Гедимин мигнул. «Оболочки от спор?.. Ладно, посмотрим. Мы на Равнине, так чего уж тут…»
…Сармат замешкался, убирая руку, и носик дозатора почернел и задымился. Запоздало отдёрнув его от ярко-красного сварного шва, Гедимин недовольно сощурился на очередной фрагмент пригара. «Рука устала,» — он переложил обгоревший дозатор в левую руку и придирчиво осмотрел носик. «Ещё годится. Доведу шов, тогда поменяю.»
Над головой раздалось удивлённое хмыканье. К столу Гедимина незаметно приблизился Айзек и теперь разглядывал изрезанные вдоль и поперёк металлические конструкции и горку грязной ветоши и обугленной органики на поддоне для отходов. Гедимин, не отвечая, наклонил пробирку, наполнил дозатор, уже привычным жестом снял с носика лишнюю каплю. «Хорошо, что у Вепуата много таких спор. Я три штуки сжёг, пока приспособился.»
— А я думал, ты из этих труб что-то делаешь, — сказал Айзек, разглядывая тренировочные швы. — А ты их просто режешь и варишь. Любопытное у тебя занятие.
Капли «жидкой молнии», упавшие в стык металлических пластин, задымились, и Гедимин быстро сдвинул пластины, смыкая края. Дымок из белесого стал серым, потом — синеватым.
— Изучаю жидкую сварку, — буркнул сармат, оглядываясь на Айзека. — Нормально работает, если приспособиться. У Скогнов, наверное, в ходу сварка «жидкой молнией»? Им больше вроде как нечем…
Айзек мигнул.
— Вот уж не знаю, что у Скогнов для сварки, — пробормотал он, взяв в руки одну из искромсанных трубок. — У них не то чтобы много массивных металлических конструкций. Так ты говоришь — это годится для сварки?
Гедимин показал дозатор, кивнул на кювету со сменными насадками.
— Технология примитивная, но рабочая. Скогны, скорее всего, её знают. «Молния» у них есть, сеш есть, всяких спор навалом.
— Сопло ещё можно сделать из полой кости, — подал голос Вепуат, копаясь в ящиках. — Совсем тонкое. Вот, смотри, какие кости я нашёл.
— Это для мелких деталей, — сказал Гедимин, осмотрев тонкую полую кость, похожую на рыбью. — Для электро… А, hasu!.. В общем, цацки делать — годится.
Айзек еле слышно хмыкнул и забрал из коробки пару костей.
— Атомщик, у тебя ещё много «молнии»? Оставишь десяток миллилитров?
Гедимин развернул к нему штатив с закупоренными пробирками.
— Позови Скогна, — попросил неожиданно Вепуат. — Что-то мне стало любопытно. Есть у них сварка «жидкой молнией» или нет?
Гедимин кивнул.
— Может, подскажут что-нибудь дельное. У меня очень большой расход… — он недовольно сощурился на ветошь в поддоне. — Они, наверное, более экономные.
Айзек пожал плечами.
— Только засунь своё животное в ящик, — попросил он Вепуата. — И чтоб оно оттуда не орало.
…Внутренний люк загудел, и Гедимин удивлённо хмыкнул — Айзек обернулся быстрее, чем сармат рассчитывал. Первыми в полуоткрытый проём полезли нхельви — в этот раз немного, всего четыре особи. Следом вошёл Айзек и оглянулся, подгоняя кого-то нетерпеливым жестом. Из шлюзовой камеры выбрался первый Скогн.
Когда в отсек вошел последний, и Айзек закрыл люк, Гедимин посмотрел на толпу между столами и растерянно мигнул.
— Зачем столько?
— Пришли, — отозвался Айзек, отходя к стене и складывая руки на груди. — На просьбу Дим-мина, Равного Куэннам, откликнется каждый. Там ещё Бронны хотели прийти, но их не пустили.
Гедимин еле слышно хмыкнул. «Дурацкие шутки у Айзека. С Маккензи переобщался?»
Скогны, с любопытством осмотрев отсек, один за другим разворачивались к столу Гедимина. Сармат, дёрнув плечом, развернул к ним надрезанный кусок металла и поднял пробирку с «жидкой молнией».
— Спроси их — они применяют для сварки вот это вещество?
Айзек перевёл. Скогны отозвались, но вяло и разрозненно. Их взгляды были направлены на обрезки металла. «Рэссена!» — запоздало спохватился Гедимин. «Наверное, такие опыты для них — глупое расточительство…»
— Они не поняли, о чём я говорю, — вполголоса сказал Айзек. — Я всё-таки не механик, не силён в терминологии. Покажи им свою сварку, может, так поймут.
«Как пристроиться, чтобы всем было удобно? Встану, наверное,» — Гедимин поднялся с дозатором в руке и склонился над разрезанной заготовкой. «Сосредоточиться…»
Маслянистые капли вспыхнули и задымились, металл покраснел, посветлел по кромке, и сармат уже привычным движением крепко сжал края. Снаружи было плохо видно, как прикипают друг к другу фрагменты, и закрывается плотный шов, но Гедимин вспоминал сканограммы и одобрительно щурился. «Приспособился. Теперь можно работать.»
Ещё не успело затихнуть шипение испаряющейся «молнии», как Скогны заверещали и развернулись к Айзеку. Говорили они быстро, перебивая друг друга, кто-то порывался махать руками, но в тесноте оцарапал соседа и был вытолкнут к закрытому шлюзу. Айзек слушал и едва заметно щурился.
— Что-то они разволновались, — заметил Вепуат, одним глазом следя за ящиком под столом. Сокол пока сидел тихо, только шуршал и вместе с «клеткой» порывался уползти.
Айзек коротко взвизгнул, и все звуки стихли.
— Они опознали то, что ты делаешь, — сказал он, озадаченно хмыкнув. — И сильно удивлены, даже напуганы. По их словам, это технология Кьюссов. Они в союзе с Хигами, у них много «жидкой молнии»… ну, и они вот так «склеивают» металл. Скогны никогда так не делали.
Один из аборигенов сказал несколько слов и оглянулся на Гедимина, плотно прижав к голове уши. Сармат мигнул. «Что им опять не по нутру⁈»
— Он говорит, что видел вещи, сделанные таким способом. Старые, из разрушенного города Кьюссов. То, что ты делаешь, очень похоже. Они говорят, что доверять Кьюссам опасно. И даже тебе лучше держаться от них подальше.
«Мать моя пробирка!» — Гедимин едва удержался от сердитого фырканья. «Опять какая-то мартышечья грызня. Я понял, с Кьюссами они не ладят. Технология тут при чём⁈»
— Скажи, что я ничего не знаю об их войнах, — проворчал он. — И не видел ни одного Кьюсса. Но могу обучить их такой сварке. Тут ничего сложного. У них даже лучше получится.
Айзек поморщился.
— Зря ты это, атомщик. Из хороших намерений, но — зря. Ладно, я переведу…
От визга у Гедимина заложило уши, и он подумал, морщась, что для общения со Скогнами впредь будет закрывать наушники — всё равно ничего непонятно, зато в ушах не звенит. Ящик под столом Вепуата захрустел, из дырки в боку высунулся хоботок, внутри затрещало. Айзек дотянулся до рычага, открывая люк, и Скогны, опасливо оглядываясь на Гедимина, полезли в шлюз.
— Не надо их обучать, — мрачно сказал командир экспедиции. — Я не всё понял, но они чем-то напуганы.
Вепуат фыркнул.
— Может, нам и впрямь полезнее было бы вести дела с Кьюссами? Кто они такие? У них, вон, город был, — значит, не кочевники…
Айзек криво ухмыльнулся.
— Выпускай своё животное, пока оно само не вылезло. Гедимин, ты изучил красно-жёлтый камень? Что-то полезное или дрянь?
Гедимин досадливо сощурился. «Переводишь тему. Подозрительно. Ну ладно, работа не ждёт…»
— Хороший термоизолирующий материал, — нехотя сказал он. — Я смешал его с «чёрным песком». Остывает. Тяжело его обрабатывать — ни расплавить, ни разрезать…
— Термоизоляция? — взгляд Айзека стал неожиданно пристальным. — С «вечным льдом» проверял? От твоих кювет оба отсека на семь градусов остыли. Проверь, пока мне подопытных не поморозил.
Гедимин мигнул, бросил взгляд на термометр и удивлённо хмыкнул. «Верно. Остыли. Даже на восемь. А я ведь экранировал…»
— Наверное, снаружи холодает, — буркнул он, недоверчиво глядя на микроскопические осколки «льда». — Тут считанные граммы. В них столько теплоты не влезет.
— Работай над изоляцией, — повторил Айзек, уходя в соседний отсек. Гедимин озадаченно смотрел ему вслед. Вепуат, шумно вздыхая, вытащил из-под стола Сокола и крепко зажал ему хоботок. Существо затрещало щитками и выгнулось дугой, закидывая хвост сармату на плечо.
— А я бы выяснил, кто такие Кьюссы, — вполголоса сказал он. — Интересные, должно быть, существа.
Гедимин молча тронул «щупом» анализатора тёмно-красную пластину. «Горячо, но работать можно. Сразу проверю реакцию на кейек и на 'вечный лёд».
— Хватит с меня аборигенов, — буркнул он, собирая со стола обрезки металла и ссыпая в тигель. «Это всё — в переплавку. Надеюсь, органика испарится без лишних фокусов.»
…В вытяжке затрещало. Гедимин вскинулся, готовясь прикрывать что-нибудь защитным полем, но увидел только белые искры в потоке горячего газа. Куски металла на дне тигля слегка искрили, но треск слышался всё реже, и вспышки постепенно затухали.
— Прочная у нас литейная станция, — вполголоса заметил Вепуат, подзывая к себе сканирующий дрон. Второго видно не было — должно быть, висел над долиной, высматривая чужаков.
— Угу, — отозвался Гедимин, подумав, что обрезки перед переплавкой всё-таки следовало прокалить. Он вернулся за стол и придвинул к себе покрытую инеем кювету. Крупинка «вечного льда» легла в углубление на тёмно-красной пластине, и тут же Гедимин накрыл её другой, с такой же выбоиной посредине.
— Контейнер? — хмыкнул Вепуат. Гедимин, не отвечая, установил термодатчики и потянулся к ёмкости с обломками кейека. «Теперь отнести в шатёр и там оставить на сутки. Экранировать не буду. Главное — датчики не забыть. Отрастят крылья…»
…В ободранной низине было тихо и темно. Текк’ты давно уползли на ночёвку. Штабеля заготовок из тектона не увеличились ни на одну плиту, и Гедимин, глядя туда, где они лежали, досадливо щурился. «Мало рабочих. Куда расползлись все Текк’ты? Говорили, им тут интересно…»
— Сокол задремал, — нарушил молчание Вепуат. — И ты иди спать. Может, после отдыха переезд легче пройдёт…
31 января 15 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Да оставьте его, где лежит, — недовольный голос Маккензи доходил до Гедимина, как сквозь толстый слой стекловаты. Сармат зашевелился, попытался приподнять голову — и снова скорчился на палубе. Кислая слюна во рту сменилась горькой; жидкости по-прежнему было много — как будто перед выездом Гедимин выпил целую канистру.