— У них всегда галдёж, — он оглянулся на лабораторный шатёр и защитный купол под ним. — Деревяшки остыли, пойду колоть.
— Погоди, — Вепуат приподнял ладонь и постучал пальцем по наушнику. — Что-то там не то. Они говорят про нергонов…
…Когда сарматы вышли к лагерю аборигенов, на них даже не обратили внимания. И Бронны, и Скогны сбились в большую кучу у повозок и встревоженно галдели. В центре толпы Гедимин с высоты своего роста разглядел чужаков-лесорубов, снаружи подтянулись местные копейщики. У пологого склона лежали, дожёвывая последнюю траву пополам с гравием, плоские тягловые звери; у каждого на спине стояла корзина, и сканер показывал, что внутри — крючья и тросы. «Они собирались за брёвнами,» — в груди Гедимина слегка потеплело. «Хоть кто-то думает о работе… Но почему они не уходят?»
— Has— sulesh! — сказал, как сплюнул, Вепуат, и Гедимин недобро на него сощурился.
— Ты чего? Они собирались рабо…
Вепуат резко мотнул головой.
— Я не про этих. Нергоны! Сейчас, позову местных, пусть нормально расскажут.
Он взвизгнул так, что у Гедимина зазвенело в ушах, и он поспешно отодвинулся. Оба «трилобита», раздувшись вдвое, заревели во все глотки, и сармат закрыл наушники и помянул про себя спаривание «макак». Аборигены разом повернулись к орущему Вепуату, толпа рассыпалась, пропустив к сармату дровосека в мохнатой шапке. Тот зыркнул на раздувшихся «трилобитов» и заверещал, показывая что-то жестами. Остальные уставились на сарматов, постепенно выстраиваясь вокруг них кольцом.
— Он говорит, — начал переводить Вепуат, едва Бронн замолчал, — что отряд вышел с первым светом — проверить, как там брёвна. Здесь его ждали с корзинами, готовились ехать. А на месте увидели, что всё нарубленное окружено… Так, ещё раз?
Абориген издал несколько пронзительных звуков, ещё трое — из числа охранников — что-то добавили, понуро прижав уши.
— Там расставлены знаки вспышки, — Вепуат озадаченно хмыкнул. — Или разрыва?.. Какие-то, в общем, опасные знаки. По кругу вокруг вырубки.
Гедимин мигнул.
— Знаки вспы… — он встряхнул головой и недобро сощурился. — Он имеет в виду предупреждение о минировании? На вырубке поставлены мины?
— Типа того, — кивнул Вепуат, глядя на аборигена — тот жестами показывал то ли расширяющееся облако, то ли летящие во все стороны осколки. — Какая-то взрывчатая дрянь. Нергоны им всё заминировали, и без стража не снять.
Гедимин огляделся по сторонам, открыл было рот, но Вепуат тяжело вздохнул и с досадой ударил кулаком о кулак.
— Естественно, стража нет. Вот принесёт его после рассвета…
— Четыре часа — в помойку, — Гедимин угрюмо сощурился на горизонт. — Грёбаные дикари…
«Откуда только мины берут…» — мелькнуло в голове. Сармат посмотрел на свой кулак и сердито фыркнул.
— Скажи, что обойдёмся без стражей. Я пойду с ними. Как-нибудь разминирую.
Вепуат мигнул.
— Ты же не знаешь, что там за мины, — напомнил он. Гедимин кивнул на сигма-сканер.
— Разберусь.
Когда Вепуат договорил, над холмом повисла мёртвая тишина. Аборигены несколько секунд молча переглядывались, потом один из дровосеков медленно вышел вперёд. В толпе начали шипеть, пищать и толкаться, потом вперёд вытолкнули ещё пятерых копейщиков. Они нестройно вскинули оружие. Гедимин вопросительно хмыкнул.
— Идём, — едва заметно ухмыльнулся Вепуат, подзывая ближайший дрон. — Мне тоже интересно.
Нхельви спустились вслед за ними до подножия холма, а оттуда волной хлынули обратно, вверх по склону. Гедимину было не до них — он смотрел на сканер, запоминая расположение разломов. Едва он прошёл десяток шагов, как холм оказался далеко на горизонте — с расстоянием тут творилось что-то странное. Над узкой незаметной тропой качались перистые листья, шевеля отростками, что-то малоподвижное копошилось в гравии, в пальцах путались огнелюбки. Над сарматами реял дрон, прикрытый маскировочным полем; изредка Гедимин видел на экране его «след» — полосу ряби от сканирующего луча. Скогны шли вперёд, постоянно осматриваясь, и переговаривались только жестами. «Трилобиты» шевелили хоботками, что-то вынюхивая.
«Далеко нергоны?» — жестами спросил Гедимин у Вепуата, когда аборигены приостановились.
«В долине их не видно,» — отозвался тот — и вздрогнул от визга Скогна. Тропа обрывалась у ложбины с журчащей водой — маленьким ручьём, утекающим в гравий. С двух сторон от него лежали среди груд листьев деревья-валуны, разрубленные надвое. Их оставили у ручья, рядом с живыми «валунами»; Гедимин насчитал семнадцать стволов — тридцать четыре половины.
Он двинулся было вперёд, но резкий вопль Скогна и вцепившийся в локоть Вепуат заставили его остановиться.
— Вот, — разведчик обвёл широким жестом груду брёвен и притоптанную траву вокруг. — Знаки тут, по кругу. Один на виду, остальные были скрыты, но их тоже нашли. Сейчас попрошу показать…
Гедимин озадаченно посмотрел на Бронна. Тот осторожно приблизился к брёвнам на полшага и занёс длинный тонкий прутик над серым булыжником неправильной формы. Поднеся палочку почти к камню, Бронн шарахнулся назад и пронзительно вскрикнул.
— Этот — на виду… Эй, не трогай!
Гедимин остановился там, куда показывал Бронн. Неприметный булыжник лежал теперь у его ног. Ничего занимательного в нём не было — кроме нарисованного на верхней части орнамента. «Похоже на символ огня,» — заметил про себя сармат, удивлённо разглядывая камень. «Только какой-то… расколотый.»
— И что? — повернулся он к Вепуату. Разведчик стоял чуть поодаль, рядом с ямкой, на дне которой лежал ещё один разрисованный булыжник — в этот раз не серый, а красноватый.
«Это и есть их мины?» — Гедимин посмотрел на экран сканера и пожал плечами. Прибор видел обычные камни… ну, с мизерной примесью ирренция, но здесь этим было никого не удивить. Луч проник глубже, захватывая всю «заминированную» область, — ничего похожего на сложный механизм не было ни наверху, ни в слое гравия, ни даже на поверхности материковой плиты и в нескольких метрах под ней.
— Ты что-нибудь видишь? — вполголоса спросил Гедимин у Вепуата, изучающего экран передатчика. — Механизмы? Фитили? Проволоку?
Разведчик качнул головой.
— Ничего. Долина как долина. И холмы обычные, и брёвна. Смотри сам — я-то не механик…
Гедимин взглянул на экран, всмотрелся до рези в глазах — и, тяжело вздохнув, угрюмо сощурился на аборигенов. «Ничего. Ни атома подозрительного. Только размалёванные камни. Кольцом под слоем гравия.»
— Нергоны далеко? — шёпотом спросил он, подозрительно покосившись на холмы и надтреснутое небо. «Может, тут засада? Войдёшь в этот дурацкий круг — а тебе на голову оползень. Или летучая тварь…»
— Тут никого нет, — ответил Вепуат, разглядывая камни с тем же озадаченным выражением на лице, что и Гедимин. — Из подозрительного — только эти девять булыжников. Один и тот же рисунок на всех, заметил?
— Знак огня, расколотый, — кивнул Гедимин и оглянулся на аборигенов. Они незаметно отошли на два десятка метров и смотрели на сарматов с опаской, как будто рядом и впрямь лежал килограмм-другой тротила.
— Что-то мы не так поняли, — пробормотал он, разглядывая экран сканера. «Камни как камни. Ну, ирренций в составе…»
— Спроси их ещё раз, — повернулся он к Вепуату. — Что здесь представляет опасность? Вот эти булыжники? Они должны взорваться?
В этот раз аборигены отвечали негромко и односложно. Их глаз Гедимин не видел, но уши они к головам прижали плотно — что-то не на шутку напугало их.
— Угу, — подтвердил Вепуат. — Они. Если пересечь круг.
Гедимин подобрал пару камешков, кинул, не размахиваясь, — один в центр круга, другой — в разрисованный булыжник. В шорохе листьев различил тихий стук — камешки упали на слой гравия и затерялись в нём.
— Ничего не понимаю, — подытожил Вепуат. — Чему тут вообще взрываться? Ирренцию, может? Может тут случиться цепная реакция?
Гедимин фыркнул.
— С чего⁈
«Бред какой-то,» — думал он, оглядываясь на аборигенов. Они отошли ещё дальше и частично залегли. «Выдры чего-то боятся. Но тут нет ничего, кроме дурацких камней. Zaa hasu…»
— Отойди, — буркнул он Вепуату. — К ним. Полем накрой. Я ничего не понимаю, и мне надоело.
Вепуат мигнул.
— Думаешь, надо? — он оглянулся на повисший в небе дрон. — Мало ли что тут…
— Нет тут ничего! — сердито фыркнул Гедимин, жестом отгоняя его от «заминированного» круга. — Иди!
Он давно не чувствовал себя так глупо — наверное, с того дня, как узнал о свойствах колеса на Равнине. Аборигены залегли в кустах, под защитным куполом; Вепуат сидел рядом с ними, и Гедимин был рад, что не видит под тёмным щитком его глаз. Тяжело вздохнув, он резко наклонился, шагнул в круг и схватил разрисованный камень, подняв его над головой.
— И что…
Рука до локтя взорвалась болью. Гравий поднялся полутораметровой волной и осел, оставив цепочку из восьми дымящихся кратеров. С локтя Гедимина закапала расплавленная обшивка, он сжал ноющую, пульсирующую болью руку в кулак, — пальцы были на месте, даже подчинялись приказам нервного центра… Остатки камня высыпались на землю сероватой пеной.
— И что⁈ — крикнул он, пинком откатывая в сторону половину бревна. Кулак, поднятый над головой, горел золотом — чёрный слой стёк, оставив несколько размазанных полос.
— Идите работать! — бросил сармат, найдя взглядом аборигенов, и опустил руку, стараясь не прислушиваться к ощущениям в ней. Ударило по пальцам крепко, остался слабый ожог, — ничего опасного, но непрерывный зуд от регенерации минимум на час…
Скогны опомнились быстро, но Вепуат всё равно обогнал их — он был рядом с Гедимином через пять секунд, смотрел расширенными глазами на его руку и криво ухмылялся. Аборигены, не приближаясь к сарматам, сновали среди кратеров, взволнованно верещали, и уши их стояли торчком. Ещё через пять секунд двое копейщиков вместе с Бронном кинулись вверх по ущелью.
— Куда они? — спросил Гедимин, держа руку на весу — оплавленные щитки ещё не остыли. «Опять попортил скафандр. И главное — обо что⁈»