«А Вепуат не вышел,» — подумал сармат, огибая шатры. После сна о взорвавшемся реакторе ложиться ему не хотелось. Дроны молчали — вспугнутый шпион пропал в темноте, больше никто под луч сканера не попадал. «Вепуат не вышел,» — повторил про себя Гедимин. «А он должен был слышать тревогу…» Он покосился на дальний шатёр — полог был опущен, и свет наружу не просачивался.
…«Воды на вечер хватило,» — отметил про себя Гедимин, устраиваясь у стены душевой. Шланг, воткнутый в патрубок скафандра, накачивал под броню тёплую воду. «Им хватило, и мне оставили. Айзек и Гварза опять не мылись? Зря. Тут удобнее, чем в бочке. Если не раздеваться, конечно.»
В руке он держал вертикальную рамку с подвесом — самый чувствительный из омикрон-метров. Камешек чуть приподнялся, насчитав четыре микрокьюгена, и на этом остановился. «Работает,» — хмыкнул Гедимин, чуть наклоняя рамку и глядя, как подвес отклоняется от вертикали. «Но шкалу надо чем-то прикрыть. Кожух с прозрачной стенкой сделать, что ли…»
Издалека донёсся протяжный низкочастотный гул. Гедимин досадливо сощурился. «Только зайдёшь помыться…» Он отсоединил шланг и сдвинул пластину брони, позволяя воде вытечь. «Надо найти Вепуата. Или стража — кто там из них сегодня…» Гул прозвучал снова — громче и протяжнее. «Сначала покажусь им, потом пойду за переводчиком,» — решил Гедимин, быстро выходя из душевой. «И что им всем не работается по графику⁈ Приползали бы с рассветом…»
Под обрывом сверкали, отражая свет жёлтого фонаря, клубки гигантских змей. Одна из них приподнялась, заметив силуэт на скале, и снова загудела. Остальные зашевелились, расползаясь, и Гедимин увидел на освободившемся пятачке длинный каменный ангар. Вся его крыша, переходящая в стены, была изрезана бороздами, в них чернели продухи, а с торца — широкий проход, пока не прикрытый никакими створками. «И склад, и цех достроены,» — сармат посмотрел на экран сканера, просвечивающего сооружение насквозь, и довольно ухмыльнулся. «И Текк’ты вроде как хотят работать дальше…»
Он огляделся по сторонам. На валуне, выжидающе глядя на него, сидели нхельви, ещё один осторожно свешивался с обрыва — этот смотрел на неподвижный подъёмник, с которого опять «слетело» защитное поле. «Да далась им эта машина,» — Гедимин недовольно сощурился.
— Мастер Дим-мин?
В полумраке зажёгся яркий белый свет. Руниен с посохом в руках вышел к обрыву, жестом отогнал зверьков от края и слегка наклонил голову.
— Кто-то потревожил тебя на исходе ночи?
Гедимин поморщился.
— Райвиг бродил вдоль стены.
Руниен едва заметно вздрогнул.
— Райвиг? В каком обличии?
Гедимин пожал плечами.
— Видел только на сканере. Большое пятно ряби. Это из-за излучения… Тьфу! — он встряхнул головой и развернулся к обрыву. — Руниен, помоги с переводом. Тут Текк’ты, надо послать их работать.
…Вокруг длинного ангара никого не осталось. Последний хвост блеснул над скалой и ушёл в камень. Кто-то снизу поддел головой крышку, и шахта открылась. Сканер показывал скальный массив и пятерых Текк’тов, вгрызающихся в него на разных участках. Гедимин едва заметно улыбнулся. «Может, догоним график. Если эта пятёрка нормально поработает…»
— Что это за амулет? — нарушил молчание Руниен. Он разглядывал рамку радиометра — Гедимин, как вышел из душевой, так и держал её в руке — строго вертикально. «Семь микрокьюгенов,» — машинально снял показания сармат. «Что-то фонит. То ли Текк’ты, то ли разломы…»
— Радиометр, — ответил он. — Фиксирует излучение.
— Что он делает с ним? — переспросил озадаченный Руниен, протягивая палец к камешку-подвесу. От прикосновения тот качнулся, а нитка дёрнулась кверху, намерив ещё пару микрокьюгенов. Гедимин мигнул.
— Стой, — он быстро поднёс к руке Руниена «щупы» дозиметра. Ошибки быть не могло — страж «фонил» и в омикрон-, и в сигма-диапазоне, и как раз сейчас излучение быстро убывало, сходя к привычному фону.
— У тебя что, ирренций в кармане? — пробормотал Гедимин, обходя с дозиметром на руке вокруг стража. Тот смотрел на сармата озадаченно, но не сопротивлялся. «А ведь действительно — фонит,» — думал Гедимин, глядя на стрелку-указатель. «Только не он, а эта белая палка. Вот всегда эти штуки мне не нравились…»
— Эта палка фонит, — сказал он, протягивая руку к посоху. — Что это? Какой-то механизм? Из чего он?
— Кости мира — akkhadalis, — нараспев проговорил Руниен, отодвигая посох. — Осторожно, Дим-мин. Мало ли что будет от столкновения двух сил…
Гедимин мигнул.
— Кости мира? Куэннский материал? Это Куэнны сделали? — он впился взглядом в палку, подозрительно похожую на чей-то позвоночник. «А ведь это неслабый сигма-излучатель. Особенно когда… когда им что-то делают. Светят, посылают сигнал…»
— Ты знаешь, что внутри?
Руниен подался назад, прижимая посох к груди и стремительно мрачнея.
— Дим-мин, ты…
Шахта громко загудела и загромыхала. Гедимин схватился за сканер, Руниен шагнул к обрыву, наклоняя потускневший посох над долиной.
— Текк’ты говорят — внизу камни, а поднять их некому, — сказал он. — Что им делать — поднимать самим или ждать твоей помощи?
Гедимин оглянулся на лагерь.
— Скажи — помощь будет, — он быстро зашагал к шатру филков. «Надо посадить кого-то на подъёмник. Меня самого планка не выдержит. И рычаги… всё-таки не под себя делал. И чем дикарям эта машина не нравится, мать моя колба…»
… — Чем ты меня мажешь? — настороженно спросил Бласко, глядя на полую кость у Гедимина в руке. Сармат сделал из неё дозатор — так смазка распределялась по деталям, а не вокруг них, и более-менее равномерно, а не как повезёт. Но что-то из брызг долетело и до филка-оператора, и он с опаской смотрел на прозрачные капли на комбинезоне. Вытереть их было нечем — ни травы, ни даже камешков.
— Жир какой-то, — пожал плечами Гедимин, стирая «грязь» с чужой одежды. Это вещество не разъедало гзеш, даже жёлтый, — сармат вымачивал в нём лоскут почти сутки и никаких изменений не нашёл — но филк уж очень недовольно щурился.
— Держи дозиметр, — хмыкнул Гедимин, вспомнив, что так и носит с собой примитивный прибор. — Прикрепи к груди. Раз в полчаса смотри, что покажет. Есть на чём записывать?
Филк недоверчиво покосился на рамку на ручке.
— А чем оно показывает? Вот этой желез… Это что, камень⁈
— Тут без разницы, что подвешивать, — отозвался Гедимин, выпрямляя наклонённую рамку и показывая на сдвоенную шкалу. — Нужен груз — и ровный край, чтобы ложился на риску. Видишь?
Он сунул филку под нос наручный дозиметр — в этот раз показания приборов расходились всего на один микрокьюген. Бласко растерянно покачал головой.
— Л-ладно, буду записывать…
…Под ногами шевелились огнелюбки — было уже настолько светло, что Гедимин мог отличить лиловые от красных. Трава пустила спороносные колоски — через два-три часа споры должны были взлететь. Гедимин смотрел издалека на шатёр на окраине лагеря, накрытый белым шаром защитного поля. «Пролезут споры или не пролезут? Пыль — ладно, а вот трава на столе мне без надобности…»
Айзек, Гварза и двое стражей стояли над контейнерами, обёрнутыми каким-то тряпьём. Из-под тряпья торчали шлейки. Ещё несколько стражей разбрелись по холму — Гедимин видел тут и там светящиеся навершия посохов.
— Трревожиться не о чем, — сказала Ауна, принюхиваясь к ветру. — Кочевники ушли. Надолго ли — никто не знает… но, так или иначе, мы будем ждать вашу машину у самых воррот. Как только Тарр-ка веррнётся, его доведут до холма под надёжнейшей охрраной.
Гедимин хотел фыркнуть, но в последний момент решил сдержаться. «Надёжнейшей, sa hasu,» — недобро сощурился он, окидывая угрюмым взглядом лагерь. «Одного Райвига прогнать не могут. Или не хотят — и это не лучше.»
Что-то крупное мелькнуло на краю поля зрения. Повернувшись к полевой кухне, Гедимин увидел Вепуата. Разведчик копался в корзинах, набивая мешок какой-то ксенофауной — то ли рыбой, то ли кальмарами.
— Он начал есть, — отрывисто сказал он, оглянувшись на Гедимина. Его глаза посветлели, и он уже не хохлился. Гедимин мигнул.
— Раненый трилобит? Я думал, он ещё вчера…
Он осёкся. Вепуат сдержанно фыркнул.
— Он жив. Шуршит и принимает пищу. Пока даю ему нащипанное мясо. Жаль, от Би-плазмы воротит хобот…
«Трилобиты» у шатра встретили сарматов широко разведёнными крыльями, вытянутыми хоботками и странным пощёлкиванием откуда-то из-под щитков. Вепуат вынул из мешка пару тушек, сунул оставшееся в руки Гедимину — «покорми!» — и скрылся под пологом шатра. Сармат озадаченно хмыкнул, но «трилобиты» уже наседали с двух сторон. Кормление не затянулось — пищу всосали так, будто в животе у каждого заработал вакуумный насос. Вытерев руки, Гедимин приподнял полог и заглянул в шатёр. Вепуат сидел у короба, прикрытого подстилками, и смотрел на приоткрытый проём, изредка макая кусочки размятого мяса в воду и подкладывая на край. Что-то подбирало их по одному и утягивало в темноту.
— Всё, — сказал Вепуат, прикрывая проём. — Больше не хочет. Хорошо, что начал есть. Может, ещё полетает.
Гедимин неуверенно усмехнулся.
— А что с раной? С крылом? — спросил он, прислушиваясь к шорохам в коробе. Вепуат пожал плечами.
— Крови нет. Повязку я убрал — она его беспокоила. А крыло… похоже, крыло отсохнет. Или сразу ампутация… ну, посмотрим, что будет завтра.
Даже стоя рядом с Гедимином, он глядел куда-то мимо. Ремонтник отвернулся, скрывая недовольный прищур. «Псих с ксенофауной…» — мелькнуло в мозгу, и Гедимин криво ухмыльнулся. «Вот не думал, что он к этим тварям так прикипит. Интересно, можно будет взять их в Ураниум?»
На выходе Вепуат задержался, перебирая свисающие шлейки. Сокол и Чужак, притихнув, как будто чего-то ждали. Гедимин вспомнил, что сегодня не слышал призывных воплей — кочевники со своими животными ушли, и Сокол, видимо, чуял, что звать некого.
— Надо с ними заниматься, — пробормотал самому себе Вепуат, усаживая зверей на плечи. В этот раз даже Чужак не сопротивлялся — только раз дёрнулся в сторону Гедимина и тут же успокоился.