Когда работа была закончена, и Гедимин взялся за сканер, ему оставалось только качать головой — ни он, ни прибор не видели, где заканчивается материковая плита и начинается уложенная на неё направляющая. Камень сросся намертво. В конце концов сармат нашёл, где различается узор слоёв — там два «вида» камня запустили друг в друга шипы-выросты и накрепко сцепились, а потом ещё и слиплись поверхностями.
«Мать моя пробирка…» — Гедимин с тяжёлым вздохом пересел к соседней направляющей. Вся надежда была на дозиметр — он записывал что-то, что можно было воспроизвести и проверить… потом, когда мозг перестанет искрить, а веки — болеть от постоянного мигания.
Вторая балка ещё не успела «проклеиться», когда ничем не занятый Текк’т отодвинулся в темноту и прихватил с собой две направляющие. Гедимин схватился за сканер и увидел, как змей раскладывает каменные балки по краям дальней шахты и ощупывает языком выбоины разметки. Забитые туда кусочки рэссены от постоянных переползаний по ним многотонных тел повылетали из гнёзд, расплющились и затерялись, но ямки остались — и Текк’т уложил балки довольно точно. Гедимин следил за змеем лучом сканера, пока он «вклеивал» их в материковую подложку. «Технологию они поняли. Хорошо. Теперь — главная шахта…»
Первую крышку он надвинул сам под пристальными взглядами Текк’тов. К паре «скульпторов» присоединился «грузчик» — он как раз вынырнул из шахты с гроздью валунов в пасти. Гедимин отступил от закрытого колодца и кивнул Текк’ту на вторую крышку. Змей поставил её на место в два слабых тычка. Сармат облегчённо вздохнул.
— А вот теперь будет большая работа.
Он поднял луч фонаря к обрыву — там уже практически свисали, глядя на световое пятно на дне долины, два десятка нхельви. Гедимин помахал им рукой и сложил ладони воронкой:
— Ка-али-иг!!!
…Двое Текк’тов обернулись вокруг недолепленной крышки, чудом не завязавшись в общий узел, и увлечённо гудели над ней. Гедимин косился иногда на сканер, следя за этапами работы, но не влезал. В руках у него был кусок «бетона», и он пытался вырезать из камня полость жилого блока. Труднее всего давались туннели-перемычки; пришлось их сильно расширить, и Гедимин, поразмыслив, решил, что это не так уж плохо.
«А здесь будут межблочные шлюзы…» — он перевернул заготовку другим боком. Нхельви, задремавшие было у его ноги, встрепенулись и обнюхали повёрнутый к ним выступ камня. Их было немного — трое или четверо во всей долине, остальные давно растворились в темноте. В широкой шахте что-то грохнуло, потом ещё раз, — «грузчик» поднимался из колодца с гроздью каменных шаров.
«Хорошо тут,» — Гедимин повернул заготовку другой стороной и довольно ухмыльнулся. «Работа быстро идёт. Как долепят крышку, займу их пластинами обшивки. Надо сделать пару сегментов для образца — внутренний и внешний слой. И подумать насчёт забутовки. Песок… да, внутрь лучше положить песок. Надо подумать, где его взять…»
Часть 621–24 дни месяца Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид — Сфен Огня — долина Элид
21 день Кислоты, месяц Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид — Сфен Огня — долина Элид
«А? Что?» — Гедимин вскинулся, растерянно мигая, приподнялся на локте и шумно выдохнул. «Заснул. Тихо… Сколько сейчас?»
Он покосился на часы. Экран в темноте вспыхнул неожиданно ярко. Фонарь давно погас; вокруг было черно.
«Час утра…» — сармат протяжно зевнул и сел, поджав под себя ноги. Луч фонаря осветил бугристый камень насыпи, сдвинутые в сторону модельки подземных отсеков и лежащий рядом с ними сфалт. Вдалеке зиял круглый колодец, с двух сторон от него торчали ребристые крышки малых шахт. Вокруг было тихо, только среди холмов перекликались какие-то зверьки, да шуршали шевелящиеся листья.
«Текк’ты ушли…» — Гедимин помотал головой, пытаясь стряхнуть дремоту. «Вон, крышка недоделанная. Канавки наметили, а глубину не добрали. Проверить внутреннюю полость…»
Он потянулся к запястью. На соседнем холме шевельнулся какой-то лист — шорох стал чуть громче, и было в нём что-то странное. «Как будто шаги…» — подумалось Гедимину, и он выпрямился, направляя на дальний склон луч сигма-сканера. «Кто в такую темень…»
Воздух вокруг сармата взорвался с оглушительным грохотом. Уши пронзила раскалённая игла — по ощущениям, перепонки встретились где-то в центре черепа и там врезались друг в друга. Сармат рухнул на колени, хватаясь за наушники. Вокруг было черно, мелькали красные вспышки… и что-то длинное, тонкое скользнуло вдоль туловища и стянулось петлёй на поясе. Сверху легла вторая петля. Гедимин дёрнулся, сквозь боль в ушах и грохот в черепе пытаясь сориентироваться, выпрямить руки… Ещё две петли синхронно обхватили его локти, стянули их, прижав предплечья к плечам, и дёрнули в стороны. Сармат рванулся в попытке освободиться, порвать странно клейкие, намертво прилипшие ремни, но второй взрыв ударил по ушам, и он снова рухнул, сжимаясь в комок и подвывая от боли. Что-то дёрнуло его в сторону, заставляя опрокинуться на спину. Кто-то наступил на его броню, перешагнул, другие вцепились в руки сармата, и тот рванулся изо всех сил. Одна из петель, стянувших локти, лопнула, Гедимина мотнуло вбок, и опора из-под ног куда-то пропала. Он, неуклюже подставив освобождённую руку, перекатился через спину и растянулся на дне долины, глядя сквозь красный туман в небо. Горящие и гудящие от боли уши уловили пронзительный писк, в дымке замелькали мелкие длинные тени, сильный подземный толчок подбросил сармата кверху — а потом прямо над ним взорвался бело-жёлтый плазменный шар. На фоне застывшей на долю мгновения вспышки Гедимин увидел, как человекоподобные существа подтягиваются на верёвках, с насыпи перемахивая на ближайший холм, и как следом на тросах летит что-то длинное в радиостойком корпусе.
Ремонтник взвыл, но сам не услышал своего голоса. Перевернувшись набок, он почти вскочил, но в небе снова громыхнуло, уши взорвались болью, и Гедимин скорчился на земле. «Сфалт,» — пульсировало в мозгу. «Утащили сфалт… Saat has— sulesh!»
…Болеть перестало быстро — ещё до того, как Вепуат закончил водить вокруг головы сармата сигма-сканером. Гул в ушах притих; уже можно было расслышать сердитый голос Айзека и приглушённое верещание аборигенов. Они столпились у выхода, в приоткрытой шлюзовой камере; похоже, она была открыта и наружу, и Гедимин недовольно щурился и жалел, что не может прямо сейчас влезть в скафандр.
— Уши целы, — доложил Вепуат, выключая сканер, и тронул холодной перчаткой локоть сармата. — Ты руку ушиб и колено. Сегодня медикам покажемся — может, я что пропустил…
— Гудит, — поморщился Гедимин, прижимая к уху ладонь. Казалось, что-то раздувает слуховые каналы изнутри, упирается в кости черепа, и от этого пухнет вся голова. «Вот же дрянь. И так мозги не работали, теперь ещё и это…»
— Погудит и перестанет, — отмахнулся Вепуат. — Главное, не трогай. Сам встанешь?
После каждого движения головой приходилось останавливаться и судорожно сглатывать — уши закладывало начисто. Гедимин, досадливо щурясь, влезал в скафандр. Со стены за ним наблюдал «трилобит», даже не прикрытый защитным полем, — Вепуат, похоже, совсем плюнул на технику безопасности.
— Сфалт, — выдохнул Гедимин, когда пластины брони сомкнулись, и гул в ушах стал чуть менее раздражающим. — Мартышки уволокли мой сфалт. Вернутся с плазменным оружием…
Вепуат вздрогнул.
— Паршиво… — признал он, оглянувшись на приоткрытый шлюз. Айзек выпроводил аборигенов и вернулся, и теперь стоял у выхода, угрюмо щурясь и потирая респиратор.
— Ну что? — спросил он, увидев, что Гедимин поднялся на ноги.
— Ерунда, к вечеру пройдёт, — ответил Вепуат. — Накрыло глушилкой, упал на камень… Что там с ранеными нхельви? Наша помощь нужна?
Айзек качнул головой.
— Как рассветёт, их отвезут в посёлок. Есть переломы, а кто-то, возможно, оглохнет на одно ухо. Повезло, что их не добивали — видимо, сочли мёртвыми…
Гедимин с присвистом выдохнул в респиратор, потянулся к пустому плечу, вспомнил про украденный сфалт и шёпотом помянул спаривание «макак».
— Стражей никто не видел? — раздался из-за стола резкий голос Гварзы. — Очень вовремя они исчезают, когда доходит до драки. Не находишь?
Айзек тяжело вздохнул.
— Надо бы нам самим позаботиться о своей безопасности. Мы тут сильно разболтались. Гедимин спал в долине — один, без охраны! Ты что, забыл, что мы не у себя в гетто⁈
Гедимин недовольно сощурился.
— Вчера всё было спокойно. И Текк’ты… — пробормотал он и замолчал на полуслове — собственный голос, пройдя сквозь кости черепа, неприятно давил на уши. «Попал в глупейшую ловушку,» — досада жгла его изнутри хуже омикрон-излучения. «Потерял сфалт. Самого чуть не уволокли. Знал же, что кочевники рядом… Ещё неизвестно, что они успели сделать. В долине крышки, шахты… Если там понаставили каких-нибудь мин…»
— Я в долину, — угрюмо сказал он, не дослушав речь Айзека. — Надо проверить. Текк’ты вернутся, напорются на мины.
— Лежи! — Айзек с неожиданной силой толкнул его ладонью в грудь. — Проверяльщик, ядро Сатурна! Тебя чуть не убили — до тебя это-то дошло⁈
— Нет, разумеется, — процедил Гварза, складывая руки на груди. — До него никогда не доходит. Всё место занято ядерной физикой… Айзек, пойдём. Надо усилить барьеры. Кочевники могут вернуться.
«С моим сфалтом…» — Гедимин стиснул зубы, тяжело опускаясь на матрас. «У них гранаты, шумовое оружие… Только плазмореза им и не хватало. Кто, интересно, отогнал их? Был подземный толчок, взрывы…»
— Ты стрелял в долине? — спросил он, разглядывая полукольцо небольших щербин на предплечье. Обрывки аркана, которым ему обвило руку, лежали теперь на столе, в поддоне, прикрытом защитным полем. Тросы, намотавшиеся на вторую руку и пояс, исчезли, оставив только следы на обшивке. Судя по царапинам и щербинам, сила натяжения была немалой — а для ручных приспособлений, не прикреплённых ни к каким механизмам, так просто огромной.