— Вырастет — не обрадуется… Ладно, поищем робота. Только вывозить его на декомпрессию не забывай.
…Один каменный куб весил ровно килограмм, другой — десять. Гедимин покосился на жёрнов, оставшийся от испытаний поршневой машины. «Ладно, до этого дойдёт. Начнём с килограмма.»
Он уже прикрепил к торчащему из камня анкеру косу из туго перевитых жёлтых плёнок, как земля под ногами мягко дрогнула. Тут же под приподнятый полог протиснулся нхельви и что-то процокал. Гедимин прикрыл недособранную установку защитным полем и вышел.
— Текк’ты тебя не дождались, — сообщил мрачный Вепуат. Он стоял у обрыва, сложив руки на груди, и выглядел нахохленным. Гедимин заглянул в долину, посмотрел на подъёмник, так сегодня и не запущенный («разобрать его, что ли?»), убедился, что механизм ещё цел, и снова повернулся к Вепуату.
— Чего тогда звали?
Разведчик пожал плечами.
«Трилобит, похоже, не выжил,» — подумал Гедимин, отходя вдоль обрыва к длинному жёлтому ангару на дне долины. Сооружение стояло на равном удалении от каждого из двух холмов. По двум длинным скатам крыши и аккуратным скруглениям на торцах протянулись продольные складки с миниатюрными тёмными отверстиями продухов. Крыша была изрезана ими до середины — дальше камень остался гладким, видимо, Текк’ты не успели над ним поработать. Гедимин посмотрел на экран сканера, проверяя внутренние перегородки и полости, и довольно хмыкнул. «Жаль, не успели испытать эту постройку дождём из металла. Ну, какие-нибудь катаклизмы тут ещё будут…»
— Вечером вернутся? — спросил Гедимин у мрачного Вепуата. Сармат так и стоял у обрыва, разглядывая что-то у горизонта. С его плеч свисали притихшие «трилобиты».
— Обещали, — отозвался Вепуат. Гедимин подождал немного, но разведчик больше не сказал ни слова.
«Похоже, не выжил. А на вид рана была несмертельная…» — сармат тихо отошёл от Вепуата. В шатре ждали тросы из сжимающихся плёнок, и Гедимин уже думал, как приспособить такой к самому примитивному радиометру — хотя бы зашкаливающий «омикрон» измерять, что ли…
…Жгут дёрнулся, сокращаясь вдвое. Каменный куб проскользил по натёртому жиром поддону и замер, упёршись в подставленный Гедимином палец. «Перестарался со смазкой,» — недовольно сощурился сармат, закрывая сопло излучателя. Верёвка обмякла.
«Ещё раз…» — Гедимин взял куб и свесил на жгуте с края стола. На другом краю столешницы уже лежали куски необработанного жёлтого камня — набор противовесов. Верёвка растянулась почти до земли. Несколько секунд сармат её сканировал, настороженно глядя на тонкие жёлтые жгуты — всё-таки этот сорт гзеша был не самым прочным, а испытания шли второй час. «Держится. Выдержит. Ещё раз…»
Излучение усиливалось плавно, и жгут медленно сокращался, подтягивая десятикилограммовый груз к столешнице. Защитное поле, в которое бил проходящий сквозь верёвку луч, горело яркой зеленью и слегка рябило от непрерывной генерации. Когда камень повис, едва не касаясь столешницы, сармат подставил под него ладонь и выключил излучатель.
«Неплохие результаты,» — думал Гедимин, разглядывая жёлтый шнур из нескольких жил. Сканер показывал внутри равномерно распределённые молекулы в форме спиральных галактик. На их рукава наматывалась полимерная плёнка, сокращаясь по мере их сжатия. «Можно было бы сделать подъёмник. Взять побольше плёнок, переплести их, выставить экран и постепенно облучать…»
Он перевесил сфалт за спину, собрал все проверенные жгуты и отдельные волокна и поднёс к ним дозиметр. Пока прибор замерял фон, сармат смотрел на ящик стола, в котором лежали прокалённые деревяшки, и задумчиво щурился. «Подъёмники подождут. Сначала попробуем собрать дозиметр…»
…«А держать эту штуку придётся строго вертикально. Иначе намеряет ерунды.»
В руках Гедимина была примитивнейшая конструкция из четырёх деревяшек, камешка-подвеса и тоненькой жёлтой верёвочки — даже, скорее, ниточки. Каменный стерженёк с балансирами скользил на нити между двух планок с чёрточками-рисками. Их (и цифры рядом с ними) Гедимин натёр ксенофторидом «лития» — жёлтый на буровато-чёрном выделялся довольно ярко.
Подвес отклонился от планок, и сармат приподнял конструкцию, выравнивая его. Растянутая нитка свисала до нижних рисок, показывая условный ноль. Риски шли кверху, упираясь в максимальную отметку в одну десятую кьюгена — на большие диапазоны этот радиометр рассчитан не был.
«Проверяем,» — сармат поднёс конструкцию к соплу излучателя. Нитка, резко дёрнувшись, подтянула камень к середине шкалы. «Пять милликьюгенов,» — Гедимин покосился на наручный дозиметр. «Пять и две десятых… ну, сойдёт.»
Он дотянулся до излучателя, меняя настройки. Подвес «радиометра» пошёл вниз и остановился на отметке в двадцать пять микрокьюгенов. «Двадцать семь на моём,» — проверил сармат и нехотя кивнул. «Ладно. В принципе, работает. Для деревяшки — так даже неплохо.»
…Снаружи гудело, потом хрустело и шуршало, и кто-то кого-то вроде бы звал. Гедимин покосился на полог, но тут же обо всём забыл. Он размечал очередную шкалу. Перед ним на штативах стояли два радиометра — точнее, омикрон-метра: ничего, кроме омикрон-квантов, эти примитивные устройства не фиксировали. Третий, с ниткой из зелёного жгута, измерял в диапазоне ста кьюгенов; его рабочую часть Гедимин проверял на запущенном реакторе, теперь осталось только аккуратно разметить шкалу и нанести краску. «Ну вот, дозиметры для разных диапазонов,» — с довольной ухмылкой покосился на приспособления Гедимин. «Если их ещё заэкранировать и собрать в одну батарею, будет универсальный омикрон-метр…»
— Атомщик! — крикнул Айзек, с силой отдёрнув полог и едва не сорвав шатёр с его опор — одна из костей-подпорок даже выскочила из гнезда. — Ты что, уши заклеил⁈
Гедимин ошалело мигнул.
— Чего тебе? — спросил он, недовольно щурясь. «Ну вот, чуть шкалу не испортил…»
— Иди в лабораторию, — бросил Айзек уже на бегу, выбираясь из шатра. Гедимин, озадаченно хмыкнув, пристроил третий омикрон-метр на штатив, поправил опоры и вышел, едва не наступив по дороге на любопытного нхельви. «Чего все бегают? Авария, что ли?»
Бронеход вроде стоял на месте, и его обшивка была цела и не дымилась. Оглянувшись на лагерь и убедившись, что и там ничего не взорвалось, Гедимин пожал плечами и направился к лаборатории. Её уже облепили нхельви — может, не авария, но что-то интересное тут намечалось.
— Зря пришёл, — буркнул, покосившись на него, Вепуат. Он стоял у переборки, скрестив руки на груди, и угрюмо щурился на контейнеры с полупрозрачными стенками. Они были сделаны из реакторного рилкара — это Гедимин определил сразу, ещё до того, как разглядел их содержимое. В каждом из шести длинных ящиков лежал приплюснутый «червяк» с крупными чешуями на спине.
— Зелёные Пожиратели? — сармат покосился на дозиметр и облегчённо вздохнул — реакторный рилкар худо-бедно «держал» излучение. — А чего им ничего не положили?
Гварза, склонившийся над контейнерами, выпрямился с шумным вздохом и опустил ладонь на лицевой щиток. Айзек укоризненно посмотрел на него и через силу улыбнулся.
— Перед вывозом их кормили. А завтра покормят уже на новом месте. К ночи попробую дать им местной воды. Высаживать из контейнеров не будем… А что с транспортировкой?
Вепуат — почему-то Айзек обращался к нему — раздражённо дёрнул плечом.
— В карман не влезут, — буркнул он. — У местных есть мешки? В бочку ещё можно засунуть.
— В бочку… — повторил Айзек, переводя взгляд на Гедимина. — А ты что предложишь? Нужно довезти этих существ живьём до Сердца Пламени.
Гедимин задумчиво посмотрел на контейнеры.
— Скоро ехать в это Сердце? Пару суток рилкар выдержит без заметной деформации. Где их там собираются держать? В каком-нибудь Куэннском садке?
Айзек невесело усмехнулся.
— Значит, так и нести… Приделай к ящикам какие-нибудь обвязки. Они все вместе весят три центнера. Думаю, разделив между собой, мы их донесём.
Гедимин подошёл к своему столу, порылся в карманах, заглянул в ящики, — все тросы из земных материалов, если от них ещё что-то осталось, лежали где-то здесь. Над столом Вепуата и разложенными там контейнерами всё стояли Айзек и Гварза, негромко что-то обсуждая. По отсеку прошёл сквозняк — Вепуат тихо открыл шлюзы и вышел. «К контейнерам даже не подошёл,» — заметил про себя Гедимин, перебирая обрезки тросов и ремней. «Так расстроился из-за дохлого „трилобита“? Слишком он увлёкся этими тварями. Не нравится мне это…»
35 день Кислоты, месяц Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид — Сердце Пламени
Плавный график интенсивности омикрон-излучения вдруг взвился острыми зубцами до краёв экрана. Гедимин саданул по клавишам, уже зная, что не успеет — стержни испарятся, не долетев. По ушам ударил дребезжащий звон, и сармат вскочил, хватаясь за генератор защитного поля. Затрещали выдранные из фундамента кости-опоры, и плотная «ткань» шатра легла сармату на плечи.
«Hasu!» — он сердито сдёрнул с себя сшитые шкуры, наклонился за костью-подпоркой. Замолкший было передатчик снова задребезжал. Гедимин встряхнул головой. «Что за… А, вспомнил. Тревога! Сигнал от дрона!»
Подобрав сфалт, он вылетел на улицу, там крутнулся на месте со сканером на вытянутой руке — и слева от лагеря, у просевшей стены защитного поля, увидел знакомое пятно ряби.
Гедимин хотел обогнуть шатёр тихо, но не успел — пятно ряби на экране уже отступало за стену и сползало вниз по склону. Сармат в два прыжка добрался до прозрачного «ограждения», полоснул по нему генератором, открывая шлюз, и выстрелил плазменной «пулей» поверх холмов. Громыхнуло в тишине так, что сам сармат оторопел. Пятно ряби мгновенно пропало с экрана, зато на нём появились мелькающие тени — какие-то твари, вспугнутые взрывом, носились над холмами.
Гедимин хотел сплюнуть, но респиратор помешал — и он, заделав дырку в стене, только вздохнул и повернулся к лагерю. У шатров стояли, уставившись на сармата, четверо Скогнов-копейщиков.
— Райвиг, — буркнул Гедимин, махнув сфалтом в сторону тёмной долины. Сквозь защитное поле приборы видели плохо, а глаза и вовсе были бесполезны. «Эта тварь — ходячий сигма-сканер. Она там без фонаря сориентируется…» — Гедимин поморщился и снова хотел сплюнуть, но вспомнил про респиратор.