Громкий протяжный гудок заставил его вздрогнуть, зашипеть от боли и открыть глаза — на долю секунды ему померещилось, что он в бараке посреди «родного» гетто. Вепуат, встрепенувшись, поднялся на ноги. За дверной завесой уже слышались шаги — две пары ног, одна в тяжёлой броне, другая — в облегчённой.
— Уран и торий! — в комнату, подняв руку в приветственном жесте, вошёл Кенен Маккензи. Он старательно улыбался — углы рта аж вылезали из-под респиратора. За ним брёл угрюмый, помрачневший пуще прежнего Айзек.
— Чего⁈ — Вепуат изумлённо мигнул. — А он тут на кой? Где медики?
— И я тоже рад тебя видеть, — невозмутимо отозвался Маккензи, делая шаг к Гедимину и пытаясь улыбнуться ещё шире. — И тебя, Джед, дорогой мой друг. О, я вижу, стражи окружили вас заботой…
Он небрежно бросил на загнутый край столешницы плотный пакет с красным крестом. К пакету липкой лентой были прилеплены ампулы.
— Не время валять дурака, — нахмурился Вепуат. — Гедимин ранен…
Маккензи кивнул на пакет.
— Посильная помощь, теск. Всё, чем богаты.
Он подошёл ближе к Гедимину и наклонился, заглядывая ему в глаза.
— Ты очень не вовремя, Джед. Ну, как и обычно. Но сейчас — особенно. В гетто — масштабная проверка, город, федералы и «весты» вместе. Если твоё с Кеном отсутствие, Айс, я ещё смог как-то объяснить, то беготню медбригады в пустой ангар и из него — уже не получится. Все крайне заняты, Айс. Справляйтесь своими силами… и постарайтесь всех нас не подставить, о’кей?
Гедимин ошалело мигнул. В голове знакомо и очень неприятно загудело.
Вепуат грохнул кулаком по стене; чешуи его брони встали дыбом.
— Что за бред⁈ Нужна сложная операция, сращение лёгкого, мы не можем тут…
Маккензи развёл руками.
— Сарматский иммунитет, парни! Положитесь на него. Да, тут нестерильно — и что с того?.. У Джеда всего-то сломана пара рёбер. Я принёс фиксаторы, анестетик и флоний — этого ему хватит за глаза. И ещё… — он поднял со стола медпакет и щёлкнул пальцем по одной из ампул. — Блокатор. С него и начните. Если Джед мутирует от обилия ксеноорганики, трудновато вам будет ловить эа-форму по местным холмам…
Вепуат молча шагнул к нему, но Маккензи ожидал такой реакции — он в один прыжок отступил к выходу и нырнул под завесу. Айзек с тяжёлым вздохом встал на пути у разведчика и развёл руки в стороны.
— Heta!.. Гедимин, как ты?
Сармат вяло шевельнул плечом. Под кожей начинало зудеть — механизм регенерации всё-таки запустился.
— Не подохну. Давай сюда блокатор.
Издалека донёсся гудок. Айзек покосился на дверную завесу и махнул рукой.
— Значит, своими силами… — он повернулся к Вепуату. — Просканируй его ещё раз. Если всё в норме, пора класть фиксаторы.
Гедимин покосился на ампулы.
Вепуат встал напротив, напряжённо глядя на экран сигма-сканера. Через пару минут он шумно вздохнул и мотнул головой.
— Правое лёгкое… Слева разрыв закрылся, справа — только шире стал. Воздух под кожей…
— В разрыве отломок ребра? — деловито уточнил Айзек, берясь за свой сканер. Гедимин не удержался от нелепой ухмылки — он чувствовал себя механизмом, притащенным на ремонт. Боль отступила, но теперь грудь по контуру кровоподтёка неприятно зудела, и чем дальше, тем сильнее. Сармат поморщился и снова замер в неподвижности — его сканировали.
— Без отломков. Можно стянуть и заклеить, но… — Вепуат дёрнул плечом. — Никогда такого не делал. А если влезу, куда не надо?
Айзек тяжело вздохнул.
— А что делать? Тут никто не медик. Ладно, давай вдвоём. Что конкретно надо сделать?
…Гедимин сполз на край лежака и наклонился вперёд, опираясь на валик, уложенный на низкий стол. Подпорка была не самая удобная, и от позы рёбра снова заныли. Вепуат опрыскал всё, до чего дотянулся, анестетиком и дезинфектантами; от их запаха в голове Гедимина слегка прояснилось, но он этому не обрадовался. «М-да, нелегко механизму на техосмотре…» — он с опаской покосился на Вепуата, пристроившегося сбоку, и Айзека, вставшего над ним с сигма-сканером. Оба разглядывали его правый бок, особенно тёмный из-по обильного кровоизлияния.
— Гедимин, отключай боль, — вполголоса скомандовал Айзек. — Глубоко не вдыхай. Смотри в сторону. Придётся нам в тебе поковыряться.
Сармат судорожно сглотнул и отвёл взгляд. Боли не было — только холод и влага между рёбрами. Потом что-то дёрнуло мышцы — раз, другой…
— На месте, — сообщил Айзек; раздался щелчок — «щупы» сканера втянулись. — Два миллиметра вверх… Теперь я держу. Работай!
Дёрнуло ещё пару раз, и Вепуат с резким вздохом выпрямился и шагнул назад. Гедимин покосился на свой бок и успел увидеть, как из разреза между рёбрами выдёргивают тонкие длинные штырьки.
— Закрылось, — выдохнул Айзек. — Дренаж!
Мышцы снова дёрнуло, но уже слабее. Давящая боль под нижними рёбрами быстро ослабевала.
— Хватит, — сказал Айзек. — Теперь заклей, и пусть он так посидит. А я буду смотреть.
В его голосе слышалась странная усталость. Гедимин посмотрел на него и увидел на его побледневшем лице испарину. Вепуат залепил узкий разрез пластырем и выпрямился, тяжело дыша. Он тоже взмок, хотя весь процесс занял считанные минуты.
— Гедимин, ты как? — спросил Айзек, заглянув сармату в глаза. — Глубоко пока не дыши. Болит?
— Чешется, — пожаловался Гедимин, покосившись на пятна кровоподтёков. — И внутри, и снаружи. Has— sulu!
Айзек облегчённо вздохнул.
— Срастается! Тебе всё-таки сильно повезло, атомщик… — он покосился на сканер и радостно хмыкнул. — Можешь дышать!
Гедимин вдохнул — глубоко, расправляя помятые лёгкие. Нижние рёбра слегка заныли, и снова что-то шевельнулось под грудиной. «Ничего, это уже проще,» — сармат дёрнул уголком рта. «За неделю срастётся. Может, завтра уже встану.»
— Вроде ничего, — пробормотал Вепуат, глядя на сканер. — Теперь ему полежать до утра спокойно, а там…
Айзек взял со стола ампулы, потянул за край клейкой ленты, покосился на дозиметр.
— Тут девять микрокьюгенов. Милликьюген он за трое суток наберёт. Тогда флоний и введёшь… хотя — я бы и тогда не торопился. По филкам, до пяти милликьюгенов даже реакции нет.
Гедимин невольно поёжился. «Вот и на мне поставили опыт по радиобиологии. Пять милликьюгенов? Там, на Земле, от микрокьюгена шарахаются…»
— Про флоний и я так думал, — поддакнул Вепуат, с сомнением глядя на ампулы. — А вот блокатор… Тут, и правда, как-то… ксеноорганично.
Айзек пожал плечами.
— Смотри. Я уеду, останешься следить за Гедимином. Если до вечера ухудшений не будет, можешь дать блокатор. Если там что-то, что должно быстро отрегенерировать…
Вепуат уткнулся взглядом в пол.
— Так-то вроде нет… Мне только перикард не нравится. Похоже на ушиб, и его вроде беспокоит. Если начнёт копиться жидкость…
Айзек, стремительно мрачнея, оглянулся на Гедимина.
— Ещё одна операция, похлеще той… Следи за ним хорошо, ладно? Я буду приезжать каждые сутки. В крайнем случае беги к Хассинельгу, он с нами свяжется. Если нужна будет операция, не тяни! Кроме нас, её тут делать некому.
…Гедимин опустил голову на приплюснутый валик. Вепуат опрыскал зудящую кожу чем-то прохладным, но мышцы и кости под ней, срастаясь, всё равно нещадно чесались. «Странное дело,» — лениво думал сармат сквозь наплывающую дремоту. «От боли — взял и отключился. А от этой чесотки — не отделаться.»
— Регенерируешь? — сочувственно хмыкнул Вепуат, выглядывая из-под лежака. Гедимин смущённо сощурился.
— Ты бы хоть одеяло себе постелил…
— Незачем, — отозвался разведчик, накрывая одеялом Гедимина. — Оно парадное, с аппликациями… Не холодно?
— Жарко, — сармат дёрнул плечом, подавляя желание почесаться. — Видимо, всё срастается. Где мой скафандр?
— Вспомнил, — хмыкнул Вепуат, поднимая со стола одинокую ампулу. — Тут, в пещерах. И скафандр, и плазмомёт… Я их замотал защитным полем — мало ли… Говоришь, жарко?
Он, оголив пальцы, тронул сармата за запястье.
— Держи руку ровно. Введу тебе блокатор. Тут, и правда, не заметишь, как мутируешь.
…Вепуат ещё долго ворочался на полу, расправляя чешуйки брони. Гедимин лежал, прикрыв глаза. Свежий прокол на руке болел сильнее всего, зато жар и зуд заметно ослабли — механизм регенерации теперь работал вполсилы. «Завтра пойду за скафандром,» — решил сармат. «И осторожно осмотрю окрестности. Тут вроде как граница всей планеты, её край? Никогда не видел планет с краями…»
4 день Огня, месяц Мысли. Равнина, Дальний Край, у перехода в Тлаканту
— Гедимин!
Чужой голос был слышен невнятно, как сквозь слой стекловаты. В ушах звенело, сердце колотилось где-то под горлом. Гедимин чувствовал, как его трясут, как подхватывают под мышки и рывком сажают. Он попытался открыть глаза, но не смог — веки будто налились свинцом. Звон стал громче. Сармат шевельнул рукой, хотел утереть холодный пот — пальцы тряслись, странно отяжелевшее тело не подчинялось.
— Гедимин! Ну теск, ну давай же…
Холодная игла вошла под кожу, что-то обожгло руку изнутри. Сармат судорожно вздохнул — лёгкие развернулись вполсилы и тут же сжались. Резкая боль под грудиной заставила его зашипеть. Кто-то над головой вскрикнул.
— Гедимин, не спи! Открой глаза! Ты меня слышишь⁈
Его снова трясли, но обмякшее тело вытекало из чужих рук. Под головой Гедимина опять оказался валик. «Что со мной? Почему ничего не работает⁈» — едва не взвыв от ужаса, он напряг мышцы; ему померещилось, что он выпрямился, но только на долю секунды — руки подогнулись, и он снова уткнулся щекой в войлок.
Что-то коротко прогудело над головой, и сармат услышал захлёбывающийся вой сирены. «Авария⁈» — Гедимин вскинулся, забыв о накатившей слабости, распахнул глаза, вцепился пальцами в ближайшую поверхность — и снова обмяк, уже на руках Вепуата. Его осторожно прислонили спиной к валикам. Очередная игла впилась в предплечье. В глазах понемногу прояснялось. Гедимин уже видел Вепуата, качающуюся завесу за его спиной и двоих стражей на пороге.