«Щупы» сканера сомкнулись на выходном патрубке. Установка негромко загудела, из нижнего патрубка закапало. Кювета уже почти наполнилась, когда переборка на входе в соседний отсек с лязгом отодвинулась, и Гедимин услышал знакомый хитиновый треск, свист и шипение.
— Сидеть! — рявкнул Гварза, вытаскивая за ремни трепыхающегося Сокола. «Трилобит» втянул все нежные выросты, лежал пластом на полу и только громыхал спинными щитками, со свистом выпуская воздух из каких-то внутренних полостей. Гедимин оглянулся на установку и переполненную кювету, перекрыл вентили и досадливо сощурился на стекающие по столу ручейки. «Ёмкость мала. Агрегат работает быстрее, чем я думал. Сколько кубов он успел прокачать?»
— Висеть! — Гварза схватил «трилобита» за бока и с треском припечатал к выступам на стене. Едва он разжал руки, Сокол свернулся в тугой клубок и упал на пол. Гедимин посмотрел на неподвижный бронированный шар и озадаченно хмыкнул.
— Чего это он?
— Проклятая тварь, — донеслось из-под шлема Гварзы. Сармат поднял шар с пола и теперь пытался просунуть палец между щитками — видимо, искал, где оно разворачивается. Гедимин недовольно сощурился.
— Брось его. Сломаешь — Вепуат расстроится.
Гварза фыркнул и продолжил искать нужную щель. Через пять секунд он с гневным шипением отдёрнул руку. На бронированной перчатке остались отчётливые царапины.
— Hasu!
Гварза огляделся по сторонам и шагнул к столу Гедимина.
— Монтировку, живо!
Ремонтник молча показал ему кулак и заслонил свернувшегося «трилобита» спиной. Гварза ошалело мигнул, оглянулся на закрытый отсек, вполголоса выругался и скрылся за переборкой, напоследок громыхнув ей так, что даже Гедимин вздрогнул и сердито сощурился.
— Будешь чинить! — громко сказал он вслед сармату, подбирая «трилобита» со стола. Панцирный шар не шевелился. Гедимин со вздохом засунул его в таз под столом и прикрыл снаружи плотным защитным полем, оставив десяток неприметных продухов. «Вепуат, похоже, расстроится…»
Полчаса в отсеке было тихо. Гедимин ещё дважды запустил осушитель, изменяя количество термоэлементов и замеряя отток жидкости, потом вылил всю воду в широкий поддон и оставил её испаряться. Когда он, пристроив поддон на столе Вепуата и проверив литейную станцию, вернулся на своё место, под защитным полем что-то зашуршало.
— Живой? — Гедимин заглянул под стол и увидел торчащий из продуха хоботок. Сокол висел вниз спиной, наполовину выпустив «крылья», и обнюхивал защитное поле. Сармат набрал в распылитель воды и побрызгал на хоботок, потом дотянулся до другого продуха и опрыскал «трилобита». Тот висел неподвижно, оттопырив щитки панциря и выпустив какие-то складчатые структуры.
Над головой протяжно вздохнул Айзек.
— Говорил я Кенену — не дави…
Гедимин сердито фыркнул.
— Кенен твой — псих. Вепуат какой-нибудь еды оставил? Надо покормить его…
Айзек вздохнул ещё тяжелее.
— Поищу. Если не всё размазалось по рукам Гварзы…
Гедимин уплотнил поле и перебрался за стол. «Проверить нагрев…» — он скользнул взглядом по установке и взялся за анализатор. «Вроде бы уменьшился. Посмотрим, сколько это в градусах…»
Когда он, довольно ухмыляясь, заносил новые результаты в журнал, в отсек боком протиснулся один из филков с мятым контейнером в руках.
— Вот, — он уронил ёмкость Гедимину на стол. Внутри что-то плюхнуло.
— Это для животного, — пояснил филк, нервно оглядываясь на отодвинутую переборку — и шмыгнул туда, едва Гедимин поднялся из-за стола и протянул руку к контейнеру. Сармат удивлённо хмыкнул ему вслед.
«Как их кормят-то?» — Гедимин заглянул под стол. «Трилобит» немедленно придвинулся к продухам. Он так и висел вниз спиной, «проветривая» крыловидные выросты. Хоботок был втянут.
«Рот у них на голове, но снизу…» — Гедимин на секунду напряг память, потом махнул рукой и сунул открытый контейнер под стол. «Сам найдёт, куда совать еду. Не найдёт — тоже не страшно. За день не сдохнет.»
Литейная станция замигала светодиодами, и Гедимин, забыв обо всех на свете животных, кинулся к ней. В одном из тиглей «дозрела» рэссена, пора было вынимать её по частям и начинать проковку — и следить, чтобы остатки в тигле не остыли и не затвердели.
…Последняя заготовка с шипением упала в воду. Гедимин выпрямился, оглянулся на пустой тигель и шумно выдохнул. «В следующий раз возьму объём поменьше. Быстро, тщательно и много, — сразу всё не получается…»
Он отключил нагрев, заглянул в опоки, — отливки уже остывали, из бело-жёлтых стали рыжеватыми… Сармат вытер перчатки, соскоблил когтем налипшие брызги и чешуйки окалины и прикрепил на видное место очередной чертёж. Конструкция из двух соединённых труб понемногу обрастала деталями. «Осушитель уберу подальше,» — Гедимин, неприязненно покосившись на вход в соседний отсек, спрятал готовую установку за коробки для образцов. «Завтра займусь поршнями. Взять побольше кейека и ледышек. И „молнии“ — завтра будет много-много сварки.»
Под столом зашуршало. Гедимин заглянул под защитное поле и хмыкнул — «трилобит», опустошив контейнер с едой, пытался заглотить мятую крышку. Сармат поддел её когтем и выдернул из-под стола.
— Ты, похоже, не наелся… — он оглянулся на соседний отсек и сердито сощурился. — Гварза всё сам сожрал. На него похоже.
«Отнести его к Вепуа… Нет, он, наверное, спит,» — Гедимин огляделся по сторонам и снова сощурился — ничего похожего на ремни ему не оставили. «Схожу к Броннам. У них там было какое-то мясо.»
— Сиди тут, — шёпотом велел он «трилобиту» и выбрался в шлюз. Только снаружи, увидев темноту вокруг лаборатории, он посмотрел на часы и досадливо сощурился. «Через час — отъезд. Всё равно придётся его выносить.»
— Ладно, ползи сюда, — Гедимин взял «трилобита» за боковые щитки и выдернул из-под стола. «Лучше бы он свернулся,» — мелькнуло в голове, когда сармат поднимал животное перед собой и думал, как его теперь нести. Сокол вяло трепыхал «крыльями», но сворачиваться и не думал.
«Как-то так их носят,» — Гедимин спихнул животное на плечо, где уже торчали кромки приподнятых пластин. В наушнике зашуршало, заскрежетало, Сокол провёл хвостом по броне и затих, свесив головной сегмент сармату на грудь. Тот еле слышно хмыкнул и зафиксировал существо полосой защитного поля поперёк спины.
Снаружи было темно и непривычно тихо. Под трапом дремал одинокий нхельви, хвост ещё одного свисал с крыши бронехода. Гедимин, стараясь не шуметь, подошёл к шатру Вепуата, заглянул внутрь и увидел темноту — разведчик накрыл жаровню колпаком. «Спит,» — сармат пару секунд прислушивался к тишине, затем покосился на вбитые в гравий у шатра кости с перекладинами. Сокол, увидев их, вяло шевельнулся — ночью его обычно держали здесь, пристегнув к перекладинам ремешками.
— Все спят, — прошептал Гедимин, глядя на выставленные из шатров фонари. — Пойдём искать тебе еду. Ты вроде хищник?..
Он обогнул шатры и увидел яркий свет — аборигены вынесли из загородок фонари и копались в мешках и корзинах, собирая что-то в большой котелок. Двое Броннов набирали из бочки воду в ведро. На передней части волокуши сидел ещё один и на весу разделывал что-то из местной фауны, бросая ненужные куски тягловым зверям. Из темноты за волокушами доносилось чавканье.
— Показывай, чем тебя кормить, — буркнул Гедимин, подходя к корзинам вплотную. Аборигены расступились, и стало до неприятного тихо. Все стояли вокруг и смотрели на сармата. Он, стараясь не обращать на них внимания, прошёл вдоль корзин, заглядывая в них. Сокол сидел на плече смирно, втянув хоботок, — видимо, части растений и грибов не привлекали его.
«В чём они держат мясное?» — сармат приподнял край войлока, свисающий из-под плетёной крышки. На пальцы дохнуло прохладой. Сокол встрепенулся и сунул под крышку хоботок.
— Это? — Гедимин достал из корзины продолговатую пятнистую тушку с гребнями-выростами, похожими на плавники. Рассмотреть её он не успел — Сокол всосал её хоботком по самый хвост и выплюнул себе в ротовое отверстие, только обломанные плавники разлетелись во все стороны.
— Держи, — сармат достал ещё одну тушку и стряхнул с рукава ошмётки органики. Бронны и подтянувшиеся на шум Скогны молча стояли вокруг и глазели на Сокола — и Гедимину от их молчания было не по себе.
— Дим-мин? — донеслось из темноты, и аборигены, будто проснувшись, разом заверещали, указывая на сармата. В темноте зашелестело, зазвенело, затем на свет, поправляя одним когтем маску, вышел Калиг. Бронны и Скогны завопили, махая подручными предметами, из-под волокуш и из-за корзин повылетали проснувшиеся нхельви. Гедимин угрюмо сощурился на шатры.
— Чего орать? Сарматы спят.
Калиг коротко рявкнул, и на холме вновь стало тихо — так, что Гедимин расслышал чавканье Сокола, доедающего четвёртую тушку.
— Разве не Кен-нен должен был кормить этого зверя? — спросил страж, поднося посох ближе к животному. Сокол резко втянул крылья и вздыбил спинные щитки — свет костяной «палки» ему определённо не нравился.
— Пришлось мне, — буркнул Гедимин. — Скажи им, чтобы не орали. Мы уже уходим.
— Текк’ты ждут в ободранной долине, — шумно вздохнул Калиг. — Я сказал им копать, но они ждут тебя наверху.
Гедимин помянул про себя спаривание «макак». «Пора бы им уже находить рабочее место без моей помощи. Сколько раз они… Стоп. Уверен, что каждый раз это были одни и те же рабочие? Может, каждый день приползают новые? Tzaat has— sulesh…»
…Посох стража вспыхнул над обрывом, и Гедимин прищурился — всю долину затопило ослепительным белым светом. Он отразился от панцирей Текк’тов, свернувшихся на дне низины; пару секунд всё вокруг мерцало и бликовало, потом свет медленно потускнел.
«Только трое,» — погрустневший Гедимин перевёл взгляд с закрытой шахты на маленькие штабеля тектоновых заготовок. «Куда их отправить?»
— Спроси, будут ли они месить камень, — обратился он к Калигу. — Работа тяжёлая, но они выглядят сильными.