озадаченно хмыкнуть, как тюк исчез в змеиной пасти. Текк’т запрокинул голову, слабо шевеля челюстью; Скогны, повисшие на верёвках, завопили, и змей быстро качнулся вперёд, возвращая их на твёрдую землю. Ещё несколько движений челюстью — и он открыл пасть, и сплющенный пожёванный мешок шмякнулся аборигенам под ноги. Текк’т выгнулся дугой, ныряя в скалу, и исчез — только хвост на долю секунды взвился над краем плато, да земля едва заметно дрогнула.
Второй змей уже ухватил другой мешок, и Скогны пытались хоть как-то удержать куль за верёвки, но их мотало во все стороны от движения огромных челюстей. Гедимин мельком подумал, что будет, если Текк’т машинально сглотнёт, а карлики не успеют выпустить тросы. Видимо, что-то такое было на уме и у Скогнов — когда змей дёрнул головой слишком сильно, аборигены, уже не пытаясь удержаться, попрыгали на землю. Текк’т перестал шевелить челюстями и с протяжным гулом свесил голову так, что тросы коснулись земли. Скогны выдернули мешок из приоткрытой пасти. Он был пуст — мощные челюсти выдавили всё, за исключением мелких ошмётков и остатков жира. Змей, мотнув головой, нырнул в землю.
— Наблюдаешь? — услышал Гедимин негромкий голос Гора. «Богомол» подошёл незаметно и встал рядом, держа в руке неизменный посох. Вокруг него тут же расселись нхельви.
— Странный способ кормления, — пробормотал Гедимин, глядя, как Скогны вытряхивают остатки из выплюнутого мешка под морды плоских зверей и смывают змеиную слюну. «Эти тюки, похоже, многоразовые,» — подумал он и едва подавил спазм — желудок судорожно дёрнулся. «Ну ладно, может, у них нет кишечных инфекций…»
— Текк’там дают вкусную пищу, чтобы они не уползали далеко от холма, — пояснил Гор. — Большие расходы… Но их работа этого стоит, так?
Гедимин кивнул, решив пока не влезать со своими представлениями о гигиене. «Эти Текк’ты, может, в жизни не мылись. О камень всё стирается… Нет, хорошо всё-таки, что я в респираторе. И скафандр надо бы снимать пореже.»
— После еды они, наверное, работать не будут? — он проводил взглядом хвост очередного наевшегося Текк’та. В долине с шахтами было тихо — если змеи куда и ползли, а не залегали поспать прямо под холмом, то направлялись они явно не к незаконченной работе.
— Сегодня — вернее всего, не будут, — подтвердил Гор. — Разве что ближе к ночи. Но с утра они и так сделали немало. И — что лучше всего — они не уходят. Ты держишь их в долине Элид, на своей стройке. Я видел маленькие башни, которые слепили для тебя. Они очень хороши, и все Скогны ходят на них смотреть. Для чего они?
Гедимин мигнул, не уследив за изгибами траектории его мысли. «Я держу⁈ С чего он взял?»
— Это крышки шахт. Надо прикрывать, чтобы мусор не падал, — пробормотал он, разворачиваясь к долине. «Сейчас и прикрою. До вечера туда всякое насыплется. Жаль, направляющие не успели сделать.»
…Крышки ворочать было несложно — труднее всего было аккуратно, не разбив, спустить их с насыпи, а дальше сармат докатил их без усилий — и только немного напряг мышцы, выравнивая их над узкими шахтами. Метровые в поперечнике колодцы уходили вниз на восемьдесят метров, обозначая места «вылета» будущих энергопередатчиков. Гедимин вспомнил, что от передатчика у него только чертежи, невнятные наметки и трещина в столешнице, сердито сощурился и быстро полез вверх по склону. Внизу пока делать было нечего, а наверху ждали металлические лепёшки, литейная станция — и целый цех местных столяров, и вот последнее занимало Гедимина больше всего.
…«Уплотнить защитное поле…»
Нематериальная, но плотная до непрозрачности подложка уже была готова; Гедимин столкнул на неё расплющенный валун, скатанный из металлических капель, отошёл на пару шагов и взялся за плазморез. Здесь было три центнера рэссены — вполне достаточно для нескольких маленьких тёсел, топоров и свёрел, даже с большим запасом. Спрессованный металл поддавался легко — сармат резал преимущественно по стыкам, разделяя, а не разрезая капли; а впрочем, струя плазмы даже такой тугоплавкий металл рассекала без труда.
Уплотнив в очередной раз поле-подложку, Гедимин завернул её края кверху и соединил, соорудив продолговатый закупоренный «контейнер». Нхельви, за резкой металла следившие издалека, с безопасного расстояния, тут же оживились и подошли понюхать. Чем бы ни пахло поле, этот запах сильно их озадачил — они медленно отходили и садились в задумчивости, опустив уши. Потратив полминуты на наблюдения за зверьками, Гедимин спохватился и, подобрав «мешок» с металлом, пошёл в лабораторию. Краем глаза он увидел горку выгоревших изнутри стволов — Скогны перетащили часть на холм и, кажется, теперь их разделывали. Инструменты у них были несложные — топоры, колотушки и деревянные клинья.