Вепуат вполголоса выругался.
— Кенен! — Айзек хлопнул ладонью по столу. — Вепуат — не врач. Тем более — не хирург. Надо ехать в Ураниум.
Что-то снова кольнуло Гедимина в разбитые рёбра, но за болью пришла прохлада — Вепуат нашёл какой-то слабый анестетик. Рядом, у его ног, валялся распотрошённый медицинский пакет; что-то, извлечённое из него, Вепуат то подбирал, то резким движением совал обратно.
— Кенен, ты остаёшься на базе, — распоряжался где-то вдалеке Айзек, снова скрывшийся в тумане. — Выезжаем немедленно. Вепуат! Зафиксируй раненого, чтобы не растрясло. Есть что-то срочное, что надо с ним сделать до отъезда?
Вепуат судорожно сглотнул, глядя на пакет, скомканный в руке.
— П-полчаса… Он продержится. Сейчас я фиксаторы…
Лежать было неудобно — лёгкие как будто прилипали к лопаткам, и воздух в них не проходил. Вепуат подсунул Гедимину под спину какие-то валики, зафиксировал его полусидя — лёгкие развернулись, зато заболели нижние рёбра. Сармат покосился на себя — низ груди и верх живота покрывали чёрные пятна кровоподтёков, соединяющиеся в один огромный синяк.
— Поедем в Ураниум, — Вепуат сел рядом с ним, заглянул ему в глаза. — Айзек на крыше. Нас провожают нхельви, сотни две, наверное. И Текк’т… Вот, чуешь, тряхнуло?
«Текк’т?» — Гедимин мигнул. «Прямо по поверхности?.. Жаль, мне отсюда не видно…» Он покосился на огромный кровоподтёк. «Что там всё-таки хрустит?»
— Сфалт, — вспомнил он и зашевелился, пытаясь оглядеться. Голова поворачивалась плохо, плечи при каждом вдохе странно ныли. Вепуат хотел прижать его к постели, но отдёрнул руку и только выругался.
— Здесь. В шлюзе принайтовали. Он цел, там… ничего не взорвалось. Гварза сразу к нему кинулся, всё там обнюхал… Гедимин, тебе воздуха хватает? Внизу не больно?
От его неожиданно жалобной интонации сармат изумлённо мигнул.
— Больно, — признал он. — Надо же было так вляпаться на ровном месте…
— Текк’ты решили, что ты мёртв, — нервно ухмыльнулся Вепуат, перекладывая растёрзанный медпакет на стол. — Такой удар скалу проломит…
Он пристально смотрел на экран сканера, изучая что-то под нижними рёбрами Гедимина. Тот досадливо сощурился. «Меня, похоже, всерьёз поломало. Рёбра… хорошо, что спина и руки целы. Но пару недель в фиксаторах… А там вся стройка — пещера, тектон, арматура…» Он стиснул зубы — не столько от боли от очередной встряски, сколько от досады.
— Работу нельзя останавливать, — прошептал он — говорить громче было больно. — Нельзя, чтобы они разбежались. Скажи им, чтобы копали дальше. Надо копать и делать тектон. И арматуру…
Вепуат осторожно, одним пальцем, погладил его по плечу и странно выдохнул в респиратор, будто всхлипнул.
— Сиди, ремонтник. Будет тебе арматура.
…Бронеход медленно всполз на холм и долго на нём елозил, разворачиваясь то одним бортом, то другим. Гедимин, зажмурившись, ждал мучительной тряски перехода — его уже заранее тошнило. Загудел, открываясь, внутренний шлюз; кто-то вошёл, на пороге вскрикнул и вполголоса прошептал что-то про богов и бездну.
— Дим-мин тяжело ранен, — услышал сармат приглушённый голос Руниена.
— Никогда не видел их без брони, — прошептал кто-то, и угол рта Гедимина дёрнулся в ухмылке. — Если можно чем-то помочь… Мне метнуться за целителем?
Кто-то — скорее всего, Айзек — шумно вздохнул.
— Вепуат, что нового?
— Плохо, — буркнул разведчик. — Лёгкие… Нужен дренаж, спустить воздух…
Гедимин открыл глаза — кажется, прямо сейчас его не собирались никуда тащить.
— Сам сделаешь? — спросил Айзек. — Моя помощь нужна?
Вепуат странно булькнул — то ли издал смешок, то ли всхлипнул.
— Смеёшься⁈ Это вмешательство в грудную полость! А я вообще не медик. Не санитар даже. Тут надо лёгкое заклеивать, а что я понимаю в лёгких⁈
«Лёгкое,» — Гедимин досадливо поморщился, прислушиваясь к ноющей боли в нижней части груди. «Низ, похоже. Рёбра пробили… Надо же было так вляпаться, мать моя колба…»
— Значит, не берёшься, — задумчиво пробормотал Айзек, угрюмо глядя на Гедимина. — Тащить его в Ураниум? Выдержит?
Гедимин подумал о переходе через длинный портал, и его снова замутило. Вепуат, вскочив, склонился над ним. Игла снова вошла под кожу; дышать стало немного легче.
— Сам видишь — не выдержит, — буркнул он, отворачиваясь. — Он и здоровый-то не выдерживал. А теперь…
— Понятно, — Айзек кивнул и оглянулся на пару молчаливых стражей; они так и стояли у закрытого шлюза, глядя на Гедимина. — Здесь есть помещение, куда можно его перенести? Вепуат, останешься с ним тут, на холме. Я еду за медиками.
…Переносили сармата втроём; от тряски боль под грудиной снова проснулась, и все силы уходили на то, чтобы дышать. Над головой мелькнуло небо цвета черенковского свечения, потом — желтоватый потолок, будто небрежно вылепленный из пластичной массы; под спину подсунули валики, и сармат сел на какой-то длинный лежак — явно не отдельный, прилепленный к стене из той же жёлтой массы, сильно похожей на тектон. Лежак был покрыт местным войлоком — даже в два слоя, жёсткий внизу, более мягкий — сверху; Гедимин, прижатый к нему собственным весом, чувствовал выступающие твёрдые волокна. «Ксеноорганика,» — едва заметно поморщился он, с тоской глядя на скафандр Вепуата. Разведчик сел на другой выступ стены, тоже застеленный войлоком, — что-то вроде кресла — и тяжело вздохнул.
— Айзек скоро вернётся, — пробормотал он, не глядя на Гедимина. — Тебе фонарь не мешает?
Сармат только сейчас заметил, что светильники в помещении не предусмотрены. Единственным источником света был жёлтый «факел» на поясе Вепуата.
— Где мы? — прохрипел Гедимин, почувствовав на языке знакомый металлический привкус. «Только сейчас дотекло,» — вяло удивился он, вспомнив о порванном лёгком. «Видимо, дырка небольшая. Далеко от крупных сосудов. Зарастёт…»
В коридоре что-то зашуршало. Из-за плавного поворота, занавешенного сшитыми вместе шкурами, высунулся посох Хассинельга, а затем и он сам. Гедимин видел стража, как сквозь белесый туман, — только и отличил по длинным рогам и беспокойно шевелящемуся хвосту.
— Что-то нужно? — Хассинельг повертел длинной мордой, и клешня на его хвосте сухо щёлкнула. — Тут совсем пустая нора. Я принесу из караулки, если чего надо. Воды, может?.. А, верно. Одеяло!
Он снова нырнул под завесу и скрылся из виду. Вепуат тяжело вздохнул.
— Мы около портала, — сказал он. — Тут какие-то ходы в скале. В таких, говорят, живут стражи. Но тут никого нет. Ничей портал. Хассинельга иногда ставят караулить, у него тут своя нора…
«И это, похоже, его вещи,» — Гедимин покосился на войлочное покрывало, явно слишком длинное для Бронна или Скогна. Осторожно подняв руку, он притронулся к стене. Под пальцем был гладкий камень, но странно тёплый, будто к тектоновой массе кто-то примешал толчёный кейек. «Истолчённый в пыль,» — поправил себя Гедимин; мозг вяло высчитывал пропорции. Каменная масса была уплотнена, но незначительно. Это напоминало опрессовку — будто кто-то, прорыв эти ходы, потом прошёлся вдоль стен, уплотняя их вибрацией и давлением. Гедимину вспомнилась скважина под душевой на Сарматском холме. «Текк’ты,» — с уверенностью подумал он. «Эти ходы прокладывали Текк’ты. И эту мебель… выступы… делали они. И явно не для себя. Для стражей?..»
— Страж погиб? — с трудом шевеля «заржавевшим» языком, спросил Гедимин. Вепуат нервно вздрогнул и быстро оглянулся на завесу в дверях.
— Не знаю, ремонтник. Ты лучше… помолчи пока, ладно? Тебе говорить вредно…
Из коридора выбрался Хассинельг — в одной руке посох, будто приросший к ладони, в другой — засунутое под мышку одеяло, довольно толстая скатка из плотного войлока, с одной стороны ещё чем-то обшитого.
— Вот… — он посмотрел на Гедимина, и его хвост нервно дрогнул. — Как тебя накрывать? Ноги только?
— Пока никак, положи рядом, — Вепуат отобрал у него одеяло и пристроил под лежаком. «Ксеноорганика…» — Гедимин с тоской посмотрел на скафандр разведчика — очень хотелось залезть в массивную броню и плотно сомкнуть все пластины. В пещере вроде не было холодно, но сармата отчётливо начинало знобить.
— Одеяло ты принёс, а о столе не подумал, — следом за первым стражем в комнату вошёл второй — Руниен. Небольшой столик на трёх ногах он нёс, с трудом удерживая ещё и посох, зажатый между локтём и столешницей. На столе держалась, почему-то не сползая, широкая миска.
— Теперь Вепу-а будет куда положить вещи, — Руниен покосился на медпакет, который Вепуат задумчиво мял в кулаке, и придвинул стол к лежаку. Гедимин посмотрел на миску и невольно ухмыльнулся — там лежали прикрытые листьями ягоды очень знакомого цвета.
— Листья и плоды курруи, — пояснил страж, со вздохом опираясь на посох. — Для лёгкого дыхания.
— Ага. Спасибо, — вяло отозвался Вепуат, пристраивая медпакет на свободный край. Гедимин мельком отметил — мозг, ничем не занятый, цеплялся ко всему подряд — что столешница не ровная, а загнутая кверху по всему периметру — видимо, чтобы на наклонной поверхности ничего не падало. «И верно,» — сармату вспомнились волокуши Броннов и мебель, вытащенная на улицу, в «великой столице» Равнины. «Ровный пол тут пока найдёшь… Лучше не рисковать.»
— Что с мастером Дим-мином? — вполголоса спросил Руниен; в его взгляде читалась тревога. — Сверху рана невелика, но видно, что силы его покинули. Не пора звать целителей?
Вепуат резко мотнул головой.
— Айзек уехал за нашими медиками. Просто не трогайте нас, мы тут разберёмся.
Руниен приподнял посох, прижимая его к груди, и подался назад.
— Мы — я и Хассинельг — тут рядом, на этом холме, и будем тут до ночи — а Хассинельг останется и на ночь. Как только что-то будет вам нужно…
Вепуат вяло кивнул и снова застыл на одном месте, глядя в пустоту и болезненно морщась. Гедимин откинулся на валки за спиной, снимая нагрузку с нижних рёбер, и прикрыл глаза. Что-то ныло по центру груди, на вдохе отдавая в плечи и под нижнюю челюсть.